Код каббалы
Шрифт:
Элиз открыла глаза. В ее спальне в гостинице Чизвиков было темно, и, похоже, кроме нее, там никого не было. Морган отнесла свои вещи в спальню с двойной кроватью, а Джеймс занял хозяйскую спальню, так что ей ничего больше не оставалось, как занять комнату с четырьмя отдельными кроватями.
«Иди ко мне».
Голос угас, когда она проснулась, но Элиз знала, что это был не сон. Кто-то звал ее. Она не боялась, хотя стоило бы, если в доме оказался незнакомец.
Элиз отбросила одеяло и выбралась из постели. Ей казалось, что тело ее легко и эфемерно. Она прошла босиком по
Дверь спальни была открыта, хотя вечером она ее запирала. Лампа не горела, и лунный свет был единственным источником освещения. Элиз остановилась возле двери на площадку и бросила взгляд на свою постель. Там вырисовывалась чья-то фигура. Она моргнула и посмотрела еще раз, ее разум отвергал увиденное.
Женщина с вьющимися светлыми волосами спала в ее постели. На ней была пижама Элиз, и она улыбалась во сне. Элиз в ужасе ухватилась за дверной косяк, как только узнала свое тело. Серебристая нить протянулась от спящей женщины к животу Элиз как раз над солнечным сплетением, мерцая в темноте.
«Иди ко мне, красавица. Все хорошо».
Так, значит, она не проснулась, раз все еще может слышать голос из сна. Как странно. Спокойное звучание этого голоса усмирило охватившую ее панику. Элиз послушалась, вышла из спальни и прошла через площадку, скользя над ковром, как летний ветерок.
Гостиница тоже выглядела иначе. Все оставалось на своих местах, но мебель, стены и даже пол казались далекими, будто тонкая пелена отделяла ее от них.
Она остановилась на лестнице и рукой погладила деревянный шар, увенчивающий перила. Он казался цельным, но ее ногтям было его не поцарапать. Элиз почувствовала всепоглощающее желание рассмеяться — и поддалась ему. Звенящие нотки смеха запрыгали вниз по ступеням. Она почти что могла их увидеть, стоило лишь присмотреться.
От радости она будто летела вниз по лестнице, едва касаясь каждой второй ступеньки. Возможно, так человек чувствовал бы себя на Луне: на его плечах не лежала бы тяжелая длань гравитации. Она снова захихикала.
«Сюда»,— сказал голос, в тон которого вкралась нотка нетерпения.
Смех сменился любопытством. Почему ей так знаком этот голос? Где она могла его раньше слышать? Воспоминание ускользало, но витало мучительно близко. Элиз сбежала по лестнице и повернула в прихожую, почти забыв о серебристой нити, тянущейся за ней по ступеням.
Чудесно было не чувствовать страха. Здесь ничто не могло причинить ей вреда. Зачем бы кому-либо это делать? Она была сгустком света, легким, как облако, излучающим вокруг себя добро.
Элиз впорхнула в гостиную, радость и ощущение чуда наполняли ее с ног до головы. Темная тень ждала ее в кресле мистера Чизвика. Элиз в замешательстве вернулась с небес на землю.
— Кто вы? Зачем вы звали меня?
Мужчина посмотрел вверх и улыбнулся. Белые зубы сверкнули, контрастируя с черной кожей.
«Ты разве не помнишь меня, Элиз?»
— Конечно помню. — Память на лица не подвела ее. — Вы гадатель на Таро с Кэмденского рынка. Вы назвались Ридом.
«Очень хорошо, красавица. Я рад, что ты помнишь».
—
Что вы тут делаете? Мы умерли? — Она еще больше пала духом при мысли о смерти. Это было бы огорчительно.Рид засмеялся низким грудным смехом.
«Ты всегда была моей любимицей, Элиз, знаешь ли ты об этом?»
— Нет. Так, значит, я не умерла?
«Нет, ты не умерла».
— Я сплю?
«Возможно. Мы рядом с миром Иецира, где-то между физической и духовной сущностями, между пробуждением и сном, если хочешь. Поэтому ты можешь видеть дом, но не можешь потрогать».
— Какое облегчение. — Она взлетела чуть повыше.
Рид снова засмеялся.
«Уверен, что тебе легче».
— Что вы здесь делаете?
«Я пришел, чтобы кое о чем тебе напомнить. Ты помнишь наше гадание на Таро?»
— Да. — Она снова опустилась на землю, потому что вопрос напомнил ей о ее обязательствах.
«Карты Таро легли так, как было предсказано, и твои друзья разыграли их как могли. Ты помнишь свои карты?»
— Да, — сказала Элиз слабым голосом. — «Верховная жрица», двойка жезлов и «Умеренность».
«Великолепно, красавица. Ты переросла пассивную, доверяющуюся интуиции Верховную жрицу и превратилась в смелую женщину, жаждущую помочь другу, как и предсказывала двойка жезлов. Но ты не достигла Умеренности, той роли целительницы, миротворца, которая соединит твою каббалу воедино под средним столпом».
— Я знаю, простите меня. — Пол больно впился в ее ступни. — Я не знаю, когда все пошло не так.
«Нет, знаешь».
Элиз посмотрела в темные, влажно мерцающие глаза Рида. С этим человеком невозможно было кривить душой и увиливать. Но гнев придал ей сил. Он заставил ее поставить под вопрос те аспекты ее жизни, в которых она раньше никогда не сомневалась. От этого она не желала отказываться.
«Ты отказываешься преодолеть свой гнев в отношении Морган».
— Но она хотела, чтобы это произошло! — крикнула Элиз. — Вне зависимости от того, был ли это Эшвин или нет, ей это понравилось. Она хотела этого. Она всегда хотела его.
«И что же? Разве ты не можешь представить себе ту боль, что она, должно быть, чувствует, вынужденно глядя на него рядом с тобой? Морган виновна лишь в одном: она задумалась, какой могла бы стать ее жизнь, будь Эшвин с ней. И ни в чем больше. В глубине души ты знаешь, в чем кроется твой гнев».
— Во мне. — Слова вылетели прежде, чем она успела их проглотить.
«Да».
— Но я не сделала ничего дурного.
«Твоя праведность отталкивает тех, кого ты любишь. Откажись от нее — и ты увидишь, что они по-прежнему тебя любят. Услышь свое сердце, Элиз. Почему ты на самом деле гневаешься?»
Она обдумала вопрос, и правда, которую она столь долго отрицала, наконец вырвалась наружу:
— На самом деле Эшвин мне не подходит. Так было всегда. Мы больше добрые друзья, нуждающиеся друг в друге, чем любовники.