Княжич, Который Выжил

— Уже через три дня? Ну только разве что без меня, — говорит она. — У меня опять лаборатория. Хотя… — вдруг останавливается. — Может, выберусь. Посмотрим.

Я вижу по её лицу: скорее всего — выберется. Ее любимый сыночек будет кататься на гоночном треке. Как такое пропустить?

Позже, днём, к нам заглядывает Мастер Рогов. Как всегда — весь такой из себя индюк, с этой своей «улодской» ухмылкой, будто знает больше, чем должен.

Он уже бывал у нас после возвращения из Винланда. Видел, какими стали мы с Ксюней после зелья из склепа Эриксона. И, судя по глазам, оценил.

— Зачем плишёл? — спрашиваю я, открывая дверь.

— Соскучился, — отвечает он, хмыкая. — Собирайтесь, детки. Погуляем с дочкой и с любимым учеником. Надо ведь когда-то и отдыхать.

Наставнику, конечно, придётся подчиниться. Акталь мы оставляем дома. Нечего ей пока встречаться с Мастером — мало ли что он выкинет, ещё доведёт девочку. Пусть восстанавливается после всего, что с ней сделали у ацтеков. Ей сейчас важнее покой, а не педагогика с ехидной ухмылкой.

Мы выходим в город. Взяли направление на маленькое кафе за углом. Там подают банановый хлеб с карамельной корочкой и густой какао в больших кружках. Сидим за столиком у окна. Солнце греет сквозь стекло. Рогов смотрит в телефон, потом на часы. Поднимает бровь.

— Уже пора… а их всё нет.

Я хмыкаю, потягивая какао:

— Кого-то ждем?

— Да так, — неопределенно отвечает Рогов. — Слышал, вы теперь с ацтеком-волчонком живете?

— Ага, — говорит Ксюня. — Акталь очень милая.

— Да ну? — без интереса протягивает Мастер, поднимая взгляд на звякнувший дверной колокольчик.

Дверь кафе с грохотом распахивается. Сквозняком вносит двоих. В масках, с пистолетами. Оба неодаренных, даже не полумаги. Оу, так это банальные грабители что ли?

Первый орет на посетителей:

— Всем сидеть и не двигаться!

Второй тут же направляется к кассе, замахивается стволом:

— Бабки давай, дура!

Кассирша в шоке, застывает с рукой над кнопкой.

А Рогов никак не реагирует. Только с довольной полуулыбкой комментирует:

— А вот и они.

Он поворачивает голову к нам с Ксюней и говорит, как будто раздаёт домашнее задание:

— Вам задание, мои ученики. Разберитесь с ними и спасите бедуную девушку за кассой.

Вот хитрюга. Подстроил. Откуда-то он знал, что в это время будет нападение на кафе. А сказал «погуляем, отдохнем». Ну конечно.

— Ксюня, сиди, — бросаю

Сам встаю, спокойно, без суеты. Иду в сторону — будто просто в туалет собрался. Один из бандитов, заметив меня, орёт с угрозой:

— Э, ты куда, карапуз?! Сел на место! Быстро!

— В уболную, — отвечаю, не глядя. — Отойди в столону, ничтожество.

— Чево! Ща как дам! — рявкает он и поднимает пистолет, целится прямо мне в лицо.

Я моргаю. И в тот же миг выпускаю Рассечение. Тонкий импульс — и запястье бандита перерезано. Пистолет выскальзывает из пальцев, падает на кафель с глухим звуком.

Он таращится на руку. На месте среза — ровная, резкая линия, прямо по сухожилиям. Тонкие «нити» перерезаны. Пальцы больше не слушаются — висят мёртвыми бечёвками.

Бандит не кричит. Только дышит — коротко, резко, срывающимся горлом. Шок в глазах. Абсолютный.

Второй бандит поворачивается:

— Ты чё возишься с малышней?..

Но не успевает договорить — я режу и его. То же классическое Рассечение по сухожилиям правой кисти. Оружие падает с глухим металлическим стуком.

Первый начинает пятиться. Медленно, глядя на меня как на ядерный реактор. Потом резко разворачивается и — драпает вперёд, к двери.

— Ксю! Заляд! — кричу.

Ксюня уже стоит. Волосы слегка вздыбились от остаточного напряжения — как у разъярённого котенка. Поднимает руку — щёлк. Молния выстреливает и с треском бьёт в спину убегающему. Он подскакивает, валится на пол, дёргается, как лягушка в луже.

Ксюня, не моргнув, даёт ему ещё одну — аккуратную, короткую, контрольную. Чисто по методичке. Второй — тот, что уже ревел и хватался за раненую руку, — получает заряд прямо в грудь. Вспышка, рык, падение. Всё. Только запах озона и дымок от краёв курток.

Я, конечно, мог бы взорвать бандитам, ну не знаю, глаза, только тут дети кругом и зрелище было бы не для слабонервных, а молнии показались более щадящим.

Кафе затихает. Кто-то достает телефоны — большей частью не чтобы вызвать полицию и скорую, а снять на камеру полуживых бандитосов и выложить в «Царьграм».

Я по привычке бросаю в объективы:

— Пивет! Это княжич Слава Светозалович! Заглядывайте на канал «Юный тактик»! У нас весело!

Ну а что? Реклама — святое дело.

Рогов берёт последний кусок бананового хлеба. Откусывает. Спокойно жуёт. Потом, прожевал, проглотил, и медленно говорит:

— Неплохо. Вполне. Пожалуй после Сочи — начнём тяжёлые тренировки.

А я смотрю на крошки на тарелке и думаю: вот, улод, почти весь десерт в одного схомячил.

* * *

Вечером, когда мама уехала — то ли в лабораторию, то ли по каким-то делам, я не уточнял, — в дом заявился гость. Угадайте кто? Та-да-дам, княжич Семён Светозарович.

То ли подгадал специально, чтобы не застать княгиню дома, то ли просто совпадение. Хотя со старшим братом я в совпадения не верю. До сих пор помню подставу с его родовым менталистом.

Брата долго держали у входа, но в итоге Ефрем впустил княжича. Поддался на формулировку: брат пришёл к брату. Отказать княжичу дружинник не мог, ведь дом принадлежит роду Опасновых.

Ксюню и Акталь, естественно, с собой не взял. Не тот случай. Они как раз вовсю метали ножи на заднем дворе под присмотром дружинника Семёна. Этот разговор не для девочек.

И вот мы с братом сидим напротив друг друга в гостиной у накрытого журнального столика. Он — в кресле у камина. Я — на краю дивана. Он — высокий, хищный. Я типа маленький.

Семен Светозарович щурится:

— Ты проявляешь себя неплохо. Весь в отца, брат. Инициативный. Деньги зарабатываешь для рода…

— Я залабатываю деньги не для лода, — спокойно отвечаю. — А для себя. Это мой личный актив. Ты же знаешь это плекрасно, блат.