Когда придет твой черед

Все присутствующие, включая Сусанну Ивановну, уставились на Машу. Девушка провела ладошкой по подолу растянутого трикотажного платья и улыбнулась. Я заметила, что наследница ничуть не смутилась. Весь ее вид говорил: «Да, я выросла в бедности, но цену себе знаю». С самооценкой у Маши явно все было в порядке…

— Магазины — потом, — строго сказала Нинель. — Сначала нам нужно уладить кое-какие формальности. Можно взглянуть на твои документы, детка?

И снова Маша спокойно кивнула и достала из сумки свою драгоценную пластиковую папку. Разгладила на коленке какие-то справки, сверху положила новенький паспорт и подала все документы Серебряковой.

Нинель внимательно изучила бумаги, паспорт она рассматривала особенно долго. Кира от нетерпения даже начала постукивать носком туфельки, но хватило всего одного быстрого взгляда усатой женщины, чтобы вдова перестала.

— Очень хорошо, — сказала Нинель Васильевна, откладывая документы. — Это пока побудет у меня. Не возражаешь? — И она погладила папку.

Маша сделала едва уловимое движение, как будто хотела отобрать у тетки свое сокровище, но тут же взяла себя в руки и послушно кивнула.

— Отдохни с дороги, детка. Завтра утром мы поедем к юристу, нужно утрясти кое-какие формальности. А потом, девочки, можете и по магазинам, — великодушно разрешила Нинель. — Кстати, не поленитесь заехать ко мне в салон и подобрать для Маши шубку.

Кира ахнула и прижала ладони к щекам. Очевидно, это приглашение означало высшую степень признания и одобрения со стороны усатой дамы.

— Спасибо, Нинель Васильевна, — вежливо поблагодарила Маша.

— Можешь называть меня тетя Нина, — разрешила Серебрякова. — Ну, бегите наверх, девочки!

Когда мачеха и падчерица вышли из комнаты, Нинель повернулась ко мне. Лицо ее стало жестким, у рта пролегли глубокие складки, от чего дама сделалась похожей на бульдога.

— А теперь расскажите мне, что там у вас вышло по дороге сюда. Мне уже сообщили, что возникли проблемы.

Я бросила взгляд на служанку. Лицо женщины было непроницаемо, но шея вытянута и уши, кажется, даже шевелились от любопытства.

— Сусанна, выйди! — резко приказала Серебрякова, и женщина мгновенно повиновалась.

Я рассказала о своей поездке в Волчьи Ямы и обратно.

— Зачем ты позвонила этому болвану Вишнякову? — это был единственный вопрос, который задала мне Машина тетка. — Ты должна была звонить мне!

— Мы находились в критической ситуации. У меня не было выбора, — пояснила я.

— Да? А теперь мы в долгу перед Вишней! А он, знаешь ли, своих долгов не забывает. Потребует, не сомневайся… Ладно, чего теперь говорить.

Серебрякова побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. Заиграли светом бриллианты.

— Нинель Васильевна, я выполнила работу, — напомнила я.

— Хреново выполнила, — сообщила мне усатая дама. — Повесила на меня долг перед Вишней. Что, не так?

Похоже, Нинель усвоила от своего брата уголовные привычки — делать собеседника виноватым. А потом сказать: «Ты косяк упорол? Теперь помогай мне тебя простить!»

— Я хорошо выполнила свою работу, — вежливо, но твердо парировала я. — Мое задание заключалось в том, чтобы доставить в Тарасов наследницу. Живой и здоровой. Маша перед вами — живая и здоровая, несмотря ни на что. Ну как, едем к господину Сташевичу?

Серебрякова еще с минуту поизучала меня недобрым взглядом прищуренных глазок, потом неохотно кивнула:

— Да, поезжай к нему хоть сейчас. Он тебе заплатит. Я позвоню ему и дам распоряжения.

— Благодарю вас.

Я встала и попрощалась. Глядя на усатую даму сверху вниз, я дала себе слово больше никогда не работать на мадам Серебрякову. Еще чуть-чуть — и Нинель начала бы меня кошмарить в лучших традициях тарасовской братвы. И раздумала только потому, что поняла — я крепкий орешек, времени и сил на меня будет потрачено много, а у Нинель Васильевны с приездом Маши и так будет забот по горло. Но в другой ситуации я бы так просто не отделалась. В моей практике крайне редко возникают ситуации, когда клиент отказывается платить за выполненную работу. Эти случаи я помню наперечет. Но всякий раз это бывали очень богатые и влиятельные люди…

Черно-белая Сусанна выпустила меня из дома. Я села в свой побитый «Фольксваген» и поехала прямиком в контору нотариуса — пока усатая не передумала.

Иосиф Леонидович встретил меня тепло и приветливо. Нотариус выразил восхищение быстротой, с которой я выполнила такое ответственное задание. Я выразила желание выполнять для юриста подобную работу всякий раз, когда будет необходимость. Особенно за столь щедрую оплату.

Мы еще немного поприседали друг перед другом, а потом Иосиф Леонидович отпер свой маленький сейф, и я стала обладательницей нетолстой пачки крупных купюр в банковской упаковке — ровно полмиллиона рублей.

— Желаете пересчитать? — вежливо осклабился нотариус.

— Нет, благодарю. Полностью вам доверяю, — сказала я и сгребла пачку со стола.

Мне часто платят наличными. Придется задекларировать сумму гонорара и заплатить налоги. Деваться некуда, если я на стороне, так сказать, закона и порядка, то не могу же я вести себя как Аль Капоне?

— Постойте, госпожа Охотникова! — окликнул меня Сташевич. — Скажите, вы понесли какие-нибудь финансовые затраты в связи с этим делом?

— О да! — ответила я, вспомнив мой бедный «Фольксваген».

— Очень хорошо! — заявил юрист, и я удивленно уставилась на него. Чего ж хорошего…

— Как вы помните, существует денежный фонд, созданный специально для поисков наследницы. Раз девушка найдена, в нем больше нет необходимости. Нинель Васильевна Серебрякова уполномочила меня передать оставшуюся сумму вам. Наличными.

Так я получила еще одну пачечку — гораздо тоньше первой. Насколько я помню наш разговор при первой встрече, там пятьдесят тысяч. Отлично! Вот на это я и отремонтирую мою машинку.

Мы расстались, довольные друг другом. Я мысленно попрощалась навсегда с госпожой Серебряковой, с бедной Машей и со всей этой историей и поехала домой отсыпаться. На следующий день, не откладывая дела в долгий ящик, я положила деньги в банк и отдала ремонтировать свой побитый «Фольксваген». И хотя я собиралась поваляться на пляже где-нибудь у теплого моря, с этим пришлось повременить. Мне предложили работу — симпатичные люди, и проблемы у них были вполне серьезные. Несколько дней я провела вдали от Тарасова и вернулась в город только в начале марта.