Когда настанет время возмездия

Только, возможно, но я бы предпочла попробовать.

И вот это — единственное, что сейчас стоит между благодарностью перед ней и обидой, сворачивающей внутренности каждый раз, когда я думаю, с каких именно слов могу начать с ней разговор.

Яма — глубокая и холодная — разрастается и тянет, заставляя меня чувствовать не только горечь, но и грусть от пустоты, которую нечем заполнить.

Я проваливаюсь в беспокойный сон, который кажется мне мгновением, а когда открываю глаза, вижу рядом с собой Алека. Его глаза тут же открываются, чувствуя мой взгляд, и мы несколько мгновений лежим друг на против друга, словно наши глаза не участвуют в обете молчания, от которого лично мне хотелось бы отказаться. Но не Алеку, его взгляд по-прежнему весит тону, поэтому мне не удаётся смотреть на него дольше минуту.

Я моргаю, и Алек с этим действием, словно оживает.

— Я принёс немного блинчиков, — говорит он мне тем самым любимым заботливым тоном голоса, который сейчас действует на меня как ловушка.

Я мгновенно попадаю в неё, утопая в водовороте этого чувства, буйствующих эмоций. Хочется сдаться, сказать, что готова ждать его здесь, как всегда, переживать и сидеть в стороне, пока он решает проблемы. Но вместо этого соскребаю разбившийся самоконтроль и встаю с постели, отправляясь к небольшому островку, замеряющего кухню.

Алек кривит душой. Блинчиков действительно немного, но за то он принёс много мясной нарезки, булочек и сладких круассанов. Два больших стакана кофе и несколько пирожных.

На сей раз я даже и секунды не сомневаюсь, садясь за столик и приступая к чересчур раннему завтраку.

Через час мы уже в пути, проезжаем мимо того самого поворота, который теоретически должен вести к базе. Алек паркуется через метров сто, проезжая немного в зону лесного массива. Доджу тяжело даётся отсутствие дороги, поэтому Алек решает не рисковать застрять.

Он глушит двигатель, и через мгновение на меня уже обрушивается его задумчивый взгляд. Я уже знаю, что дальше последуют наставление, однако он просто молчит некоторое время, пока не вытаскивает ключи от снятого домика, он пристёгивает их на брелок от машины и протягивает их мне.

Я не могу сдержать смешок, больше нервный, хотя действительно нахожу это забавным.

— Ты же это не серьёзно, — не вопрос, скорее, намёк на то, что это плохая затея, и кто-кто, но Алек об этом должен знать лучше всех, что как только я возьму их себе, они обязательно пропадут магическим образом.

Он игнорирует меня, его взгляд буквально предлагает мне стать серьёзной.

— Убери во внутренний карман, — говорит он, каждая черточка его лица подсказывает мне, как он насторожен. — Если что-то пойдёт не так, ты должна пообещать мне, что сразу же вернёшься обратно и будешь ждать меня в доме, который сняли.

Мой рот открывается, я не собираюсь протестовать, просто ошарашена мыслью, что он просит его бросить. Конечно же, подсознаниям я знала, что так и будет, но вот сознаете отказалось это принять.

— Это не тот случай, когда мы будем спорить, принцесса. Либо так, либо я тебя закрываю в машине.

— Даже не сомневаюсь, что разбитое стекло придаст твоей машине шарма и эксклюзивности, — вылетают слова сами собой, но я не теряю момента и выдаю милую улыбку.

Но и она не впечатляет Алека, он ведёт себя так, словно я только что сама пристегнула себя наручниками к рулю. Он просто вкладывает ключи в мою ладонь и без промедлений засовывает руку в карман, чтобы вытащить телефон. Он что-то делает в нем несколько минут, прикладывает палец для отпечатка, а потом смотрит на меня.

— Здесь есть все телефоны, кому ты можешь позвонить, и несколько привязанных банковских карт, — сообщает Алек так, словно излагает доклад на конференции, его тон голоса совершено бесцветный. — Дай свою правую руку, чтобы переключить пользование на тебя.

Я начинаю испытывать тревогу и ёрзаю на сидение.

— Алек, это уже лиш…

— Дай.

Его глаза буквально горят невыносимой настойчивостью, и я понимаю, что не произойдёт ни единого действия, пока я не сделаю то, что хочет Алек

Недовольная я тяжело вздыхаю и протягиваю руку к телефону. Мне приходится прикладывать палец несколько раз, пока телефон не издаёт соответствующий звук о завершении настройки. Всё это время Алек пугающе молчалив. Он отдаёт мне телефон, и я убираю всё в карман под наблюдающий взгляд тёмных глаз. После этого Алек кажется чуть менее напряжённым, он смотрит на меня так, словно хочет сказать что-то ещё, но в итоге не подаётся этому желанию, отворачиваясь и выходя из машины. Я чувствую укол разочарования, оставаясь на месте ещё несколько мгновений, пока не утихомириваются все эмоции. Мы здесь не для романтики, и чем ярче я выражу Алеку свою способность быть отстранённой от чувств, тем меньше вероятность, что он пожалеет о моём присутствии.

Когда я подхожу к Алеку, он уже копается в багажнике. Но когда мой взгляд падает вниз на содержимое, внутри меня всё опускается.

— Алек, — я набираю воздуха, чтобы на выдохе выдать: — это…

— Оружие, — заканчивает он за меня, словно заранее уверен, что я не выговорю этого вслух.

У меня засосало под ложечкой, я жду, что Алек посмотрит на меня, но этого не делает, продолжая что-то искать, и тогда я снова смотрю в багажник.

— Но это не те пистолеты, из которых убивают гибридов, — говорю я так, словно он может не знать, как оно выглядит.

Алек снова не смотрит на меня.

— Гибридов выпустил не Виктор и не охрана. Это сделал Паша.

Это, по его мнению, должно быть ответом? Хотя если подумать, он действительно мне его только что его предоставил. Особенно тем, что взял себе два пистолета. Третий он протягивает мне.

Я открываю рот в немом сокрушении:

— Но ты же не…

— Да, — твёрдо говорит он и искоса глядит на меня многозначительным взглядом: — И ты тоже.

Выдавливаю нервный смешок, я искренне верю, что это разбавит моё состояние.

— Нет, — мой голос дрожит, я упёрто качаю головой.

Телефон, ключи — это одно, так ему будет спокойней. Но пистолет… Алек настроен так, словно точно знает, что случится что-то ужасное. И хуже всего то, что я тоже об этом знаю.

Алек снова протягивает пистолет.

— Возьми его.

Я отступаю на шаг назад, машинально, но само тело говорит о том, что от этой вещи нужно держаться подальше.

— Нет, Алек, — я срываюсь, мой голос далёк от того, что собиралась держать эмоции под контролем. — Убивать гибридов — это одно. Но убивать людей?