Коломбине дозволено все

Все стало ясно.

Куча фактов, которым Лариса не придавала особого значения, сплелась в цепь, вроде тех чугунных цепей, которые встречаются в качестве декоративного элемента на улицах Старого города.

Смотреть вслед уходящим Людмиле и Кологриву не стоило – во избежание истерики. И Лариса приказала себе мчаться домой.

Но от быстрой ходьбы в голове у нее наступило некоторое прояснение, она сбавила темп и с удивлением обнаружила, что оказалась в аллее парка. Видимо, сгоряча она проскочила мимо своей автобусной остановки и двинулась домой пешком.

Впрочем, спешить все равно было незачем.

К вечеру в парке стало безлюдно. Голые деревья и кусты просвечивали насквозь. И впечатление от них было на редкость удручающее. Темнело.

Вдруг Ларисе бросилось в глаза что-то яркое и – совсем близко. Она остановилась, пригляделась и решила, что это ожерелье из красных шариков, надетое неизвестной растяпой на торчащую ветку. Лариса подошла поближе и попятилась. Наваждение – вот что это было, именно наваждение, потому что – откуда в апреле возьмется на ветке ожерелье из алых плодов шиповника, совершенно свежих, глянцевитых, без единой морщинки?

Но как Лариса ни трясла головой – оно продолжало качаться на ветру, нарядное, праздничное, С темно-зелеными хвостиками. Ожерелье заманивало, завлекало – возьми!

Ладно, решила Лариса, от подарков судьбы не отказываются. Она решительно сняла ожерелье с ветки и бросила его в сумку.

По дороге домой ее смятение временно притихло, как будто душевный кавардак по случаю кологривских шашней и изумление по случаю ожерелья взаимно нейтрализовали друг друга.

Последняя вспышка произошла дома – когда Лариса догадалась посмотреть, что же вручил ей Кологрив.

В газету был завернут рублевый вафельный торт.

Лариса совершенно спокойно открыла окно и вышвырнула его в темноту – может статься, и на чью-то голову.

Очень нехорошими словами помянула она в эту минуту Людмилу. И ладно бы Людмила еще была красавицей! Волосы серые – без краски не обойтись, глаза маленькие – по часу гримирует. А Лариса?…

Охваченная внезапным сомнением, Лариса прыгнула в ванную, к большому зеркалу. И мрачно констатировала – вид в меру полинялый, вороньим пугалом еще не назовут, а боевым конем – запросто!

Тут в дверь позвонили. Лариса открыла.

На пороге стоял человек невысокого роста, щупленький, виду невесомого и в шлепанцах. Это был сосед Дима.

ДИМА. Привет! А я с просьбой. Аська в гостях и меня туда на часик зовет, а Дениска сопливится, не хочу его брать. Посидишь с ним?

ЛАРИСА. А что ж! Заодно и цветным телевизором побалуюсь.

Она рассудила сразу – чем злобствовать в гордом одиночестве, лучше отмякнуть душой в обществе пятилетнего ребенка.

Через десять минут Лариса спустилась этажом ниже.

Пожалуй, не стоит описывать, как Дениска выскочил навстречу с воплем: «Те-тя-Ла-риса-при-шла-а-а-а!», как Дима дал последние наставления и как, стоило захлопнуться двери, Дениска завопил старую свою дразнилку! «Лариска-плюс-Дениска!!!»

И вместо того, чтобы рассказать ребенку сказку на сон грядущий, Лариса поддалась на провокацию, и через пять минут оба ползали по ковру, расставляя солдатиков, самолеты и танки, выли, бубухали и всячески изображали генеральное сражение.

Но, летя на троллейбусную остановку, сосед Дима не заметил двух женщин за газетным киоском. А они его заметили.

ОДНА. Смотри! Тебе и карты в руки!

ДРУГАЯ. Поскакал! А окно-то горит? Во, вот она!

Действительно, в окне Диминой квартиры появился женский силуэт. Лариса, теснимая Дениской на левом фланге, из-за кресла, срочно перебазировала аэродром на подоконник.

ОДНА. Давай! И ничего не бойся.

ДРУГАЯ. Я и не боюсь. Только бы он раньше времени не вернулся.

Она вошла в подъезд, и очень скоро в Диминой квартире раздался звонок.

– Это мама с папой! – обрадовался Дениска, помчался открывать, не справился, и Лариса пришла ему на помощь.

Она увидела молодую женщину – очень и очень ничего себе…

Дениска, растерявшись, спрятался за Ларису.

НЕЗНАКОМКА. Это квартира Челноковых?

ЛАРИСА. Да, а кто вам нужен?

Недоразумение свершилось само собой, и никто в нем не был виноват. Войдя в незнакомый дом и обнаружив там женщину в халатике, за которую прячется ребенок, всякий принял бы ее за хозяйку.

И уж во всяком случае, Ларисиной вины в случившемся не было – она и слова сказать не успела, как гостья взяла быка за рога.

НЕЗНАКОМКА. Вы и нужны. Я пришла, чтобы внести, наконец, ясность в положение. Дело в том, что мы с Дмитрием давно уже близки… и вот намечаются последствия…

Лариса попятилась.

Первая мысль была – сказать правду. Мол, не жена я ему, соседка, так что загляните в другой раз. Но… Раз уж Ларисе узнала такую жуткую новость, то просто обязана утаить ее от Аси, Диминой жены и, по итогам пятилетнего соседства, Ларисиной подруги.

Вообще-то Лариса не понимала, за какие такие достоинства Дима Челноков пользуется успехом у женщин. Ростом он был чуть повыше нее и совершенно неспортивного вида, хотя до сих пор занимался альпинизмом и горными лыжами. Ну, кандидат наук – так кто же теперь не кандидат! Даже анекдот есть про подгулявшего мужичка, объявившего себя во хмелю директором мясного магазина. А ударный финал анекдота таков:

– Не слушайте вы его, люди добрые, это у него мания величия! На самом-то деле он – кандидат…

Впрочем, вернемся к героине! Лариса быстро прикинула план действий. В правоте незнакомки она крепко усомнилась. Но у той был агрессивный вид и она явно приготовилась к сражению. Значит, затевать спор не стоило.

Лариса улыбнулась не хуже образцово-показательной продавщицы.

ЛАРИСА. Что же вы так, с порога, сразу обо всем? Такие дела на пороге не решаются. Раздевайтесь, вот тапочки. Я сейчас Дениску уложу, попьем чаю, побеседуем.

И поскорее увела от ошарашенной незнакомки Дениску.

Нарядив мальчика в оранжевую пижамку, Лариса, ради атмосферы домашней идиллии, вывела его пожелать чужой тете спокойной ночи. Но результат оказался неожиданным. Незнакомка, успевшая скинуть пальто и сесть на кухонный табурет, вроде как вздрогнула и поднесла руку к глазам.

НЕЗНАКОМКА. Странно… Пижамка – ну совсем как моя. Знаете, иногда в детстве запомнится какая-то неприятная ерунда – и на всю оставшуюся жизнь. У меня была такая же, но с утятами… нет, с другими какими-то птенцами, не помню… Но оранжевая…