Князь вампиров
Шрифт:
– Зеркало! – воскликнула Элизабет.
Она оглядела убогие серые каменные стены людской.
– Где здесь зеркало? Ты должна себя увидеть!
– В замке нет зеркал, – печально вздохнула я. – Еще давным-давно Влад приказал все их уничтожить. Но даже если бы они и остались, я бы не увидела своего отражения.
– Что за чушь?
Элизабет вновь схватила меня за руку и потащила прочь из людской.
– Немедленно идем ко мне!
Мы почти бегом направились в покои, где остановилась Элизабет. Теперь я без труда поспевала за нею. Вскоре мы добрались до восточной части замка, где находились комнаты для гостей. Элизабет порывисто распахнула
– Познакомься, это моя горничная Дорка. Рассудком не обижена и умеет держать язык за зубами. Дорка, это графиня Жужанна, племянница Влада. И чтобы я не слышала от Жужанны ни малейшей жалобы на тебя!
Дорка сделала равнодушный книксен, не удостоив меня даже подобием улыбки.
– Принеси сюда мое зеркало, да поживее, – приказала ей Элизабет.
Когда горничная удалилась в спальню, моя благодетельница полюбопытствовала:
– Так, значит, став бессмертной, ты ни разу не видела своего отражения в зеркале?
– Ни разу.
– Сейчас увидишь.
Едва она произнесла эти слова, в гостиную вбежала Дорка с изящным зеркалом. В его золотую ручку были вделаны крупные жемчужины, а между ними поблескивали бриллианты. Служанка передала зеркало нетерпеливо ожидавшей хозяйке и сразу же вышла.
– Посмотри, Жужанна, какой ты стала.
Я боязливо взяла зеркало и... удивленно вскрикнула, увидев женщину, взирающую оттуда на меня. Нет, женщина – слишком обыденное, даже грубое слово. Ангел... видение... так правильнее было бы назвать неземной красоты незнакомку, что предстала моему ошеломленному взгляду. Дуня была права: никакой портрет не мог передать сказочного великолепия моего облика.
Неужели я пятьдесят лет не смотрелась в зеркало? Из его глубин мне смущенно улыбалась молодая черноволосая красавица (о, это восхитительное темно-синее мерцание, струящееся по длинным локонам!). Ровными жемчужинами блестели ее острые зубы, восторженно полуоткрыты рубиново-алые губы, а на дне карих глаз плескалось расплавленное золото. Кожа оказалась такой же нежной, как у Элизабет, и я залюбовалась ее перламутровым блеском, игрой розоватых, бирюзовых и зеленоватых оттенков. Даже довольно резкие черты лица, унаследованные от Влада: тонкий нос, похожий на ястребиный клюв, острый подбородок и густые черные брови – даже они стали мягче и приобрели благородные очертания.
Я оторвалась от зеркала и увидела, с каким восхищением смотрит на меня Элизабет. Она улыбалась и одобрительно кивала головой, словно скульптор, гордый своим творением. Элизабет протянула руку за зеркалом, но мне пока не хотелось с ним расставаться. Почувствовав это, она негромко рассмеялась.
– Мне безумно хотелось изменить твои зубы, – сообщила она. – Но потом я решила оставить их на твое усмотрение. Может, такими они нравятся тебе больше.
– Но такие зубы нужны мне не только для красоты. Как иначе я смогу насыщаться?
Элизабет понизила голос, словно готовилась выдать мне величайшую тайну и боялась, что нас подслушают.
– Дорогая моя, есть много способов того, что ты назвала "насыщением". Их столько же, сколько тех, кто дерзнул достичь бессмертия.
– Но меня создал Влад, – возразила я. – Укус вампира порождает другого вампира. Разве может быть иначе?
– Может быть так, как
ты пожелаешь.– Я вас не понимаю.
– Договор Влада с Владыкой Мрака не имеет к тебе никакого отношения.
Мысль о таинственном существе (как бы его ни называли – дьяволом или Владыкой) вновь наполнила меня страхом. Я опустила зеркало и, словно в трансе, повторила:
– Владыка Мрака...
Желая меня отвлечь, Элизабет взяла мою руку и приложила к моей же щеке.
– Что ты ощущаешь, дорогая Жужанна? Скажи, что ты сейчас ощущаешь?
На какое-то время я просто онемела. Потом едва слышно прошептала:
– Тепло.
Слезы застлали мне глаза. Одна из слезинок упала на руку. Слезинка была горячей!
– Думаю, это приятнее, чем быть холодным трупом? Оставь мертвецов Владу, они по его части.
– Элизабет, прошу вас, оживите теперь Дуню!
Она молча взяла у меня зеркало, положила на первый попавшийся столик и, без каких бы то ни было возражений, вернулась со мной в людскую (какой убогой показалась мне теперь эта комната!). Я подняла крышку Дуниного гроба. Неужели всего час назад я выглядела так же?
Элизабет заглянула внутрь.
– Да... какая милая девушка.
Она выпрямилась и повернулась лицом ко мне.
– Понимаю, дорогая Жужанна, насколько тебе дорога твоя горничная. Но ты должна быть терпеливой. Сегодня я отдала часть своих сил, вернув толику могущества Владу. Твое полное восстановление потребовало еще больше сил. Сейчас мне нужно отдохнуть. Но обещаю тебе: завтра я оживлю твою Дуню.
– До рассвета остались считанные часы, – попыталась настоять на своем я, главным образом из-за того, что не желала расставаться с Элизабет. – А затем вы сможете отдыхать весь день.
– Нет, дорогая. Мне обязательно нужно встать на рассвете, чтобы насладиться восходом солнца. Обычно мне хватает двух часов сна. Сегодня понадобится чуть больше, поскольку я израсходовала много сил. Дитя мое, вижу, Влад крепко вдолбил в твою головку, что ты можешь бодрствовать лишь вечером и ночью. Скольких же удовольствий он тебя лишил!
– Но это правда. От солнечного света у меня болит все тело. Конечно, при необходимости я могу выйти на солнце, но крайне ослабну и потом мне будет очень плохо.
– Поверь мне, скоро все изменится. Разве ты не хочешь в одинаковой мере наслаждаться любым временем суток?
Ее вопрос заставил меня задуматься. Последний раз я была в Вене почти четверть века назад. Как мне хотелось тогда заглянуть в какую-нибудь кондитерскую и полакомиться пирожными с кремом! А венские магазины с их обилием модных платьев! Единственное платье, которое я привезла из Вены, мне сшил полуслепой старик-портной (только он отважился явиться в полночь ко мне в гостиницу и снять мерки). До чего же сильно изменилась мода. Я смотрела на платье Элизабет: его вырез был уже не столь откровенным. Платья еще плотнее обтягивали талию и имели непривычные для меня пышные оборки сзади.
Элизабет ждала ответа.
– Но как? – только и могла вопросить я.
Она тряхнула головой.
– Нам с тобой нужно будет еще о многом поговорить.
Видя мое нежелание расставаться с нею, Элизабет улыбнулась мне, как капризному ребенку.
– Не волнуйся, дорогая. Завтра мы снова увидимся. И прошу тебя, перестань говорить мне "вы". Ты же не служанка. Пусть я и старше тебя, но у бессмертных возраст теряет всякое значение. Итак, до вечера...
Взяв мою руку, Элизабет наклонилась и поцеловала ее. Странно, но этот поцелуй взбудоражил меня.