Книжные люди

Я любила и квартиру, в которой жила с Джаспером. Она была просторной, светлой, залитой солнцем. Только вот она была его, и он никогда не позволял мне ничего в ней переделывать — терпеть не мог мой радостный творческий беспорядок.

Чёрт. Не хочу думать о Джаспере. Он не заслуживает ни одной моей мысли, а я уже слишком много раз вспоминала о нём в последнее время.

Но это неважно. Важно то, что у меня есть собственное здание и собственный бизнес, и никто не сможет у меня их отнять.

Тем более Себастиан Блэквуд.

Фестиваль, который я спешно придумала в тот же день, когда узнала о его мероприятии, — да, это было мелочно, я знаю. И, наверное, он прав: организовать фестиваль за несколько недель — затея авантюрная. Но чёрта с два я не попробую.

У меня уже есть небольшой календарь мероприятий для моего магазина. Клуб любителей любовных романов. Вечера таро. Утренние занятия йогой. Ролевые выходные. Настольные игры по пятницам. Двухнедельные дискуссии по книгам о Джеке Ричере.

Изначально эти события задумывались как способ привлечь клиентов и сделать Портабл Мэджик более известным. Они оказались популярными, и теперь это сыграет мне на руку — я могу попросить людей рассказать своим знакомым, а те расскажут дальше о моём мини-фестивале.

Возможно, он не привлечёт туристов так, как фестиваль Себастиана, но зато у нас будет веселее. Судя по ажиотажу вокруг моего Дня Косплея, людей, которые захотят прийти, хватит.

Кроме того, мои мероприятия будут бесплатными.

Я глубоко выдыхаю, подхожу к дивану, опускаюсь на него и включаю телевизор, бездумно переключая каналы в поисках чего-то, что отвлечёт меня.

Квартира была пустой, когда я сюда переехала, а денег на новую мебель у меня не было. Пришлось брать вещи с рук. Но, хоть большинство предметов и старые, изношенные, они всё равно вполне пригодны.

Мне нравится этот уютный, немного винтажный стиль. Я накрыла старый, изъеденный молью бархатный диван и потёртое кожаное кресло у окна красивыми пледами. На прикроватном столике рядом с диваном поставила лампу с уродливым абажуром, но набросила на него лёгкий шарф, чтобы свет стал мягче и приобрёл тёплый розоватый оттенок. А несколько плетёных ковриков, купленных в магазине рукоделия миссис Беннет рядом с почтой, прикрывают самые страшные пятна на светлом ковре.

Здесь уютно и мило, и я люблю это место.

Но сейчас, когда я смотрю на свою уютную, нарядную комнату и щёлкаю каналы, на которых ничего интересного нет, я ощущаю, как по углам притаилось что-то тёмное. Горе. Оно пришло за мной из Лондона, таится в тенях, и я не хочу впускать его. Не сегодня. Не после того, как Себастиан Блэквуд вывел меня из равновесия.

Мне нужно выйти, побыть среди людей.

В деревне бывает трудно, если ты чужак. Люди здесь достаточно дружелюбны, но очевидно, что я не своя. То, что моя мать родом отсюда, ничего не меняет — я здесь не жила, а значит, для них я посторонняя.

Я всегда планировала разобраться в истории своей семьи, выяснить, почему мама никогда не говорила о родных местах и не хотела, чтобы я тоже о них думала. Узнать о своих корнях.

Я слышала, что Роуз Джонс была сложной женщиной. Но я не пыталась выяснить, в чём именно заключалась её «сложность». Может, боюсь.

Но страх не должен меня останавливать. Он уже окрасил мою жизнь в серые тона в Лондоне, и я поклялась, что больше не позволю ему управлять мной. Значит, пора перестать откладывать изучение истории своей семьи. А заодно и узнать, что представляет собой Блэквуд Букс, действительно ли это тот исторический символ, о котором говорил Себастиан.

А для этого мне нужны люди. А где в деревне быстрее всего можно найти людей? Конечно, в пабе.

Я люблю красивые вещи, и в футболке с джинсами чувствую себя слишком простой. Поэтому переодеваюсь в одно из своих любимых платьев — белое, кружевное, воздушное. Оборачиваю вокруг бёдер широкий пояс и оставляю волосы распущенными. В моём воображении образ получился в духе Стиви Никс. Либо же будто я готовлюсь надеть венок из полевых цветов и прыгать через костёр на Бельтайн в Стоунхендже.

Джаспер предпочитал более сдержанный, корпоративный стиль и не раз давал мне это понять. Но с тех пор, как я покинула Лондон, я не намерена быть ни сдержанной, ни корпоративной.

Схватив пальто и ключи, я спускаюсь вниз и выхожу в вечерние сумерки.

Уичтри Армс стоит прямо в центре деревни, там, где все дороги сходятся на маленькой мощёной площади. Это типичный старый британский паб с низкими балками, закопчённым потолком, огромным камином и массивной дубовой стойкой. В нём полно уютных уголков, а летом, говорят, он переполнен туристами.

Но сегодня, в этот неопределённый период между весной и летом, когда погода не может решить, быть ли ей жаркой или холодной, и выбирает вместо этого дождь и сырость, здесь только местные.

Джерри, владелец мясной лавки, который уже долгое время борется с постройкой огромного супермаркета на окраине города, вовлечён в оживлённый разговор с Молли и Линдси, хозяйками местной пекарни.

Клэр, работающая на почте, ужинает с мужем Джоном, бухгалтером.

Леонард и его дружки из Качественное строительство Len's громко обсуждают что-то за своими пинтами в дальнем углу.

Я замечаю Эйслин, которая недавно взяла под управление местное кафе и теперь пытается внедрить в меню «растительные деликатесы» среди деревенских жителей, которые хотят видеть на своём столе только огромные булочки с кремом и, может быть, ещё сосисочный рулет. Она — единственная подруга, которую я здесь завела, и она замечательная. Но она замужем и у неё маленький ребёнок, а сейчас она сидит за бокалом вина со своим мужем Беном. Я не стану их беспокоить — если у них выдался вечер наедине и они нашли няню, вряд ли им захочется, чтобы я врывалась в их тихий уголок.

Я снова окидываю паб взглядом — и тут вижу его.

В уютном уголке у камина сидит Себастиан Блэквуд, хмуро уткнувшись в книгу.

Он делает всё с мрачной серьёзностью, думаю я, наблюдая за ним. И это обидно. Особенно когда дело касается чтения. Никто не должен читать с таким видом, будто это тяжкая обязанность. Но именно слово «мрачный» первым приходит мне в голову, когда я смотрю на него. Жёсткие линии лица, нахмуренные тёмные брови, плотно сжатые губы.

На нём тёмно-синяя повседневная рубашка и его неизменные чёрные брюки. Он словно окутан ореолом великолепного одиночества, его внешность делает его ещё более отчуждённым. Но, вопреки всей этой мрачности и отстранённости, на кончике его прямого, красивого носа балансируют нелепые маленькие хипстерские очки. Небольшая, но важная деталь. Уязвимость. Намёк на человечность.