Когда налетел норд-ост

Потом Виктор обежал все книжные магазины. Ничего редкого, как и следовало ожидать, на прилавках не оказалось. Тогда он принялся внимательно изучать театральные афиши…

В этот день он так и не добрался до комитета комсомола тралового флота. Вернувшись в номер, он заметил, что в люстре не было лампочки. Вызвал дежурную.

— Мне нужно будет работать вечером… Пожалуйста…

— Хоть до утра, — улыбнулась дежурная, — вы, видно, здесь впервые… У нас сейчас солнце не заходит…

Виктор рассмеялся:

— Угадали — ни разу не бывал… Простите!

В этот вечер он подробно записал в блокнот свои впечатления и даже набросал план будущего репортажа.

Он понимал — на настоящем рыболовецком траулере все бывает не так гладко и красочно, как на этом праздничном панно. Работа в море не из легких. Но как все это описать? Его профессия оказалась не такой легкой, какой представлялась в девятом классе. Тогда он думал, что будет ездить по стране (а может, и за ее пределы), брать необыкновенные интервью на полярных льдинах и на атомных подводных лодках, в таежных рудниках, у костров геологов и у кратеров дымящихся вулканов. Его материалы будут печатать газеты и еженедельники, передаваться по телефону, телеграфу во все уголки планеты, издаваться брошюрами и книгами, у него будет легковая машина последней марки, преданные друзья, почитатели и, конечно же, почитательницы, и вообще разнообразная, интереснейшая жизнь… Уже на факультете журналистики кое-что из этих представлений померкло; особенно трудно было ему разобраться в острых конфликтных ситуациях, когда все сложно и невыносимо запутанно, нелегко найти виновных и правых и докопаться до правды в ее чистом виде. Ночей не спишь, пишешь, а потом все оказывается не так, все насмарку — прокол за проколом: не угадал, неверно решил, легкомысленно кому-то поверил. Вообще, как на своем небольшом опыте понял Виктор, в очерках лучше недостараться, чем перестараться. Но все, о чем ты пишешь, должно волновать, задевать за живое и всем нравиться — и отделу, и начальству, и читателю. Как только все это учесть и увязать? Одно ясно — в репортаже надо показать энтузиазм работы, взаимовыручку и дружбу, внутреннюю силу, оптимизм, и никаких спорных, сомнительных коллизий…

Виктор так увлекся предварительной разработкой сюжета, что забыл о времени, а когда глянул на часы, было десять минут первого! На улице вовсю светило солнце. Где-то поблизости мальчишки темпераментно играли в волейбол, и женские голоса тщетно пытались загнать их домой…

Утром, все обдумав, Виктор зашагал в комитет комсомола тралового флота. Секретарь — совсем еще молоденький белозубый парень с добрым лицом, в сером хорошо сшитом костюме и светлом свитере, со значком высшей мореходки, встретил его приветливо. Можно было подумать, что Виктор, свалившись как снег на голову, доставил ему редкое удовольствие. Он обеими руками пожал его руку, усадил у своего стола, похвалил журнал, от имени которого приехал Виктор, и с неподдельным вниманием выслушал его.

— Нужен хороший траулер, — сразу же, чуть-чуть краснея, сказал Виктор, — на котором умеют работать, и чтоб народ на нем был молодой, дружный, интересный…

Секретарь пристально, в упор смотрел на Виктора.

— С необычными судьбами… Ну, вы понимаете…

— Пожалуйста, мы к вашим услугам. — Глаза секретаря засветились умом и исчерпывающим пониманием его просьбы. — Охотно покажем вам самый лучший, опорно-показательный траулер, на котором капитаном опытный человек и молодой коммунист Липатов — гордость нашего флота. Не сходит с красной доски, непременный участник всех городских и областных конференций… Сейчас он на промысле…

Секретарь так расхваливал Липатова, что Виктор на миг засомневался.

— Если у него все так блестяще, так гладко, о чем же тогда писать?.. Скучно будет читать. Без трудностей…

— Не беспокойтесь! — стал успокаивать его секретарь. — У нас гладко и без трудностей не бывает. Увидите!

— Великолепно. — Виктор записал в блокнот номер траулера и фамилию капитана. — Он скоро вернется с промысла?

— Сейчас выясню… — Секретарь поднял телефонную трубку, стал кого-то вызывать, попутно послал горячий поцелуй какой-то Ниночке, ахнул, удивившись чему-то, и осторожно положил трубку на рычаг. — У вас в запасе много времени?

— Не очень. А что?

— Дня через три должен вернуться. Далеко уходил и совсем недавно снялся с промысла, идет с полным грузом и со значительным превышением рейсового задания… Это у него стало законом.

— Ну что ж, три дня — это терпимо, за это время я потаскаюсь по городу, схожу, если можно, в рыбный порт, присмотрюсь…

— Правильное решение, — одобрил его секретарь, — у нас скучать не будешь! Идем, я познакомлю тебя (Виктору понравилось, что он, как и положено своему парню, быстро перешел на «ты») с твоими собратьями по перу из «Рыбного Мурмана»: просоленные волки, испытанные качкой и снежными зарядами! Они сразу введут тебя в курс, выпишут пропуск в порт и проведут куда нужно.

Виктор не привык к такому обращению и был слегка смущен. Секретарь просто окатывал его с головы до ног своей добротой, готовностью все уладить и помочь. Симпатяга! Свой в доску, словно были они с одного курса. И значок его высшей мореходки, как и у Виктора университетский, ромбиком.

Редакция газеты тралфлота «Рыбный Мурман» помещалась в двух шагах от кабинета секретаря — двери напротив. Картина была знакомая — тесные, заставленные шкафами и столами комнаты. Секретарь легко и весело перезнакомил Виктора со всеми, кто был в комнате, и в том числе с заместителем редактора, — невысоким, плотным, слегка заикающимся.

Он дружелюбно расспросил Виктора о целях приезда, о Москве, о своем друге, заведующим отделом литературы и искусства в их журнале, — с ним он, оказывается, когда-то ходил на рыболовецком судне к Медвежьей банке. Заместитель редактора быстро составил бумагу в бюро пропусков рыбного порта, отпечатал ее на редакционном бланке, подписал и вручил Виктору.

Поблагодарив за все, Виктор вприпрыжку спустился по лестнице. Через некоторое время легко и быстро, не чувствуя под собой земли, шел вдоль железнодорожных рельсов, по которым только вчера приехал, к переходному мостику и думал: уж слишком все просто и гладко получается. Можно подумать, что главный редактор специально выслал перед ним бригаду волшебных добрых духов, которые старательно расчищают перед ним путь, ломают преграды, устраняют все неприятное и дают полную возможность развернуться и проявить себя.

С переходного мостика открылся залив. На рейде, как и вчера и, наверно, как и всегда, стояли суда: торговые «иностранцы» с толстыми грузовыми стрелами, огромные траулеры, спокойные, как утюги, уверенные в прочности своей стальной обшивки ледоколы. Вот он, порт! Громадный, бескрайний… Над ним висел дым, доносились свистки и дробный стук колес. Виктор помнил, что на улицах города с больших плакатов и щитов кричали ярчайшие слова: «Дадим стране больше рыбы!» Город жил, чтобы работал этот вот гигантский порт — цехи рыбокомбината, склады и причалы…

Дойдя до вокзала, Виктор остановился и опять посмотрел на залив. Неяркое солнце освещало дальние сопки и невысокие сизые облака. Во всем этом была какая-то скрытая, ненавязчивая, дикая и трогающая своей невысказанностью красота.

К Виктору подошел парень в толстом полосатом свитере, подстриженный ежиком.

— Приезжий? — спросил он. — Любуетесь? Чуть опоздали, три дня как ушел атомоход.

— Жаль.

— Грандиозная картина! — восхищенно воскликнул парень и быстро оглянулся по сторонам. — Скажите, вам авторучка не пригодится? Датская. Данмарк. Никакой аферы — сами можете прочесть. — Он тут же, как фокусник, мгновенно вытащил из кармана авторучку с миловидной дамой в темном купальнике и туфлях, ловко повернул ее острием вверх — купальник медленно пополз вниз и совсем исчез, оставив улыбающуюся даму в чем мать родила и в туфлях.

— Спасибо, — усмехнулся Виктор, — не нужна.

— Недорого отдам. Пятерка.

— Благодарю.

— Жалеть потом будете. Только здесь и купите… Ладно, сбрасываю рубль. Опохмелиться надо. Хочешь, возьмем на пару, даром тогда отдам.

Виктор решительно покачал головой и пошел в гостиницу. Заглянул в ресторан: народу было немного. За обедом придумал название своего репортажа: «Туда, где синеет Гольфстрим» — это строка из стихов одного флотского поэта военной поры. Попробуй не прочти очерк с таким названием!