Когда настанет время возмездия

Виталий, внук Виктора, сидит в компании парня и девушки и о чём-то оживлённо беседует, держа в правой руке бокал с тёмной жидкостью. Конечно, мы не рассчитывали, что он будет здесь один, однако это действительно усложняет задачу. Николь придётся потрудится, чтобы заманить его в уборную и там вколоть ему дозу наркотика, чтобы тот на некоторое время потерялся в ориентации действий, а она смогла вывести его отсюда, как перепившего парня, без лишнего внимания.

И это действительно первый раз, когда искренне рада, что на её месте нахожусь не я. Я бы запороло всё ещё на этапе знакомства.

— Как я и говорил: без какой-либо охраны и полностью безоружный, — добавляет Елай, прежде чем победоносно улыбнуться, глянув поочередно на меня и на Алека.

— Пока, — бормочет довольно задумчиво Алек, обратно упираясь локтями в перекладину и обводя неспешным внимательным взглядом толпу. Он говорит негромко, но мы его слышим прекрасно. — Мы даже не понимаем, что будем делать, если он не клюнет на Ники.

От упоминания девушки я почему-то чувствую нервозность, меня адски раздражает, что слова Алека звучат недовольно, что умудряется внушить мне мысль, будто он на все сто против складывающейся ситуации. Голос разума подсказывает, что дело здесь только в простейшем переживании за «друга», не более, однако я всё равно не могу перестать накручивать себя и ревность.

— Да ты посмотри на неё, — вставляет Елай, хотя слова Алека и не были вопросом, — больше девяносто процентов мужского пола уже на неё клюнуло, а она даже ещё ничего не предпринимала, кроме как села за стойку.

На сей раз Алек реагирует на слова только взглядом, хотя выглядит это так, будто он проверил, в каком месте лучше перерезать Елаю шею за то, что тот вообще посмел употребить её имя и «парней» в одном предложении. Я, к слову, завожусь ещё больше и уже основательно жалею, что не напросилась к Марко с Николой в машину, которые патрулируют местность вокруг этого клуба. Однако сам же Алек был против предложения Марко, посчитав, что ему будет спокойно, если я буду всё время у него на глазах. Хотя перед глазами у него сейчас точно не я.

А вот Елай, напротив, предпочитает более внимательней следить за мной, и то, что он видит, его явно забавляет. А когда поворачиваю голову в его сторону, успеваю поймать в серых глазах маленький огонёк, точно предвкушающий предстоящее веселье.

— Такая колючая, — бросает он, ловя мой скошенный на него взгляд, и я быстро кидаю взор на Алека, чтобы проверить слышал ли он его, но тот поглощён наблюдением и не обращает на нас никакого внимания. — Расслабься, принцесса, мы не на поминках находимся, а в клубе. Разреши себе немного развлечься.

— Чтобы тебе не было стыдно самому развлекаться? — неожиданно вклинивается Алек, удивляя меня тем, что оказывается поглощён наблюдением не на все сто, как мне казалось, и не забывает про меня.

Но не Елая, конечно, это лис всегда знает, что происходит на самом деле. Он широко улыбается, сверкая белоснежными зубами, прежде чем повернуться с этой улыбкой к Алеку, который уже смотрит на него.

— О, неееет, — тягуче отзывается Елай, — мне никогда не бывает стыдно. И в отличие от вас я умею совмещать приятное с полезным и брать от жизни всё сразу.

Он тут же отталкивается от перекладины и вновь лучезарно улыбается.

— Одно единственное «но» — лучше не перебарщивать. Например, — начинает он, одаривая нас с Алеком порцией ещё одной из своих невероятно проказливых улыбок, — вот так.

Как «так» никто не успевает спросить. Да и к чему, если это очень быстро нам демонстрируется. Мне даже моргнуть времени не хватает, как он уже забирается на перекладину и, сверкнув напоследок ухмылкой в купе с до ужаса хитрым взглядом, прямо с балкона второго этажа прыгает вниз, делая сальто и приземляясь точно посреди танцпола.

Моя челюсть встречается с полом.

— Что…

— Кретин, — одновременно со мной бросает Алек, наскоро устремляя взгляд на Виталия, чтобы проверить видел ли тот этот безумный номер.

Тем временам толпа взрывается гулом и присвистыванием, ошарашено, но восхищённо глядя на свихнувшегося «акробата», что буквально расплывается в море получаемых оваций..

— И это по его мнению не перебарщивать, — изумлённо мямлю я, наблюдая, как он уже во всю начинает отрываться, вливаясь в толпу, будто он там был всё это время.

Он не перестаёт меня удивлять.

Алек теперь не спускает с Елая гипернастороженного взгляда.

— Он мне не нравится.

— Поверь, даже если ты перестанешь повторять эти слова, это и так останется слишком очевидным.

Теперь моя очередь быть удостоенной острого взгляда Алека, словно внезапно я стала предателем, перебежавшим на чужую сторону.

Просто очаровательно.

— Идём, — мрачно предлагает он, — после того, что выкинул этот ненормальный, нам лучше не светиться.

Алек тут же проходит мимо меня и направляется вниз, а я следую за ним, медленно спускаясь по вибрирующим от музыки ступеням. Я не спешу нырять в толпу толкающихся тел, как это делает Алек, двигаясь буквально напролом, словно перед ним никого нет, а ненадолго задерживаюсь на помосте, обводя присутствующих взглядом.

Я им завидую, вспоминая, каково это беспечно веселиться, не думаю о том, что на тебя возложена какая-то серьёзная ответственность. И в очередной раз признаюсь себе, что благодарна родителям за эти моменты.

Когда добираюсь до стойки, меня сразу встречает вопросительный взгляд Алека. Он зол, что я потерялась на несколько минут, однако старается не делать на этом акцент. Но я знаю, что он сейчас скажет, как важно быть осторожной, поэтому опережаю его.

— Не у всех есть огромная фигура и устрашающий вид, — пытаясь пошутить, говорю, залезая на высокий стул, что он для меня занял, когда сам сел прямо на углу, чтобы получалось следить за ситуацией. — Некоторым приходится вежливо обходить людей, а не переть, как танк.

И, о, да, айсберг слегка оттаивает: в уголке губ Алекс дрогнула крохотная ухмылка.

— Огромная фигура и устрашающий вид? — с притворным удивлением переспрашивает он, очевидно довольный таким описанием, на что не удерживаюсь и закатываю глаза.

— Как будто ты не знаешь, как действуешь на людей. Тебя предпочитают сторониться.

Вот теперь Алек уже улыбается на полную.

— Обожаю твои комплименты, принцесса, — тихо смеётся он. — Ты, как никто другой, умеешь поднять самооценку.