Кодекс Костей Том 2

Пожри его гниль, ну и силища! Я услышал как мышечные затрещали усилители доспеха, а Резня резко нарастил поглощение энергии. Не дав противнику передышки, я превратил блок в скользящий удар по руке, развалив почерневшую плоть до кости. Однако, оппонент этого даже не заметил. Разве что сменил акцент хвата на другую руку.

Ну да, эта телесная боль для него сейчас ничто, по сравнению с уничтожаемой душой. Тут же с его стороны последовала серия опасных тычков в область печени. Если бы не нечеловеческая реакция меча, мне пришлось бы уповать на прочность доспеха. Но, обошлось. Ответным финтом задел ему бедро, да так удачно, что Сергей Степанович припал на правую ногу. Левая плохо слушалась, из-за глубокого рассечения мышц.

Поняв, что проигрывает в фехтовании, противник решил потягаться в магии. Вокруг него закружился огненный шторм, подпитываемый от его собственного пламени. Температура в бальном зале начала стремительно расти, несмотря на усилия нескольких криомантов. Гости поспешили покинуть столь опасное место. Вместо них начали стекаться императорские гвардейцы, помогавшие в эвакуации.

В отличие от противника, противопоставить ему что-либо соответствующее я не мог. Банально не хватало мощщей поддерживать защиту, при этом атаковать в полную силу.

Пожалуй, в этот раз у меня точно будут все шансы ощутить себя на месте жителя медного быка. В голову сама собой пришла древняя шутка про сжигание красивой ведьмы. Совершенно неуместная в данный момент, она тем не менее подняла мне настроение и дала силы продолжить сражение.

Пара обманных финтов, размен ударами и мой противник лишился руки. Правда я отделался дырой в боку, но ничего жизненно-важного вроде бы задето не было. Даже кровотечение не началось — рану сразу прижгло. Другое дело, что это было, скажем так, неприятно.

Краем глаза заметил, как гвардейцы уводят Екатерину. Девушка сопротивлялась как могла, но против двух дюжих молодцев ей не справиться. Без ведьмовства, разумеется, но дурой она не была, а кроме как нападением — подобное воздействие не считалось бы.

Шуйский, тем временем, окончательно потерял разум полностью растворившись в ярости и боли. Его атаки стали сильнее, но носили бессистемный характер. Потеря руки и сниженная подвижность не позволяли ему полностью раскрыться как бойцу. Только это меня и спасало от окончательного поражения. Дышать было очень тяжело — раскалённый воздух обжигал лёгкие. Вкупе с раной, это снижало мою боеспособность. В то время, как противник, казалось, становился лишь сильнее. Как и его огненный шторм. В то же время, Шуйский начал отвлекаться на видения, приходившие ему перед окончательной гибелью. Он то и дело поражал воздух вокруг себя, казалось бы, забывая обо мне.

Концовка этого противостояния случилась неожиданно для всех. Во время очередного замаха, рука графа дрогнула и выронила меч. Он обхватил голову ладонями, осел на пол и со словами:

— Что же я наделал. — сгорел окончательной смертью. Вслед за ним, сгорел и клинок, осыпавшись кучкой пережжёной окалины.

Поглядев на это, решил прилечь и я. Внизу и воздух был прохладнее и сил стоять уже не было никаких.

— Лекаря! Лекаря сюда, тут есть выживший! — неожиданно громко прозвучал юношеский, почти мальчишеский голос. Найдя силы повернуть голову, я столкнулся взглядом с самим Императором. Несмотря на юный возраст, его глаза светились стариковской мудростью. Вот что Кодекс животворящий творит. Даже из вчерашнего мальчишки настоящего Императора сделал.

— Прошу прощения, ваше величество, что не могу воздать почести как положено.

— Пустое, князь, вы ранены. Выжить в таком сражении это чудо, а уж отделаться одной раной, так и вовсе. Поправляйтесь, позже я вас призову для аудиенции, а сейчас вынужден покинуть вас, пока «няньки» не набежали. — совсем по мальчишески император мне подмигнул и поспешил уйти. Его место занял уже знакомый мне Георгий Булатов, который без лишних слов начал латать мою потрёпанную тушку. В зале стало заметно прохладнее, видимо помимо криомантов привлекли ещё и воздушников.

Закончив с лечением, Булатов пожелал мне больше не становиться его пациентом и поспешил прочь. Выходка Шуйского сорвала не только бал, но и весь приём, о чём огласил распорядитель. Да и как тут проводить что-либо, если даже мрамор полов пострадал до такой степени, что его нужно будет полностью менять.

Нехотя поднявшись, я поковылял на выход, где был перехвачен Рахмановой. Девушка выглядела обеспокоенной, хотя и старалась этого не показывать.

— Как видишь, на тебя никто не позарился. — через силу улыбнулся я ей.

— Да уж. После такой демонстрации силы охотников с тобой сразиться не будет ещё долго.

— Или наоборот, жаждущие славы, прекраснодушные идиоты начнут ходить толпами дабы извести поганище лютое. Ты же видела как они отреагировали, что я некромант?

— Да уж. Отпрянули как от чумного. — прыснула девушка.

— Я всех не запомнил, но некоторых теперь точно прокляну.

— А на что? — с интересом спросила ведьма.

— На икоту. Как обо мне вспомнят, так сразу икать начнут.

— Ого. Научишь?

— Научу, триггер добавить дело не хитрое.

Не став откладывать в долгий ящик, тут же и научил. Катя оказалась способной ученицей, хотя может и сказалось то, что это заклятье из ведьминского арсенала. Но научилась она очень быстро. Куда быстрее чем я в своё время.

Опробовав новый фокус на голубе, она повеселилась, глядя как птица забавно подпрыгивает при упоминании моего имени. Потом, правда, проклятие развеяла, освободив птицу.

Остаток вечера провели в праздности. Погуляли по набережным, поужинали в небольшом ресторанчике на воде, пока нас катали по многочисленным каналам и речкам. Но, всё хорошее когда-то заканчивается. Закончилось и наше свидание.

Переночевав в резиденции, прямо с утра отправился на инспекцию аномальной зоны. Новая, удобная дорога серой лентой ложилась под колёса автомобиля, да так хорошо, что мимо то и дело мелькали фуры Винокурова. Относительно небольшой участок разломов разрабатывался не хуже чем три, а то и четыре подобных ему. По прибытии в лагерь встретил Проскурина.

— Ваше сиятельство, за время вашего отсутствия было предотвращено пять попыток диверсий. Удачных — ни одной.

— Молодцы. В следующий раз можешь говорить без лишнего официоза.

— Виноват. Привычка.

— Вадим, ты уже не лейтенант. Ты десятник моей гвардии. Кстати, поздравляю со сдачей ГСО. — я кивнул на скромно смотревшийся на широкой груди десятника золотой значок.

— Благодарю. Это было… Непросто. — судя по мелькнувшей тени на лице Проскурина, это действительно было непросто.