Князь вампиров

Я улыбнулась ей и тут же от удивления широко раскрыла глаза: через открытые ставни в окна лился солнечный свет. Но он, как ни странно, не вызывал во мне ни болезненных ощущений, ни слабости.

От этих сюрпризов мои глаза раскрылись еще шире. Поднявшись со своего опостылевшего ложа, я поспешила к окну. Словно в первый раз я видела голубое небо и мир, залитый солнцем.

– Сейчас полдень! – закричала я и закружилась по пыльному полу людской, смеясь и плача одновременно. – Элизабет, как такое возможно?

Она лукаво улыбнулась и вместо ответа спросила:

– Не пойдешь ли ты со мной прогуляться и подышать свежим воздухом?

Видя мою нерешительность, она добавила:

– Влад сейчас спит. Я позабочусь, чтобы он ничего не учуял. Мы можем встречаться днем, и если захочешь, то каждый день, а он будет думать, что ты спишь в этом хлеву.

Я охотно поверила Элизабет. Вчера она сказала мне правду – Влад не заметил моей вернувшейся красоты и молодости. Я схватила ее за руку, и мы, хихикая, как девчонки, понеслись по гулким коридорам и ступеням лестниц к выходу из замка.

Когда мы выбежали на улицу, Элизабет отпустила мою руку. А мне захотелось снять туфли. Едва мои босые ступни коснулись мягкой, прохладной травы, мне уже было не сдержаться. Раскинув руки, я начала кружиться, будто очумевший от счастья ребенок, которого всю долгую зиму продержали взаперти.

Весна опьяняла меня своими запахами. Ветерок доносил аромат цветущих сливовых деревьев. Лужайка пестрела яркими цветами. Я радовалась синим колокольчикам, ярко-красным макам, ромашкам и белоснежным бурачкам [4] . Где-то весело щебетали малиновки, заливались жаворонки. И как разительно отличались их трели от меланхоличных песен соловья и скорбных криков совы – единственных птиц, которых мне доводилось слушать в эти долгие пятьдесят лет.

4

Растение семейства крестоцветных. Другие его названия – алиссум и каменник.

Кружась в радостном неистовстве, я закрыла глаза и подставила лицо солнцу. Его тепло показалось мне дороже и прекраснее всего, что я испытала, став бессмертной.

Потом, не выдержав этого бешеного вращения, я со смехом повалилась на землю и очутилась рядом с распустившейся ариземой [5] . По бирюзовому небу плыли легкие облачка. Меня переполняла радость, и я не могла молчать.

– Элизабет! Ты и недели не живешь в замке, а столько всего успела для меня сделать! Ты возродила мою красоту, дала мне силу и теперь вернула целый мир с его красками!

5

Вероятно, речь идет об ариземе белоснежнейшей – самой распространенной из обширного семейства этих растений (окультуренный вариант известен как каллы), любящей сырые места.

Так оно и было. Мое бессмертие в действительности обернулось унылым существованием, а моим днем стала ночь. И теперь волшебница Элизабет вернула мне солнечный свет.

– Элизабет, скажи, что я могу для тебя сделать?

– Ну, например, ты можешь вместе со мной навестить одного молодого человека, приехавшего к Владу в гости.

– В замке гость?

Я села и, откинувшись назад, уперлась руками в поросшую шелковистой травой влажную землю. Элизабет грациозно опустилась на щербатый камень. Перспектива запачкать свой изысканный наряд волновала ее не больше, чем мальчишку-сорванца, одетого в лохмотья. Широко расставив колени, она поставила локоть на одно из них и положила на раскрытую ладонь подбородок. Ветер трепал подол ее нежно-желтого платья, и великолепная ткань цеплялась за острые выступы на камне, но Элизабет словно этого не замечала. Судя по выражению ее лица, природные красоты уже не вызывали в ней такого бурного восторга, какой будили в моей душе. Ее развлекало мое ликование – глаза Элизабет были сосредоточены исключительно на мне. Она слегка улыбалась, как улыбается хозяйка, глядя на своего резвящегося щенка.

Все эти мысли успели промелькнуть в моей голове, прежде чем я спросила:

– А когда он приехал?

Известие о его появлении напомнило мне, что я очень давно не вкушала теплой крови. Голод довольно громко и настойчиво требовал удовлетворения.

– Вчера вечером.

– Как же мы ничего не услышали?

Элизабет вздохнула.

– Думаю, это я виновата. Влад, скорее всего, наложил какое-нибудь заклятие, чтобы скрыть от нас то, что он привез гостя. Клянусь тебе, меня вчера так потрясла и опьянила твоя красота, что я утратила бдительность, иначе я бы сразу почуяла: Влад что-то затевает, и вмиг рассеяла его чары. Но мы с тобой ничего не потеряли. Гость преспокойно спит себе в комнате, куда его поместил Влад. Я услышала храп и зашла взглянуть. Довольно симпатичный молодой человек, здоровый и сильный. Так как, пойдем его проведать?

Элизабет бросила на меня невиннейший взгляд и дразнящим тоном добавила:

– Я вижу, как ты проголодалась, Жужанна.

Желание насытиться боролось со страхом.

– Влад мне этого ни за что не простит! Он уничтожит меня, если увидит на шее гостя отметины от зубов.

– Не беспокойся, он ничего не увидит. В любом случае, я не позволю ему причинить тебе вред.

– Но как такое возможно?

Элизабет усмехнулась и широким взмахом руки обвела цветущую лужайку.

– А как такое возможно? Если ты будешь доверять мне, дорогая, то доподлинно узнаешь, сколь велико мое могущество.

Я глубоко вздохнула и вскочила на ноги.

– Тогда не будем терять времени!

Я подхватила туфли и, решив, что не хочу их надевать, босиком побежала к крыльцу. Элизабет устремилась за мной. И вновь мы, как две беспечные школьницы, со смехом неслись по коридорам, но теперь наш путь лежал в другую часть замка. Наконец мы остановились перед массивной резной дверью.

Элизабет была права: из комнаты доносился громкий храп. Настолько громкий, что я удивилась, как от него еще не рухнула дверь. Прикрыв рот, чтобы не расхохотаться, я шепнула своей спутнице:

– Бедная его жена!

– Можешь говорить в полный голос. Он очень крепко спит.

Элизабет жестом гостеприимного хозяина распахнула дверь.

– Он твой, дорогая, – обратилась она ко мне. – Делай с ним, что пожелаешь. Я понаблюдаю за тобой, а потом немного развлекусь сама. Только одно маленькое предупреждение: ты должна сохранить ему жизнь и оставить в нем достаточно сил, чтобы ни он, ни Влад ничего не заподозрили. Я позабочусь об отметинах на его шее – они исчезнут без следа. Но учти: он не должен выглядеть слишком бледным, это может возбудить подозрения.

Мне почему-то и в голову не пришло спросить у Элизабет, почему ее так заботит эта бледность. Если она способна мгновенно удалить следы укуса, неужели ей столь сложно вернуть лицу гостя румянец? Но в тот момент меня больше занимало, каким окажется "развлечение" самой Элизабет. А потом... потом я почуяла запах живого тела, который вытеснил из головы вообще все мысли.

Я вдыхала аромат теплой крови, который несколько заглушал запах мужского пота двух– или трехдневной давности. Элизабет тоже уловила этот тяжелый дух.

– Долго же он сюда добирался, – шепнула мне она и брезгливо поморщила нос.

Я быстро смирилась с этим запахом, как смирилась и с полуоткрытым ртом гостя. Сон гостя был столь глубок, что он не замечал, как из уголка губ капала слюна, а могучий храп разбрызгивал ее капельки во все стороны. Он лежал на спине, широко раскинув ноги и позой своей напоминал полуобнаженную натуру на цветном полотне Леонардо да Винчи.

Гость явно отличался привычкой к аккуратности: свой шерстяной костюм он не швырнул куда попало, а повесил на ближайший стул, поместив туда же и шляпу. Чувствовалось, он привык одеваться добротно, что свойственно преуспевающим людям. Характер этого человека не был для меня загадкой: целеустремлен, напорист и, скорее всего, добропорядочен до скуки. Впрочем, я не рассматривала его в качестве спутника жизни. Сильные руки, выпростанные из-под одеяла, и мускулистый торс (правда, я видела лишь верхнюю часть) были вполне в моем вкусе. Англичанина нельзя было назвать ни слишком полным, ни слишком худым. Каштановые вьющиеся волосы великолепно сочетались с округлыми розовыми щеками и слегка вздернутым носом. Все это придавало лицу гостя мальчишеское выражение, отчего он выглядел лет на пять моложе своего истинного возраста.