Колеса фортуны
Шрифт:
«Значит, ты мне постоянно врала? — спрашивала Лариса Васильевна. — Ты, моя дочь, знала и про этот ключ, и про письмо, и ничего мне не говорила?»
«Обещала — и не сказала, — отвечала Маринка сердито. — Ты же мне не говорила, что у меня брат есть».
«Лучше бы и вовсе не было, чем такой!»
«Ты всю жизнь темнишь. Ты и отцу врала. Зачем ты ему говорила, что я — не его дочка?»
«Не твоего ума дело! — взорвалась Лариса Васильевна. — За собой следи! А то доиграешься с парнями своими!»
«Не смей так говорить!»
«Еще как посмею. Этот
«Я тебе говорю, замолчи!»
«Как „замолчи“? Как — „замолчи“?! Ты сегодня куда делась? Я тебя по всей площади искала! Я думала, тебя там прибили к чертовой матери!»
«Прости, мама, — оправдывалась Маринка. — Я хотела ребят найти. Ты же мне запретила».
«Хоть не врешь, и на том спасибо!»
«Почему ты мне всё запрещаешь?»
«Потому что не хочу, чтобы ты, как я, с ребенком на руках осталась».
«Бред какой-то!»
«Эти ваши тайны — вот это бред. Беготня ваша с чемоданом — бред. Скажи мне, наконец, что в нем? Подарок от твоего отца замечательного?»
«Там деньги, мама. Деньги от отца».
«Деньги? Полный чемодан?»
Сейф был осмотрен со всех сторон. Кажется, Лариса Васильевна не поверила своей дочери.
«Спроси у Петьки сама, как только он вернется», — сказала Маринка.
«А куда он помчался? — подозрительно спросила мать. — Надо же, чужую машину взял, как свою! Еще и вор вдобавок!»
«Он помчался друзей искать», — объяснила Маринка.
«Ах, этих друзей… Этого хулигана рыжего, лохматого?»
Ясное дело, она говорила про Макса. Костик ей почему-то был симпатичен.
«Хулигана… Этот хулиган нас сегодня спас, — сказала Маринка негромко. — За нами же бандиты гнались, а он…»
«Час от часу не легче! — Лариса Васильевна даже не дослушала. — На меня сегодня тоже бандиты напали. Понимаешь? Сумочку, кошелек — всё забрали. Нет, это просто невозможно! Никогда такого не было! Я в этом городе всю жизнь прожила!»
«Не хочу я такой жизни, — отозвалась Маринка с горечью. — И города этого тоже не хочу».
Утром я проснулся рано. Кажется, я отлежал руку. В окно заглядывало горячее, как блин, солнце.
«Сегодня мы вскроем этот чемодан, — решил я. — Если не вскроем, зубами разгрызем».
Кроме всего прочего, у нас в карманах не осталось ни копейки денег. Нам нечего было есть.
Интересно, почему в романах о приключениях этот вопрос стыдливо обходят стороной? Исключений немного. Когда-то давно мне попалась в руки книжка одного старинного норвежского писателя — «Голод». Прочитав ее…
[ Фрагмент восстановлен:это был первый роман Кнута Гамсуна. Так, ерунда, закос под Достоевского. Там парень-журналист — понятное дело, сам автор — кормился копеечными статейками, которые вдобавок еще и не печатали. Он потихонечку съезжал с ума от голода и навязчивых идей, и при этом определенно страдал манией величия. Понятно было одно: недостаток животных белков в организме невосполним и грозит либо алиментарным слабоумием, вызванным дефицитом азота, либо мозговой горячкой.
Особенно в стране с холодным климатом. А уж голод и гордость — вообще гремучая смесь. Кого-то она гонит убивать топором богатых старушек-процентщиц, а кого-то — писать про это книжки, но и то и другое — полная…]…так вот, прочитав эту книжку, я понял: самое большое паскудство на земле — это бедность. В те времена я мечтал о девочках и о папином «форде». Но почему-то вдруг решил: уж если я и соберусь когда-нибудь написать книжку, что вряд ли, — то она будет не о бедности и голоде, а о том, как мы с моими друзьями нашли сокровища, разбогатели и жили после этого долго и счастливо. Забавно, правда?
За завтраком мы пили чай с пряниками — больше ничего в доме не нашлось. И все же в желудке стало потяжелее, а на сердце полегче. Я сидел напротив Маринки и в который раз примечал, как мы похожи. По-моему, о том же думала и Лариса Васильевна.
Чемодан лежал под диваном. Два его одинаковых замка блестели, как два насмешливых глаза.
Мысль, которая все это время вертелась где-то на периферии моего сознания, внезапно вспыхнула в голове, как красная лампочка.
Мой отец придумал необычайный квест — квест для двоих. Найти сокровище мы можем только вместе.
Замков было два. Замки были одинаковыми, как братья-близнецы.
— Кстати, Марина, когда у тебя день рождения? — спросил я.
— Четвертого июля, — ответила она. — В день американской независимости.
— Блин! — Костик хлопнул ладонью по коленке. — Конечно! Дни рождения!
— Она и я. Открыть можно только вместе, — произнес я задумчиво.
— Вот тебе и независимость, — сказал Макс.
Я сгреб со стола посуду и водрузил туда чемодан.
«После пяти попыток неверного набора замки блокируются», — сообщала надпись.
Марина пригляделась к замкам, тронула кнопки и набрала свою дату рождения: 0407. Ничего не произошло.
Я подвинул сейф к себе. Набрал четыре цифры. Опять ничего.
— Не сработало, — сказал Костик. — Минус одна попытка.
— Теперь я первый, — пробормотал я.
— Набери за меня, — прошептала Марина. Я набрал. Чемодан не открылся.
— Ответ неправильный, — выдохнул Костик.
— Да не может быть такого, — сказал откуда-то сзади Макс.
— Слушай, — проговорил Костик. — Дату ведь можно писать по-европейски. Сперва месяц, потом число.
— Тогда еще две попытки, — размышлял я вслух. — И одна в запасе.
— Давай, начинай…
Я медленно набрал 0704. А потом свои цифры в том же порядке.
Внутри чемоданчика что-то запищало, и мы услышали, как мягко, с легким шорохом повернулись задвижки замков.
— Оп-па, — сказал за спиной Макс.
Я открыл крышку. Внутри мы увидели объемистый сверток из какого-то серебристого полиэтилена, залепленный скотчем. Мы попробовали отодрать скотч, но это оказалось не так-то просто. Макс протянул мне отвертку. Я вспорол сверток, и из щели высунулись одинаковые, как кирпичики, пачки американских денег.