Когда зацветает пустыня

— Злат, спасибо тебе за эти слова… Я и не думал, что всё так…

— Запущено? — смущённо потупилась она.

— Нет. Прекрасно и грустно… Бедная моя… — мои губы уже завладели её и нежно и сладко терзали. — Но теперь я рядом. И никуда от тебя не денусь. Обещаю.

Боже! Рядом с этой девочкой я молодел лет на двадцать! Рядом с ней я начинал заново жить.

Перевернув её на живот, я прошёлся губами по бархатистой, смуглой спине. Спустился к упругой, округлой попке и начертил языком влажный круг. И она застонала. Очень тихо, но достаточно различимо, чтобы меня проняло до мозга костей. Член восстал и буйствовал. Требовал продолжения вчерашнего.

Я переместился на вторую, нежную половинку и повторил.

— Виталик…

— Да…

— Что ты… творишь? — она хватала ртом воздух. Задыхалась от удовольствия. Златка хотела меня. И любила. Но почему? Для меня этот одурительный факт до сих пор оставался загадкой.

— Готовлюсь восполнить вчерашний пробел… Извини, что уснул… — Боже! Как же я воспламенялся от её попки. Ещё тогда, на Рождество… А потом в сети…

— Ну, я не обижаюсь… Понимаю, возраст! — захихикала маленькая хулиганка.

— Не понял? Кто тут в возрасте? — от её милого стёба, настроение поднялось с невероятной скоростью. — Придётся показать тебе, насколько твой любимый молод и полон сил! — я рывком перевернул её на спину и впился в сочащиеся, нижние губы девочки.

— Виталик… Завтрак… — со стоном выдохнула она.

— Подождёт, Златуль… Тут у нас дела поважнее… Всё такое мокрое… Нужно что-то с этим делать…

— Дурачок! — почти выкрикнула она и притянула мою голову ещё ближе.

Глава 42

| ЗЛАТА |

— А почему ты не на занятиях? — видимо, уже не в первый раз спросил Виталик, отодвигая в сторону остатки завтрака. Но до меня только сейчас дошёл смысл его слов. А всё потому, что я засмотрелась… Не по-детски залюбовалась на мощную фигуру любимого, расположившуюся за большим дубовым столом. В одних плавках. Да и стол, кстати, на фоне этого огромного, сексуального самца выглядит не таким уж и большим, как мне раньше казалось.

— Ты не поверишь, но я о них забыла. — мой взгляд томно и неторопливо плясал по его торсу. От, словно высеченной из камня груди к животу, такому же твёрдому, поросшему тёмными волосками. И ниже… К линии ярко-синих плавок…

— Злат, может, мне одеться? И вообще, что-то плохо я на тебя влияю. — недовольно проворчал он и начал вставать. Но я в один прыжок оказалась рядом и почти силой припечатала его обратно к стулу.

— Не надо одеваться! — почти выкрикнула я. — У меня и правда из головы вылетело. И потом, ничего важного сегодня там не будет. Главное — оставшиеся зачёты сдать и можно уходить на каникулы, — я прошлась ладонями по его мускулистой спине и, схватившись за спинку стула, оседлала своего мужчину.

— Значит, забыла? — жилистые руки уже вовсю мяли мой зад.

— Да-а… — был ли это ответ на его, затуманенный страстью вопрос или просьба не останавливаться? Сама не поняла.

— Тогда нам срочно нужно придумать, чем сегодня заняться. — пробормотал он мне в шею. — Как ты пахнешь, Златка! Я умираю…

— Кажется, я знаю, чем заняться. — рука опустилась к натянутым изнутри плавкам любимого и нежно прошлась по впечатляющему, твёрдому бугру.

— Нет, милая. Сегодня тебе нужен отдых. — он убрал руку и поднялся вместе со мной, повисшей на нём, как обезьянка.

— Ну, Виталик… Мне очень хочется…

— Что за ненасытная девчонка досталась? — засмеялся он и посадил меня на стол. — Собирайся! Поедем к Статуе Свободы! Давно там не был.

— А я никогда не была! — в этот момент, я почти ощутила на себе действие заезженного выражения "улыбка треснула".

— Ты целый год живёшь в Нью-Йорке и ни разу там не была?

— Нет. Это же… твоё место. — я уставилась в окно задумчивым взглядом. Всё тот же вид, глядя на который, по инерции, хотелось грустить по Виталику и плакать от одиночества. Мой мозг всё ещё не привык, что теперь любимый здесь, рядом со мной. А надолго ли он приехал? И что будет потом?

— Хотела сходить туда со мной? — его вопрос, зарытый мне в макушку, вытянул из печальной задумчивости.

— Ещё спрашиваешь! Виталь, а ты на сколько приехал? — мне не хотелось недоговорённостей между нами. Лучше сразу всё разъяснить.

— До конца твоего учебного года, это точно. А там, как скажешь, милая. Я взял отпуск почти на всё лето.

— Как я скажу? — моё настроение сразу взвинтилось, а на губах заиграла хитрющая улыбка.

— Да, детка. Я хочу быть с тобой. А где — мне без разницы. Как ты пожелаешь.

— Тогда я желаю, чтобы ты пошёл в спальню, лёг и… ждал меня через две минуты. — внутри всё взрывалось от восторга.

— Маленькая, озабоченная девчонка! — его смех разнёсся по всей квартире, казалось отражаясь от всех стеклянных предметов и поверхностей мелодичный звоном. — Я подумаю над твоим предложением. Но не раньше, чем вечером.

— Ну…

— И то, при условии, если будешь себя хорошо вести! — усмехнулся он, прижав ладонь к моим губам.

— Ну… Слушаться не интересно! — я лизнула его пальцы и, соскочив со стола, соблазнительно повиляла бёдрами мимо. — Спорим, я тебя уговорю по-другому? — пока я неторопливо тянула каждое слово, мои руки делали то же самое с крохотными пуговками на платье. Справившись с последней, я повела плечиками, вынуждая его соскользнуть на пол и, не оборачиваясь пошла дальше.

— Твою мать, Златка! — тихо выругался он. — Откуда у тебя такое бельё?

— Всё-то тебе надо знать, любимый… Много будешь знать, скоро постареешь. Кажется, так говорят?

— "Состаришься", — хрипло выдохнул он.

— Вот и я про то же. — Ну чего ты стоишь, медвежонок? Пойдём собираться! Поедем смотреть на твою Статую!

Глава 43

— Ты знаешь, я тут подумала, что можно, конечно, пожить и в Нью-Йорке, но надо и домой съездить. Отец соскучился. Да и я тоже. Хотя бы на пару недель, Виталь.

— Конечно надо. Как ты думаешь он отреагирует?

— На что? — вначале я и правда, не поняла.

— Ну как на что, глупышка? На то, что мы с тобой теперь вместе.

— Виталик! Ты вообще нормальный? — мой крик нарушил все нормы негласных правил по количеству допустимых децибелов.

— А что не так, Злат? — нахмурился он.

— Нет, ты правда издеваешься! — я зарылась рукой в волосы и, чтобы снова не начать кричать, надула воздухом щёки. И стала медленно-медленно его выпускать. — Нет, тебе, явно, нравится ходить с переломанными рёбрами, раз ты собираешься сказать о нас отцу! — я нервно шагала со стороны в сторону. Насколько только хватало места среди этой, рассредоточившейся у подножия статуи толпы. — Нет, Виталик! Нет и ещё раз нет! Мы ему ничего не скажем!