Когда зацветает пустыня
Шрифт:
— Конечно, Златуль. Иди отдыхай.
Эта мелюзга крутилась минут сорок, если не больше. Испинала мне весь левый бок. Задала сотню вопросов и вынесла, наверное, столько же предложений насчёт свадьбы. Начиная от цвета платья невесты, заканчивая меню, состоящим сключительно из желейных червячков, молочных коктейлей и пирожных.
Неугомонная, маленькая обезъянка! Вся в маму!
— Зайка, мне так не терпится посмотреть "Пеппу", ты не представляешь! Но перед этим нужно хорошенько поспать, договорились?
— Да. — удивительно, но она тут же
А я ещё долго лежал и не мог поверить, что на меня накатило такое немыслимое счастье. Спать я не собирался, хотя доктор и настаивал на ежедневном обеденном сне. Я же считал, что выспался на всю оставшуюся жизнь. И теперь намеревался поскорее встать на ноги, чтобы жить дальше. В первую очередь, для них. Для дочки и Златочки. Моей любимой девочки, ждущей своего медвежонка почти всю жизнь. И уже во второй раз возвращающей меня с того света бесконечной любовью и заботой.
Прикрыв дочку пледом, чмокнул её в тонкие, золотистые волосики и продолжил корпеть над сюрпризом для Златы, начатым ещё две недели назад. Осталось немного, и закончу…
ЗЛАТА
— Дочка? — отец резко перестал перемешивать сахар в своём кофе и снова позвал меня, — Злат, что-то случилось?
Я ещё несколько секунд стояла к нему спиной, скользя глазами по неспокойным волнам Персидского залива, пытаясь удержать, так же настойчиво и непримиримо поступающие слёзы. Но не смогла. Два тонких ручейка упрямо скатились вниз. А вслед за ними, по проложенным дорожкам ещё и ещё…
— Нет, папуль. Сейчас ничего. Всё случилось раньше… — еле слышно всхлипывала я. — До сих пор не укладывается в голове… Как так можно, скажи?
Я ещё громче шмыгнула носом, вытирая влажные щёки горячими ладонями.
— Ты про маму и отца Виталика?
— Аллу! — выплюнула я.
— Да, Аллу… — отец поднялся со стула и встал рядом, помогая гипнотизировать море. — А она нет-нет и позванивает мне. Хочет увидеть внучку. Может, поговоришь?
— Внучку? Которую она чуть не убила? Незачем ей смотреть на Милу! Ноги её не будет в нашем доме! Можешь так и передать! — с каждой фразой я всё больше повышала голос.
— Тише, успокойся, дорогая… Ты права. Но, может, когда-нибудь… Мать же всё-таки…
— Уже не мать! Да и Виталик, если бы знал, всё это… Вряд ли бы считал, что у него ещё есть отец. Я его знаю.
— Я тоже, милая. — вздохнул отец. — Когда собираешься сказать?
— Наверное, никогда. Сейчас ему нельзя волноваться. Да и потом зачем? Всё равно они почти не общаются. Только душу бередить.
— Да-а… Наверное, ты права.
Глава 75
— Мамочка! — сонный голосок дочки отодвинул мои скверные мысли на задний план.
— Что, мой ангелочек?
— А, где папа?
— Как где? Разве он не с тобой? — но Милиного ответа я уже не слышала. Я его увидела. За окном. Фигура любимого медленно, но на удивление уверенно и твёрдо удалялась вдоль белоснежного ряда соседних домов.
— Пошёл… — выдохнула я и бросилась к двери.
— Папочка научился ходить! Мама, подожди меня!
— Стой,
Мила! — подхватил её дед.Я почти летела вслед за Виталиком, поднимая ногами пыльные бури. Даже не осознавая, насколько горяч песок.
— Любимый! — запыхавшись, выдавила я. — Ты… Как? Когда… Виталик! Ты же… совсем не вставал! — я путалась в словах, запиналась, крошила слоги, едва не меняя их местами. Он развернулся и так крепко обнял меня, что воздуха осталось ещё меньше.
— Я вставал. Только ты не видела.
— Но как? Почему не сказал? Мы так волновались, медвежонок! Думали, что ты уже не пойдёшь. — губы через слово осыпали его лицо поцелуями. Сейчас я не понимала — могу ли сама стоять на ногах, или они подогнулись от счастья, и меня удерживает только Виталик.
— Прости, Златочка. Я не хотел показываться перед тобой хромым и никчёмным калекой. Поэтому тренировался, пока никто не видит. Хотел сделать сюрприз, да только всё испортил.
— Ничего ты не испортил! Это самый лучший сюрприз в моей жизни! Правда! — слёзы счастья бежали по щекам, обгоняя друг друга.
— Бедная моя девочка, настрадавшаяся. Я хочу, чтобы с этого дня ты у меня радовалась другим вещам. Более приземлённым, что ли… Я так мало за тобой ухаживал, мало чего дарил. А ты… Подарила мне целый мир! Я хочу, чтобы впредь тебе больше не приходилось радоваться таким элементарным вещам, как мои вздохи и шаги. Или кого-то из близких.
— Если только не шаги малыша.
— Что? Я что-то не уловил…
— Медвежонок! Прости, но, по-моему, ты чуток отупел в своей коме! — я нервно захихикала и выдала, — Первые шаги малыша, дурачок!
— Злата… Мы… Что, опять, правда? — теперь была его очередь путать слова от счастья.
— Пока не могу утверждать на сто процентов, но у меня задержка шесть дней и, если сделать супер чувствительный тест…
Он не дал мне договорить, а просто положил руку на затылок и впился в губы полным любви и нежности поцелуем.
— Не перестану удивляться за что мне досталась такая прекрасная женщина! За какие заслуги, не знаешь, любимая?
— Знаю. Потому что ты самый лучший на свете медвежонок и папочка! — беззаботно засмеялась я, но Виталик в ответ лишь нахмурился.
— Что-то не так, милый?
— Я слышал. — он отвернулся к морю и сурово и строго рассматривал горизонт.
— Что именно?
— Ваш разговор с Игорем. Злат, я… — его голос дрогнул. — Прости, что не защитил тебя. Не нужно было уезжать тогда. Гордый, старый дурак! Я так тебя любил, что приревновал к Тодду, как наивный подросток! И уже в аэропорту пожалел, что не согласился на твоё предложение.
— Перестань. Я не собираюсь больше слушать этих душевных стенаний. Давай закроем эту тему навсегда, хорошо?
— А, мой отец? Ты мне расскажешь? — ещё больше нахмурился он.
— Точно хочешь слушать?
— Да. Я должен знать всё. И об Алле, и о нём.
— Тогда садись.
Я выдала Виталику всё, стараясь оперировать только фактами, а не эмоциями. Да и они, как таковые за это время почти сошли на нет.
— Значит, хотел меня отключить? Не удивляюсь.
А я удивляюсь, почему он так спокойно об этом говорит.