Книга мечей

Один шаг в продвижении святого был отслежен М.Ч. Клермонтом-Ганно [303] , ориенталистом, чья археологическая проницательность не превзойдена даже его деятельностью. На группе барельефов в Лувре показан Гор с ястребиной головой, сидящий верхом и в римской униформе, пронизывающий своим особым копьем («хаматум», или шипоконечным) шею крокодила Тифона, Сета, Дагона [304] , Пифона — Дьявола. Это позволяет предполагать, что Гор и Персей, святой Патрик и святой Георгий — одно и то же лицо.

303

«Гор и святой Георгий и т. д.» См. также вид сентиментального исследования, эстетично названного «Отдых святого Марка: место драконов» Дж. Р. Андерсона.

304

От «даг» (рыба, кетос), финикийское — «даюн», «дагон»: «Даган» — мужского рода, «Даллас» — женского. Просто рыба-бог. Сарданапал был «тем, кто знал Ану (бога) и Дагона».

Меч Эреба еще не был обнаружен в Финикии, но Уилкинсон утверждает, что прекрасные мечи и кинжалы, которые находят в могилах древних бриттов, явно не принадлежат к греческому или римскому типу, они — финикийской работы. Карфагенские же мечи, однако, откапываемые в Каннах, сейчас находятся в Британском музее [305] . То, что эти нации — родственные, понятно по Пенулусу, или Плавту, и по таким именам, как Дидо (форма имени Давид) и Элисса (Эль-Иса, царствующая женщина); по Сихеусу, который происходит от того же корня, что и Заччеус; по Ганнибалу и Гасдрубалу (в которых содержится корень «Ba'al»), и по «суффетам» — магистратам, которые являются иудейскими «шофетим», или судьями. Наемные армии Карфагена, чьи победы впервые упоминает Геродот, были вооружены мечами из меди, бронзы и олова; Мейрик также упоминает латунь; одаренный в высшей степени богатым воображением генерал Вэлленси сравнивает его с металлом Доуриса или «ирландской латунью». Доктор Шлиман в «Мотье в Сицилии» находил карфагенские наконечники стрел из бронзы, пирамидальной формы и без зазубрин («хами»); в Микенах он обнаружил тот же стиль.

305

Другие, найденные в Каннах, напоминают ирландские медные мечи.

Ликийские мечи, возможно, напоминали египетские хопши; то же самое относится и к сицилийским коротким кривым мечам. Сицилийцы вооружались также сариссами — это длинное копье, от шестнадцати до двадцати футов длиной, которое позже использовали народ Эпира и македонцы в своей фаланге. Оно противопоставляется «лариссе», европейскому средневековому копью, и «нариссе», которую использовали норрены.

Самое интересное, что мы практически не знаем, мечи каких размеров и форм использовались древними евреями. Шекели и тому подобные предметы находят в порядочных количествах, а вот оружия или защитного вооружения древние евреи, этот «железный народ в железном одеянии», не оставили нам ни единого экземпляра. Это тем более любопытно, что говорится, что меч хоронили вместе с его хозяином [306] . И хотя нас уверяют (Быт., 4, 22), что Тубал-Каин, сын Ламеха и Зиллы, был первым кузнецом, но прямого упоминания о железном оружии среди евреев вплоть до Исхода мы не встречаем. Гезениус предлагает считать Тубал-Каина «гибридной формой», «шлачный кузнец» от персидского «Тупал» (шлак) и «Кани» («Faber» — кузнец). Его отождествляли с Пта, Бил-Каном (Ассирия), Вулканом и Малакбелом; и лишь незнание индуизма не дало средневековым комментаторам найти его в лице Вишвамитры, бога-ремесленника из индуистского пантеона. Маэстро Визани (1588 г.), известный фехтовальщик, приписывает изобретение меча Тубал-Каину; кажется, нужно датировать этого достойного человека концом бронзового века или началом железного. Необоснованные претензии на первенство в этом изобретении выдвигают все древние народы; и вряд ли честно было бы полагаться в качестве доказательства на утверждение Бохарта о том, что «Judaei semper mendaces; in hoc argumento potissimum mentiuntur liberalissime» [307] .

306

Иез., 32, 27. «Не должны ли и они лежать с падшими героями необрезанными, которые с воинским оружием своим сошли в преисподнюю, и мечи свои положили себе под головы, и осталось беззаконие их на костях их, потому что они, как сильные, были ужасом на земле живых».

307

«Иудеи всегда лгут; а в этом вопросе они могут лгать совершенно свободно» (лат.).

Однако есть масса очевидных свидетельств тому, что финикийцы и презренные ханааниты были высококультурными народами, в то время как евреи таковыми не были. Последние ни разу не упоминаются в египетских иероглифах [308] . Даже основав свое княжество в суровых и бесплодных высотах Иудеи, в своих технологиях они продолжали зависеть от соседей. Золото было во времена Давида столь распространено, что он мог собрать тысячу миллионов фунтов (сто тысяч талантов золота и миллион талантов серебра) на постройку Храма, однако при этом мудрому царю Соломону пришлось искать резчиков по дереву даже среди плотников. В Иудее не было ни наук, ни искусств, ни архитектуры, ни скульптуры, ни живописи, ни мозаики, ни даже кулинарии. Великий храм, преемник Моисеевой молельни, представлял собой по большей части работу Хирама из Тира, которого Геродот называет Сиромусом, Диус — Хиромусом, он же Менандр и Иозефус. Возможно, это династическое имя, как «Хаарам» Священный.

308

Евреи, возможно, включались в число «несчастных иноземцев», которые в то время составляли около трети населения Египта. Было модно одно время считать евреями народ, который в памятниках именовался «апер», «апура», «апериу» и «апиуруи»; но Бругш показал, что это были изначальные «эритрейцы» — всадники-арабы из пустыни, распространившиеся из Гелиополиса дальше до современного Суэца.

Другой ученый знаток оружия объявляет, что первым оружием, упомянутым в иудейском Священном Писании, является пламенеющий Меч Херувима (Быт., 3, 24). В ассирийских памятниках словом «керуби» («черуб», которое происходит, как и арабское «карруб», от «карб» — «близость», «подобие», «родство») обозначают фигуры колоссов, символизирующие Силу Добра и охраняющие ворота дворцов. Охраняя от вторжения Зла, они нашли дорогу к Эдемскому саду, который стали оберегать от грешников и незваных гостей. «Пламенеющий меч», который «оборачивался всюду, охраняя древо жизни», представлял собой двухклинковый меч, «хелидонский» по представлениям греков, и служил талисманом. Тиглатпаласар I сделал из меди один из таких вилкообразных мечей, исписал его известиями о своих победах и поместил как трофей в одной из своих крепостей. Но меч из Книги Бытия, возможно, является оружием — символом Меродаха, вавилонского бога и планеты Юпитер. Этот вращающийся диск представлял, как арийская ваджра, молнию, или «удар грома», которой наши классики вооружили Зевса-Юпитера; чрезвычайно поэтическое описание этого приводится в древнем аккадском гимне. В нем среди других эпитетов меч именуется «литту» (или «литу»), что буква за буквой является тем же самым, что и первое из слов еврейского словосочетания, означающего «пламенеющий меч» («лахат [309] ха-хереб»), также это может означать и «сжигающее разрушение». Ф.М. Ленорман предположил, что истинное значение этого слова — «волшебное чудо». Но с большей уверенностью можно придерживаться мнения о мече в форме диска, что соотносится с колесами в представлении Иезекииля (гл. 9, 10). В халдейской битве Бела и Дракона мы опять же видим великий пламенеющий меч, крушащий все вокруг, когда бог сражается им против дракона. Так и египтяне задолго до того изображали солнечного бога в славе солнечных лучей — самый подходящий символ — и его врага, Апофиса, Змея из Книги Бытия, которого он сокрушает, чудовищную рептилию, ощетинившуюся гребнем из четырех клинков мечей, похожих на тесаки, символизирующих разрушение.

309

«Лахат» (нем. Lohe, англ. low или lowe) — в единственном числе означает «пламя» а во множественном — состояние очарованности, одурманенности и т. д.

Евреи заимствовали свою металлургию, как и все свои изначальные науки, из Египта. М. де Гоге отмечал, что они были не лишены знания технологий, если способны были сжечь золотого тельца и растереть металл (возможно, с помощью соды) до состояния порошка, который можно было растворить в воде и выпить — aurum potabile («питьевое золото»).

Евреи называли меч «херев», и слово это около двухсот пятидесяти раз встречается в Ветхом Завете. Корень его, как и арабский «хрб», означает «терять», «быть потерянным», а существительное обозначает любое расточение [310] . Чаще всего слово это обозначает меч; в других же случаях — нож. Так, у Иезекииля (5, 1) мы видим: «Возьми себе острый нож («херев»); возьми себе лезвие цирюльника». В других местах этим словом обозначается зубило (Исх., 20:25); топор или пика (Иер., 34:4; Иез., 5, 1 и 26, 9) и, наконец, жестокий жар (Иов., 30:30). Арабское «харбах» обозначает дротик.

310

Мистер Джеральд Мэсси определил бы еврейский «хереб», как и финикийское «хереба» и греческое «харпе», как египетское «херп» — знак величия, выражаемый иероглифом в виде весла. Получается, что херп сперва разрезал воду, будучи винтом, затем — зерно, будучи серпом, и, наконец, стал мечом и стал разрезать людей. Это остроумно, но не более того: «белое оружие» Египта не имеет признаков происхождения от весла.

Из еврейских записей мы можем понять, что изначально их мечи были медными; отсюда и все ссылки на их блеск; за медью последовала бронза и железо, которое точилось на точильном камне. Они не были кремневыми; «острые ножи», которые упоминает Иисус Навин, были просто осколками кремня наподобие египетских. Мечом пользовались как пешие, так и конные воины, причем последние добавляли к «сверкающему мечу» еще и «блестящие копья» (Наум, 3:3). Херев не был ни большим, ни тяжелым оружием, и можно с уверенностью сказать, что формы его были теми же, что мы видим на египетских иероглифах. Вес меча Голиафа, к сожалению, не приводится, в отличие от веса его копья и доспехов; не знаем мы ничего и о мече, отвергнутом Давидом по причине того, что он не успел его проверить. Но та легкость, с которой Давид выхватил впоследствии из ножен филистимский херев и сражался им, позволяет предположить, что он имел нормальный размер и вес. Меч этот вызывал большое восхищение, поскольку победитель сказал «нет ему подобного» (1 Цар. 21:9). Из той же главы и стиха мы узнаем, что меч был «завернут в одежду», что до сих пор практикуется на Востоке, «позади ефода» — т. е. облачение первосвященника. А свидетельство о человеке, бросившемся на собственный меч, позволяет предположить, что меч этот был жестким, коротким и прямым, как египетские листообразные мечи. Аод, планируя убийство Еглона, царя моавитян (Суд., 3:16), «сделал себе меч с двумя остриями длиной в локоть» (восемнадцать дюймов), очевидно ножен не имевший. Частое упоминание обоюдоострого меча (или прямого колющего-рубящего?) позволяет предположить, что существовали и односторонние мечи или, может быть, палаши. Не очень понятно, почему Мейрик утверждает, что евреи носили меч «висящим впереди, по-азиатски». Аод носил меч на поясе под одеждой на правом бедре и доставал его левой рукой. Опять же когда Иоав намеревался убить Амесса (2 Цар., 20:8), «одежда, бывшая на нем, обтягивала его, а на бедрах его был пояс, к которому был пристегнут меч в ножнах; когда он двинулся, меч вылез из ножен». Намеки на притесняющий меч (Иер., 46:16; 50:25) наводят на воспоминания об ассирийской эмблеме Меча и Голубя, которые нарисованы вместе на одном изображении. Возможно, египетский ритуал мертвых следует понимать так: «Я пошел дальше, как его дитя от его меча». Херев носили явно только в чрезвычайных ситуациях, как и цивилизованные греки и римляне, а не обычным образом в мирных городах, как европейское рыцарство.

Култелларии или сикарии, которых упоминают Иосиф Флавий и Тацит [311] , были просто убийцами, вроде французских кустильеров или английских кустрилов.

Вывод о том, что евреи не были первоклассными «мечепроизводителями», мы можем сделать из истории Иуды Маккавея [312] . Видение пророка Иеремии, за которым позже последовала победа над Никанором, обещало ему «Божий Меч, священный Меч», не короткий махера, а большой ромфеа. После своей войны с самаритянами и язычниками Палестины «Иуда взял Меч Аполлониуса (сирийского полководца) и сражался им всю жизнь».

311

Тацит (История. V. 13) называет их «бандой убийц». Зловещее слово «сикарий» впервые появляется в истории евреев во времена Иосифа. Сикарии во время больших праздников убивали свои жертвы скрытыми до поры кинжалами. Сика (она же Сикка) будет упомянута позже, в другой главе.

312

Маккавейская эпоха представляет интерес, поскольку именно в это время установилось представление о «воскресении». Слово это следует писать «макаби», поскольку происходит оно от Ми Камо Ка Баалим Яхве.

О том, насколько распространен был меч в Иудее, мы можем догадываться по тому, что этот фактор считался при переписи населения. Выражение «с мечом на поясе» обозначало взрослых мужчин, способных быть солдатами, а также начало военной кампании. Утверждалось, что Саул орудовал мечом левой рукой, что выдавало в нем члена племени Венеамина. О последнем, однако, мы знаем, что многие там были амбидекстрами, то есть одинаково хорошо владели и правой и левой рукой как в ближнем бою, как и при метании камней из пращи. В конце концов, «пасть от меча» было явно не меньшим несчастьем, чем умереть в собственной постели, у таких мужественных христиан, как скандинавы. В проклятии, которое Давид наложил на Иоава, содержались слова о том, чтобы не было в его доме времени, когда не было бы в нем «…бросившегося на собственный меч (самоубийцы)». Все это в целом делает еще более странным тот факт, что ни одного еврейского меча никто никогда не находил.

Об оружии племен, живших по соседству с древними евреями, мы знаем мало. В знаменитой пестрой армии Ксеркса ассирийцы, согласно Геродоту (VII, 65), орудовали , похожими на египетские. Арабы, как и индийцы, были просто дикарями, вооруженными луками и стрелами; надо отметить, что ездили верхом они только на верблюдах, лошади же не были одомашнены ни в одном племени со времен «Великого царя» (485–465 гг. до н. э.). Об оружии филистимлян мы можем судить только по известному единоборству Давида и Голиафа из Гефа (Гата) (1 Цар., 17). Свидетельства о нем полны трудностей в сведении вместе противоречащих друг другу текстов; например, Давид — оруженосец Саула, при этом неизвестный при дворе. Непросто определить и то, где находится Гат. Его принято отождествлять с Харбат («руинами»); Гат — груда развалин, находится к западу от крепости Байт-Йирбин, «Дома Гигантов» (тиранов) — это арабское название, соответствующее еврейскому Бетхогабра. Полем боя считают Вади-эль-Самт (Эллах св. Джерома), что к западу от Иерусалима. Народ этой части Палестины, вероятно происходящий от гиксоков или хананеев, — высокие красивые люди, приученные к сражениям и набегам соседством хищных бедуинов. Вооруженные до зубов, они — приверженцы использования огромной «небут» — дубины с железным наконечником.

Филистимская равнина, когда-то дававшая почву пяти царственным городам, кажется с моря совершенно бесплодной; но взгляд изнутри увидит хорошо поливаемые долины, и последовательность руин доказывает, что земли эти принадлежали энергичному и предприимчивому народу. Газа (Азза), на южном ее краю, была сравнительно важным местом, благодаря тамошней хорошей гавани и торговле с окрестными бедуинами. Не стоит путать ее с современной Газой.

Голиаф, «чемпион среди необрезанных», т. е., филистимлян, и, возможно, типичный представитель этого народа, носил доспехи из «латуни» (меди); к сожалению, из какого материала были сделаны его меч и ножны, не уточняется.