Кофе с мышьяком
Шрифт:
– Она хорошо себя чувствует?
– Кто?!
– Мать.
– Плохо, но речь сейчас не о том. Короче, мы приехали в морг... Стаська, я не могу... Это был не Архипов.
– Где?
Ничего более связного я произнести не сумела. Ноги у меня стали словно ватные, язык не слушался.
– В морге. Это не Архипов. Похож, но не он.
– Господи, Ромка, ты серьезно? Не он? Значит, он жив?!
– Понятия не имею. У меня в голове все путается. У того парня сильно разбита голова, вместо лица – просто месиво... Но отец не нашел на предплечье очень приметной родинки.
Точно,
– Нет родинки, а еще пальцы не похожи, руки, и волосы чуть светлее... Не Архипов это.
– Слава Богу! Ромка, это просто чудо, – всхлипнула я.
– Вот только мы одного не можем понять. Одежда точно Генкина. И украшения. Печатку с крестиком отец опознал, и куртку, и шарф. Вот такая ерунда.
– А менты в таком случае что говорят?
– Ничего не говорят. Ладно, Стась, я побегу, надо еще к его матери в больницу ехать, новость сообщить.
Я выскочила из ванной, оглашая дом радостными воплями. Флоранс, которая в тот момент как раз закуривала на кухне, уронила на пол сигарету. Шурка испуганно высунулся из комнаты:
– Мам?!
– Извини, ребенок, что напугала. Все в порядке, не волнуйся.
– Что случилось? – кинулась ко мне подруга. Потрогала лоб, потянулась за валерьянкой, но мой сияющий вид заставил ее притормозить.
– Фло, это чудо. Спорим, ты о таком раньше не слышала!
– Мать, ты не спятила, случайно? Что это на тебя в ванной нашло?
– Архипов воскрес!
Подруга посмотрела на меня диким взглядом, словно бы сомневаясь в моем психическом здоровье.
– Ну я образно выражаюсь. Оказывается, из реки не его выловили...
И я рассказала Флоранс о Ромкиных новостях. Подруга трясущимися руками достала сигарету и нервно сказала:
– Хорошо... В морге лежит не Архипов. Но тогда кто? И где, спрашивается, твой бывший?!
Ответить мне было нечего.
До утра я так и не сомкнула глаз, ворочалась без сна в постели и думала, думала... Мало что надумала, честно признаться, но это от недостатка информации. Ведь я так ничего толком и не узнала: вчера все словно нанялись подбрасывать мне самые невероятные новости, я еле успевала их переварить, где уж там все осмыслить и докопаться до сути!..
После завтрака Флоранс и Шурка уехали – подруга повезла моего сына в школу, и я велела ей не возвращаться. Пусть едет домой или на работу; чего доброго, ее бизнес зачахнет без должного присмотра, а мне потом терзаться чувством вины. Тем более что я уже вполне очухалась, пришла в себя и не особенно нуждалась в участии и поддержке.
Оставшись одна, я снова села за телефон. Филиппов долго не брал трубку, а когда взял, его голос был недовольным и мрачным.
– Учти, я ответил только из вежливости, – сообщил он первым делом. – Времени у меня катастрофически мало. Что еще стряслось?
– Сереж, мне нужна информация, и только ты можешь мне ее добыть. Будь другом, а?
– Я тебе что, бесплатная рабсила? Подгорная, учти, мое время стоит денег.
– Слушай, не будь свиньей
и помоги бывшей жене! А то я у тебя половину стоимости машины отсужу, хочешь? Я ведь могу!Филиппов тут же заткнулся. Еще бы, я была так благородна и добра, что не стала делить машину, купленную, между прочим, в законном браке, а значит, принадлежащую нам обоим. Ничего делить мне не хотелось, связываться с судами – тоже, тогда я жаждала лишь одного: поскорее расстаться с этим типом, который стал мне почти чужим.
– Ладно, помогу чем могу, – недовольно буркнул он. – Чего надо?
– Информацию о вчерашнем утопленнике, которого нашли в реке.
– О твоем муже, – уточнил Филиппов.
– Нет, как оказалось, это совсем другой человек, просто он был в одежде мужа, поэтому и получилась такая путаница.
– Подгорная, во что ты ввязалась? – подозрительно спросил он.
– Я лично – ни во что, это мои мужчины меня вечно впутывают в разные неприятности, – решительно возразила я. – Короче говоря, я хочу знать все. Что это за тип, как его убили, когда и почему. Жду твоего звонка через час.
– Подавишься. Позвоню, когда смогу. Кстати, информация денег стоит, в том смысле, что я того парня должен буду отблагодарить. А «спасибо» на хлеб не намажешь.
– Машина тоже денег стоит, – напомнила я раздраженно, – а потому, дорогой, арбайтен, арбайтен.
Положив трубку, я сварила себе крепкий кофе, без аппетита съела тост с сыром и села за компьютер. Как и следовало ожидать, почта трещала по швам, переполненная письмами от заказчиков. Со всеми этими неприятностями я по миру пойду, ведь работать мне совершенно некогда! Пришлось наскоро разбираться с завалом писем, потом дикая спешка уступила место заинтересованности, пришло вдохновение, и я с головой ушла в работу, даже позабыв о том, что жду информацию от Филиппова.
Творческий порыв был грубо прерван звонком в дверь. Интересно, кто это? У Тошки... то есть Антонины, свой ключ, но она так рано не приходит. Может, Флоранс что-то забыла?
Но это была не Флоранс. Узрев печально знакомое лицо, я взвизгнула и попыталась захлопнуть дверь, но не тут-то было: слишком уж неравными были силы. Громила моментально выставил вперед ногу, улыбнулся крокодильей улыбкой и взялся за дверную ручку.
– Станислава Дмитриевна, не глупите. Я ничего плохого вам не сделаю. Можно войти?
– Нельзя!
– Спасибо. – Не обращая внимания не мое сопротивление, он вдвинулся в прихожую, где сразу стало как-то слишком тесно. Черт возьми, какой этот парень огромный! На всякий случай я отошла подальше.
– Да не пугайтесь вы так! Можно подумать, я вам угрожаю! – удивленно сказал громила.
– А что, нет?
– Делать мне больше нечего!
– Ну хорошо, я слушаю вас очень внимательно. И прошу покороче, у меня много работы.
Нахальный тон дался мне не без труда, голос так и норовил трусливо дрогнуть. Уж очень угрожающее впечатление производил этот тип; воображение подсовывало мне картинки одна другой ужаснее: вот громила достает пистолет, стреляет, а потом закапывает длинное тощее тело в ближайшем лесочке... И никто не узнает, где могилка моя!..