Кодекс Костей Том 2

— Ушла, зараза. — в сердцах, сплюнул в пыль Митрофан.

— Смертник говорил про Воробьёва.

— Думаешь, это он устроил?

— Учитывая его криминальные связи, легко.

— Его могли и подставить.

— Могли. Только уж больно всё стройно сходится.

— Нанесём дружеский визит?

— С занесением в грудную клетку. Он ведь так и не ответил за кражу.

— Точно. История в прессе как-то заглохла.

— А давай проверим. — я достал телефон и набрал Селезнёву.

— Слушаю. — раздался неприветливый голос из трубки.

— Василиса Фёдоровна, добрый день. Вас беспокоит князь Распутин.

— Князь?! Ой, здравствуйте. Извините, что так неприветливо ответила.

— Не переживайте. Я хотел бы узнать про историю с Воробьёвым.

— А. Тоже заметили, что все публикации пропали?

— Даже так?

— Именно. Эти уроды даже потребовали впустить опровержение. Дескать, порочим честное имя уважаемого человека.

— Дайте угадаю — Шуйские.

— Вы чертовски проницательны, князь. Теперь пишу про фонтаны Петергофа, вместо светской хроники. Как какая-то студентка, блин!

— Сочувствую. Как насчёт небольшого репортажа про погром?

— Как у Шуйских? Нет, спасибо, не надо. Мне даже статью написать не дали. Не то, чтобы в газете напечатать.

— Вот и верь в свободу слова, после этого. Хотя, учитывая что писали про моих предшественников…

— Вот вот. Нет сейчас честной прессы. А что за погром?

— В имении барона Воробьёва.

— Барона, говорите? А когда это произошло?

— Ещё не произошло, но сегодня обязательно будет.

— Только не говорите мне, что… Впрочем, не важно. Я хочу на это посмотреть!

— Приезжайте через часик. К тому времени, думаю, всё будет готово.

— Обязательно буду. — ответила девушка с куда большим энтузиазмом, чем в начале разговора и отключилась.

Я повернулся к Митрофану с видом победителя.

— Вот видишь, всё будет в лучшем виде. Во всяком случае, освещение в прессе такого события будет наверняка.

— Погрома?

— И его тоже. Не буду же я безобразничать без повода.

— Когда он тебе был нужен?

— Действительно. Но, так надо. В глазах общественности надо быть белым и пушистым.

— Как Сахарок.

— Да. Как Сахарок. Кстати, как у него успехи?

— Половину твоих картин уже вернул.

— А вторую половину?

— Вторую половину, компенсировал не твоими. Хе хе.

— Мда. Надо было каталог ему дать, что-ли. Придётся сделать для него закрытую от посторонних персональную галерею.

— И как ты это себе представляешь? Будет Шерстяной прогуливаться вдоль картин с высокодуховным видом и бокалом вина в лапе? — еле сдерживая смех, спросил некромант.

— Скорее уж кружкой спирта. — меня тоже уже распирало, но силы сдерживаться ещё были.

— Ахахах. Да. А если серьёзно, котяра натаскал боеприпасов на небольшую армию. Куда он их пихает, то? Ладно, патроны, там. Так он ракеты умудряется таскать. Как?

— Как-то. Это магия, Митрофан. — я развёл руками, бросив на мгновение руль.

— Эй! За дорогой следи! А то ещё впишемся в кого.

Здоровяк как накаркал — впереди резко остановился уже слегка помятый автомобиль. Шарик, не дожидаясь моей реакции, притормозил сам. Буквально в считанных сантиметрах от бампера впереди стоявшего авто. Из него выскочили четверо крепких парней и с наглыми рожами подошли к нам.

Тут надо дать небольшое пояснение. Шарик, при необходимости, может не только выдвинуть антикрылья, но и спрятать гербы. Так что сейчас он выглядел как тюнингованый, но не родовой автомобиль.

— Вы разбили нам тачку, ребята. — заявил самый крупный из детин, когда мы с Митрофаном, в свою очередь, вылезли из машины.

Стати бывшего гренадёра конечно произвели впечатление, но явно недостаточное, чтобы свернуть спектакль с автоподставой.

— Митрофан, мы разбили им тачку?

— Неа. Даже не дотронулись.

— Какая досада. Я вынужден отлонить вашу претензию.

— Непонятливые, значит. Вы должны нам за ремонт двадцать тысячь рублей.

— Двадцать тысячь? Тут и двух много будет. Митрофан, дай ему тридцать.

Пока Морозов показно отсчитывал деньги из толстой пачки банкнот, я наблюдал как разгорается азарт в глазах бандитов.

— А теперь, предлагаю соразмерить плату. Шарик, откуси им багажник.

Химеро-мобиль с радостным рыком растянул пасть совершенно фантасмагорическим образом и разом отгрыз заднюю часть автомобиля подстащиков.

— Молодец, хороший мальчик. — я похлопал авто по капоту и помахал пребывавшим в прострации браткам.

— Теперь в расчёте.

Мы со здоровяком молча погрузились в машину и поехали дальше.

— Я думал, ты их прям там прикончишь. — первым не выдержал Митрофан.

До этого ехали молча. Лишь спереди раздавался хруст пережёвываемого металла с пластиком.

— Зачем? Может одумаются и займутся честным трудом.

— Что-то я сомневаюсь, наставник.

— Не надо думать о людях хуже, чем они заслуживают. Каждый имеет право на искупление.

— Сказал некромант. — хохотнул здоровяк.

— Я же не уточнял, что при жизни.

— Тормози, приехали. — неожиданно заявил Морозов, выглянув окно.

— Действительно. Что-то скромненько барон живёт.

Моё заявление прозвучало на редкость саркастично — ведь мы остановились возле трёхметрового кирпичного забора с частоколом металлических кольев по верху.

— Ну что, как всегда или постучим? — предложил Митрофан.

— Без спроса в гости ходить не принято, не так ли, Джозеф? — раздался со стороны до боли знакомый голос.

А ещё, я почувствовал, что не могу сотворить ни одного заклинания. Даже Кодекс не отзывался.

— Сегодня, ты наконец сдохнешь, тёмное отродье. — голос Юджина прозвучал торжествующе и предвкушающе одновременно.

Глава 9

— Бра-атик. Сколько лет, сколько зим? — я намеренно обратился к Юджину на Русском языке, заставив его поморщиться.

— Свет всеблагой, пожалуйста Джозеф, хотя бы перед смертью, не позорь свой рот этой варварской речью.