Кодекс Крови. Книга ХVIII

Даже на расстоянии многих миров от поля боя он чувствовал пульсацию роя в такт биению её сердца. Божественный вихрь взлетал всё выше… напряжение возрастало… И вдруг тело Великой Крови взорвалось, передавая импульс в рой, а тот в свою очередь многократно увеличил его, транслировав волю богини в небеса.

Электроника флота не просто погасла, корабли превратились в груду металла, который без защиты стал просто кормушками для роя.

Где-то в глубине Чертогов шептались между собой ошарашенные Высшие:

— Она проиграла?

— Она выиграла?

И лишь самому себе Творец смог признаться, что в этом раунде Кровь не проиграла и не выиграла. Она его переиграла.

Он видел то, что не видели остальные: её жертва не самоубийство. Это была метаморфоза.

Каждый погасший корабль стал биоматериалом для её роя. Даже сейчас, в агонии, она вплетала в свою ДНК сплавы. Творец пальцами притянул себе застывшую мельчайшую каплю, состоящую из биоматериала Матери Крови, расплавленного металла, ужаса экипажей и чего-то такого… будто где-то взорвалась сверхновая или родился ещё один Творец.

— Железо и гемоглобин… хм. Пытаешься создать новый вид?

Капля сорвалась в свободное падение, превратившись в кровавый дождь в мире смертных. И сквозь алую пелену стало отчётливо видно, над колыбелью Великой Крови больше не было открытых порталов.

* * *

Я пришёл в себя посреди пустыни. По лицу барабанили капли тёплого весеннего дождя. Но ему просто неоткуда было здесь взяться. Ещё не успев открыть глаз, я уже знал, кому принадлежала проливающаяся с небес кровь. Этого в предупреждении Новгородцева не было.

Одной рукой я зажимал пирамидку с координатами, транслируя слитный зов двух осколков адамантия, а вот другая уже снимала родовой артефакт со статуи покровительницы в крипте рода Занзара.

Закрытием порталов и жертвой Великой Матери мы выиграли сражение, но не войну. Я же хотел завершить всё одним махом. Если Великая Мать умерла, то колыбель изымут у неё досрочно, а потому… выбора у меня не было.

Я притягивал к себе адамантий для войны и кровь покровительницы в попытке сохранить её жизнь.

С двух сторон от меня одновременно формировалось два моря: серебряное и алое, а за спиной выстраивались предки рода Занзара.

Время последней битвы пришло.

Собственной волей я открыл доступ в родной мир и позвал:

— Творец, ты же так хотел эту колыбель! Не погнушался ничем. Так давай решим всё по-мужски. Победишь ты — мир твой, если я — твоя фракция навечно оставляет в покое ныне принадлежащие магикам колыбели.

Я не кричал. Как доказал Агрима, иногда шёпот может быть громче крика. Мой шёпот услышали во всех уголках Вселенной. Где-то в Зале Вселенского Равновесия ударил гонг, подтверждая мои слова кем-то более могущественным.

С минуту ничего не происходило, алое и серебряное моря вокруг меня всё ширились, я же стоял на перешейке между ними.

— Не пристало Творцу снисходить до простого смертного! — грохот силы должен был пригнуть меня к песку, но не вышло. Аура одного из сильнейших существ во вселенной обошла меня стороной, словно волна волнорез.

— Так у меня есть боец под стать тебе, знакомься, твой старый знакомый, Адик!

Именно в этот момент из серебряного озера стала формироваться фигура. Когда-то мы уже проделывали такой фокус с божественным металлом. Адамантий получал относительную свободу, но при этом нас связывала тончайшая пуповина.

— Ты не жилец, — услышал я смех Творца чужой фракции и своего самого главного врага. — Уже за одно нарушение воли Вселенной тебя уничтожат без моего вмешательства.

— Но если поучаствуешь, то получишь себе колыбель. Выбирай. Великой Матери нет, мои претензии к тебе признали состоятельными. Свои аргументы ты имеешь право высказать мне в лицо, а уж кто переживёт разговор, тот и прав.

Я специально соблазнял Творца. Мне нужно было, чтобы он вылез из своего логова. Там я его не достану. Он мне нужен был здесь. В нашем мире, на нашем поле.

Перспектива для него вырисовывалась действительно самая что ни на есть сладкая. Всего-то уничтожить проклятого Вселенной Творца, даже не вошедшего в силу, и обычного смертного, отчего-то возомнившего себя вершителем судьбы целого мира.

Творец клюнул.

* * *

Искренне и честно, я не представляю, как выглядела битва двух творцов. Почему двух? Потому что за одну единицу выступал Творец техносов, а за вторую… мы с Адиком. Весь адамантий воедино собрать не представлялось возможным. Помните принцип рациональности? Нельзя было просто собрать все осколки, и хоть трава после нас не расти. Та же тюрьма богов осталась нетронута, да и мелкие запасы, осевшие в низших богах, тоже не стал тянуть, чтобы не ввергать в анархию неизвестные мне миры. Но вот колыбели нашего мира и прочих потянулись ко мне через порталы… количество порталов поразило. Как и количество частей, на которые Вселенная разорвала Адика. Если Вселенная — женщина, то её нужно было сильно разозлить, чтобы так выхватить. Но всё же, думается мне, две трети от прежнего объёма собрать удалось.

Честно? На победу адамантия я не ставил. Некомплект по объёму чуть ли не на треть — это серьёзная разница в силе, однако же она компенсировалась жаждой мести.

Уж не знаю, что там у этих Торцов случилось в прошлом, но желание поквитаться между собой у них никуда не делось.

Я же имел задатки Творца, судя по моим селекционных художествам, но до полноценной величины мне было ещё расти и расти. Каким бы пафосом ни лучились мои речи, однако я всегда объективно оценивал собственные силы и ресурсы, потому сегодня играл в оркестре вторую скрипку. Точно также свои силы оценивал и адамантий, понимая, что его задача — отвлечение внимания, тогда как моя…

Моя задача была страшнее и даже самоубийственней, чем изначально мне виделось. Ну да менять ничего уже не хотелось.

Рациональное использование ресурса — то, что прививалось, вколачивалось, вдалбливалось и впаивалось нам в Обители. Однако же рациональность не должна была терять человеческое лицо. Именно поэтому я секунду помедлил, прежде чем сошёл по щиколотки в кровь, пролившуюся дождём после жертвы Великой Матери. Изначальный план был другой. Но наличие подобного ресурса изменило всё.

— Прости, — искренне попросил я прощения у покровительницы, — уж не знаю, ради этого момента мы впитывали твой кодекс или ради иного, но последнюю свою битву ты выиграешь уже после смерти.

Двести магов, несущих искру кровавого безумия, выстроились вдоль берега озера. Они не задавали вопросов. Связанные со мной кровным родством, они смогли увидеть, с кем и ради чего мы боремся. У многих на губах играла шальная улыбка, а по связи пришла волна удовлетворения и поддержки. Их подняли из вечного сна не ради прихоти. Цель не просто достойная, она — максимальная из возможных. Потому две сотни колен моего рода сейчас вверяли свою жизнь и смерть в мои руки.