Когда налетел норд-ост

На судне было тихо — оно и не думало отходить.

— Ну и нагрузился! — Невысокий лобастый морячок в черной испятнанной куртке шагнул к Виктору и заговорщицки подмигнул ему. — А главного не забыл?

Даже издали было видно, что он навеселе. Присмотревшись, Виктор узнал в нем того самого морячка, который, подходя к проходной рыбного порта, так быстро преобразился.

— Выпить нужно, недобрал чуток… — Он раскачивался из стороны в сторону. — С нами, значит, хотишь, на наш лапоть пожаловал. За романтикой!.. Ходил с нами один корреспондент, у штурманов жил. Всю ихнюю каюту заблевал и такое сочинил и пропечатал про нас, про трудовую нашу жизнь — в гальюн поместили газету, она там нужней…

Виктор вспотел и непереносимо, до корней волос покраснел.

— Иди проспись, Шибанов, — раздался чей-то твердый голос, — и не приставай к людям. Простите, вы товарищ корреспондент?

Виктор повернулся.

— Да, да, я…

— Опять в стельку! — сказал, подходя к нему, высокий человек в морском кителе с золотистыми нашивками на рукавах, очевидно, кто-то из судового начальства. — Все на корабле люди как люди, а Шибанов позорит наш коллектив… Как только тебя в порт пустили?

Обступившие их рыбаки стали посмеиваться и вяло защищать своего товарища.

— Не надо так, старпом, — Шибанов с трудом разлепил глаза, — и ты не святой, все мы люди, а у меня больше причин, чем у тебя.

— Знаю я твои причины, каждый день ищешь предлога, чтоб напиться. — Старпом поднял с палубы чемодан Виктора и сказал: — Идемте, я вас провожу…

Виктор подхватил авоську и под десятками острых взглядов вошел за старпомом в дверь надстройки, по узкому трапу спустился вниз. Старпом открыл ключом дверь, включил свет, пропустил Виктора в каюту и пригласил сесть в привинченное к полу кресло.

— Вы только правильно поймите меня, — сказал он. — Вы избрали для себя не очень удачное судно: у нас не все благополучно, и вы можете не найти того, что ищете…

«Откуда он знает, что я ищу? — подумал Виктор и стал внимательно разглядывать худое, бледновато-нервное, подвижное лицо старпома. — Как они легко и охотно все решают за меня! Один горячо рекомендовал образцовый траулер Липатова, другой так же горячо советовал мне не соваться на него, а выйти в море на «Меч-рыбе», а этот вот — старший помощник капитана — настраивает меня теперь против своего судна… Ну, честное слово, они держатся со мной, будто я слабоумный!»

— Почему вы думаете, что «Меч-рыба» не для меня? — спросил Виктор. — То, что на борту есть подвыпившие моряки, меня не смущает.

— А вы знаете, что мы не всегда даем рейсовые задания? Что на судне есть трудновоспитуемые люди? Что в рейс с нами пойдет человек, недавно отбывший срок в исправительно-трудовом учреждении? На судне текучка, нет постоянного экипажа, кое-кто из присланных отделом кадров шкерочного ножа в руках не держал…

— Но это ведь не только у вас, — сказал Виктор, — я побывал и на других судах.

— Но у нас текучка больше, чем там, поэтому получается сборная солянка, — продолжал явно сгущать краски старпом. — Люди плохо знают друг друга, работают не на пределе, дисциплинка — тоже похвастаться нечем… Вы запросто можете перейти на какой-нибудь более заслуживающий вашего внимания траулер. У нас на тралфлоте много передовых, оснащенных новейшим оборудованием…

— А может, я хочу написать о вас?

— Ваше дело, — старпом устало пожал плечами. — Для вашей же пользы советую. Только не забудьте потом, что я…

— Да-да, я буду помнить… — сдерживая себя, радуясь своей твердости и независимости, сказал Виктор.

— Подумайте, пока не поздно, — все еще пытался выжить его со своего судна старпом, — для вас же стараюсь, мне-то что…

— Я уже решил…

Глава 5 ПАССАЖИР

— В таком случае вы будете жить в этой каюте, со штурманами, — упавшим голосом сказал старпом, — извините, лучшего нет.

— Чем же здесь плохо? — Виктор оглядел большую каюту с койками, уютно прикрытыми шторками, с креслами, рундуками, стенными шкафами и умывальником возле зеркала, с закрепленным графином для воды. — Когда же отход? Я думал, не застану вас…

— Лучше не говорите об этом, — старпом махнул рукой, — вечная история: то одно не готово, то другое, то команда не вся пожаловала… Ну, располагайтесь, я пошел…

Но уйти ему сразу не удалось: в каюту вошли двое молодых мужчин в тужурках с галунами и мичманках со свежими крабами и не без удивления посмотрели на Виктора.

— Анфилов, корреспондент из Москвы, — представил Виктора старпом, — идет в рейс, будет вашим соседом, прошу любить и жаловать и ввести в курс положения…

— Введем, Котляков, — сказал парень грузинского типа, смуглолицый, горбоносый, с черными бачками, ухоженными усиками, и протянул Виктору руку: на тыльной стороне ладони четко и мастерски был выколот трехмачтовый бриг, несущийся на туго надутых парусах; в каждом движении этого парня, в повороте плеча, во взгляде горящих темно-карих глаз, в том, как он протянул Виктору руку, чувствовалась, нет, не чувствовалась — неиссякаемо била энергия и напористость.

— Лаврухин Валентин, третий штурман, — не без удовольствия произнес парень.

«Хорош грузин!» — улыбнулся про себя Виктор. Судя по уверенной манере держаться, он, несомненно, был настоящим морским волком и куда больше походил на капитана этого судна, нежели Сапегин.

— Будем любить, будем жаловать, товарищ старпом (тот, между прочим, уже был в коридоре и, возможно, не слышал громких заверений третьего штурмана), о людях моря сейчас пишут так мало и так плохо — читать нельзя! Где современный Станюкович или Новиков-Прибой? Кто из нынешних писателей понимает сердце истинного моряка? — Лаврухин с укором посмотрел на Виктора, словно тот лично был виноват в этом серьезном упущении. — Кто?

Оглушенный его напором, Виктор не нашелся, что ответить. Однако за него вступился второй штурман Михаил Аксютин.

— Ясное дело, Валя, что покамест никто, но вот увидишь, скоро таковые появятся, и в громадных количествах…

— А вы как считаете? — обратился Лаврухин к Виктору.

— Так же! — Виктор засмеялся и с нескрываемой симпатией посмотрел на второго штурмана — курносого краснощекого парня с серыми, по-детски любопытными глазами.

— Будем ждать! Море не может жить без своих певцов! — не то всерьез, не то в шутку на той же высокой ноте объявил Лаврухин и уставился на Виктора. — Будете спать вон на той койке, — он начальственно ткнул пальцем вверх и отдернул коричневую шторку, — жарковато там, но ничего, привыкайте к нашей жизни, сразу же прочтите там расписание по тревогам, оно прибито над койкой: в нем сказано, что делать, на какой шлюпке спасаться, если будем тонуть.

— Добро, — сказал Виктор и подумал: «А ребята ничего, с чувством юмора…»

Закидывая на свою койку с бортиком по краю тяжелую авоську, Виктор и в самом деле увидел на переборке небольшую рамку с крупным четким типографским текстом — перечислением всего, что он должен делать в случае кораблекрушения, пожара и тому подобных ужасных бедствий. И тут же подумал: не в этой ли койке лежал его предшественник, представитель прессы, испачкавший весь пол каюты и потом написавший невесть что о рыбаках?