Когда налетел норд-ост

Рыбак прибавил газу, мотор взревел — и лодка улетела к Дунаю.

Рядом с отцом стояла тетя Кланя и сокрушенно говорила:

— Сипаткин это, могли и не просить, Александр Сергеевич, он и батьке родному не покажет места со своими вентерями.

— Очень надо мне знать его секреты! — сердито сказал отец. — Хлеб у него отберу, да?!

— Характер у человека такой, — вздохнула тетя Кланя, — опасается, в войну, говорят, с голодухи чуть не помер, ученый. Вот, Александр Сергеевич…

— Значит, надо терять человеческий облик? — с раздражением спросил отец, и Павлик, стоявший за кустами лозы, даже издали увидел, как у отца возле рта прорезались две морщины.

— А вы к селедочникам проситесь, Александр Сергеевич, — послышался новый, очень знакомый мужской голос, и Павлик увидел коротенькую фигурку Лаврена, — на одну тоню должны взять… А на весь день трудно. Заработать ведь нужно. А брать пассажиром такого деликатного товарища из Москвы на весь день…

В глубине желоба снова застрелял мотор, и скоро появилась еще одна лодка.

— Уважаемый! — отец замахал руками. — Сюда, на минутку. Пожалуйста!

Лаврен тоже замахал костистым кулаком.

Рыбак убавил газу и стал прислушиваться.

— Возьми человека, — громко закричал причальщик, — только на одну тоню!

— А потом куда дену? — раздалось с лодки. — Сюда отвозить надо? Некогда мне…

— Слушай… — прохрипел Лаврен, но рыбак подбавил газу, мотор затарахтел и понес лодку.

— Заранее б надо договориться, — осторожно заметила тетя Кланя, сочувственно поглядывая на отца. — Ох, боже мой, так переживают…

Отец вдруг оттолкнулся от дерева, побледнел, передернул плечами.

— И не нужно, — с ледяным спокойствием сказал он. — Не хотят — не нужно. Пусть теперь упрашивают — сам не поеду.

«Что он говорит! — подумал Павлик в отчаянии. — Что он говорит! Это плохо, это же очень плохо, что все тут относятся к отцу как к важной персоне, с таким почтением, и даже то, что называют его по имени-отчеству, тоже, наверно, плохо».

— Да вы не серчайте на них, — стал вдруг просить Лаврен, точно решил спасти репутацию приятелей-рыбаков, — не со зла это они, несподручен им лишний человек, поймать-то вон сколько надо! Не больно высоки расценки на рыбку-то… А у каждого семья, детки…

— Ясно. Больше говорить не о чем. — Отец резко повернулся и зашагал к дому.

Павлик сколько было сил припустился к себе. Вбежал, путаясь в штанинах, стащил одежду. Не успел хорошенько укрыться одеялом, как в помещение, грохоча, влетел отец и повалился на койку.

К утру Павлик все-таки заснул. Проснулся поздно. Отец лежал в прежней позе, на спине, и смотрел в потолок. Он так и не разделся.

Делая вид, что ничего не знает, Павлик засопел, потянулся, зевнул. Потом спросил:

— Па, а сегодня что делать будем?

Отец потер ладонью лоб:

— Там видно будет. Тебе еще не наскучило здесь? Давай умотаем куда-нибудь. Куда-нибудь подальше. Не обязательно ведь все с рыбаками. Правда? Говорят, отсюда можно пройти на мыс, где стоит маяк. Порисуем там.

«Обиделся, — вдруг понял Павлик. — А из-за чего, спрашивается?»

А потом все шло своим чередом: они умывались у причала, завтракали с унгаровцами — у них нравилось больше, отец не выпускал из рук карандаш и кисти, а Павлик слонялся по причалам и звеньям. А когда на пункт стали возвращаться рыбаки с уловом, Павлик только и успевал бегать от лодок к весам, от весов в конторку.

С особым нетерпением ждал Павлик прибытия Игоря. Рано утром пришел из Шаранова «Байкал» и увез их рыбину. Аля, помахивая челкой на лбу, рассказывала, с каким трудом тащили они ее — Костик, Тит и Валентина с матросами — на судно.

— И Тит помогал? — спросил Павлик, несколько удивленный.

— А почему ж нет?

— По-моему, главное, что он делает, — так это спит, сколько раз при мне Костик бегал будить его, когда приезжали рыбаки и нужно было сгружать и вешать рыбу.

— А тебе что, жалко? Пусть спит, когда нет работы. Немолодой уже… Как-то по нечаянности назвала я его дедом Титом — ух как озлился, закричал. Титом Егоровичем величать велел. Тоже не спешит в деды записываться. А ведь пенсии дожидается, дорабатывает. Сам признавался. В рыбе он понимает толк. Ты исподтишка, чтоб рыбаки не видели, листаешь в конторке учебники да инструкции, что идет первым сортом, а что вторым и что сколько стоит, а он на память чешет… А вот жаден. Все у него свое. Попроси зеркальце посмотреться — ведь не даст же…

— Да-а-а, — протянул Павлик, — и откуда он такой?

— Под капитализмом долго жил, он-то коверкает и калечит души людей, — выпалила Аля, и Павлик снисходительно улыбнулся. — Вот я бы, я бы и минуты не прожила так, лично мне ничего не надо, ни богатств там никаких, ни…

— Ни платьев, ни туфель, — весело зачастил Павлик, отскакивая.

Игорь с Ананькой приехали пустыми, даже к причалу пункта не приставали, Игорь сделал рукой огромный ноль, и они умчались к своей стоянке.

— Скупаться бы, — вздохнула Аля, — не помню, когда и море видела.

— Давно-о-о, — протянул Костик, — в прошлую субботу.

— Сейчас нельзя, — предупредила Валентина, двигая на стержне гирьку, — а после обеда, пожалуй, отпущу. Если лениться не будете. И сама съезжу.

— А где лодку возьмем? — спросил Павлик.

— Ну, это не проблема. — Костик втащил на площадку весов огромную корзину с сомами. — Однопырку где-нибудь раздобудем.

— Что-что?

Глава 10 РАЗГОВОР В ДЮНАХ

— Легкая лодочка у нас так называется, плоскодонка… Сойдет — отсюда до моря по желобу минут сорок грести.

— Так мало? И я с вами, хорошо? Мне очень хочется!

— Поможешь снести сто корзин — возьмем, а не поможешь — еще подумаем…

Костик не попал в лодку — Валентина не пустила: такая уж у него работа, что нельзя отлучиться. Да и вряд ли нашлось бы для него место. Не взяли и Женю. Лодки были шаткие, неустойчивые, рассчитанные на двух человек, а в них влезло по трое. Ихтиолог стоял на причале, худой, сутулый, с тапками в руках, и провожал их грустными глазами.

Игорь, отталкиваясь веслом, крикнул ему:

— Терпи, дорогой! Родня — не высадишь.

Лодки шли вниз по желобу. В первой сидел Витька с Валентиной и Алей, вторая была «семейная». Игорь сидел на веслах, почти черный от загара, в белой майке и узких брюках с простроченными карманами и швами.

Греб Игорь ладно, быстро и бесшумно погружая весла. Отец с Павликом сидели на корме. Раза два настигали они Витьку, но тут Валентина вскрикивала:

— Ой, стукнемся!

И Витька нажимал на весла.