Колонисты 3

— Это когда? Когда жрать уже нечего? — усмехнулся Длинный.

— Нет, если нападают, — ответил гость.

— Ну, а когда зима, мороз, такой как сейчас, на кого охотиться? — удивился Длинный.

— Зимой жизнь замирает, но не исчезает, — пожал плечами катехумен, — при должном желании пропитание всегда можно найти…

— Ну да, — хмыкнул Длинный, — и много ты нашел? Кажется мне, что ничего. Что, нашу похлебку жрать будешь?

— Длинный! Уймись! — решил встрять Амбал. — Мы сами с пустыми руками. Всякое бывает. Ну, неудачная охота у человека. Нам с рейдом тоже не особо повезло. Бывает…

— Угу, только мы в минусе из-за этого твоего рейда!

— А человек вообще голодать будет, — ответил Длинному Грязный и передал тарелку катехумену: — На вон, похлебай.

— Благодарю, — катехумен принял тарелку, придвинулся к висящему над костром чану и зачерпнул оттуда варево, плюхнув в тарелку.

— Рассчитаешься! — буркнул Длинный.

Катехумен повернулся к нему, и, глядя в глаза, спокойно ответил:

— Обязательно.

Амбалу очень не понравился тон гостя, однако ничего предпринимать он не собирался. В конце концов, Длинный не раз и не два лез на рожон, и если катехумен не выдержит и сцепится с ним, Амбал решил не вмешиваться. Пришьет Длинного - ну и черт с ним! Можно будет даже катехумена отпустить на все четыре стороны, хоть остальные могут и не понять.

Однако катехумен не предпринимал никаких действий и спокойно сёрбал из тарелки.

— Как вы можете это есть? — поинтересовался он, попросту вылив содержимое тарелки в снег, подальше от себя.

— Э! Ты не охренел ли? — насупился Длинный. — Не хочешь жрать — не жри, а продукты переводить нече…

— Это и был ваш ужин? — нисколько не обращая внимания на Длинного, спросил гость у Амбала.

Тот кивнул.

Катехумен тяжело вздохнул и, расстегнув верх своей шубы, полез рукой внутрь.

Амбал напрягся, ожидая проблем. Однако катехумен выудил из-за пазухи сверток, положил перед собой и аккуратно размотал.

В свертке оказалась тушка зайца. Белая, отдающая синевой шерсть, сливалась с цветом снега. Катехумен выудил из какого-то кармана небольшой ножик и принялся разделывать тушку.

— Э! Ты чего? — спросил Длинный.

— То, что вы едите, едой назвать нельзя, — пробурчал гость, — сейчас бросим туда зайца. Хоть какое-то мясо, и хоть какой-то навар. Мороз усиливается, надо хорошо есть.

— Да кто же против! — хмыкнул Длинный.

Спустя пятнадцать минут разделанная и порезанная на куски тушка отправилась в котел. Грязный и Петрович притащили еще веток, и костер запылал с новой силой.

— С чего такая щедрость? — поинтересовался Амбал.

— Вы позволили мне погреться, разделили со мной свою еду, — отозвался гость, — я поделился своими припасами.

— Угу, если бы наша стряпня ему понравилась — хрен бы зайца достал, — проворчал Длинный.

Гость его проигнорировал.

— И как ты его только умудрился подстрелить? — хмыкнул Амбал, имея ввиду зайца, варящегося сейчас на костре.

— Даже не пытался, — пожал плечами гость, — в силки попался. Когда я пришел, он уже задушился.

— Фу, падаль! — недовольно поморщился Длинный.

— Тебе не угодить! — заявил ему Грязный. — То похлебка - дерьмо, то с зайцем дерьмо. Сам-то знаешь, что тебе надо?

— Ага! — оскалился Длинный. — Еды бы, да бабу бы. Да еды бы получше! Не отказался бы от стейка средней прожарки, да под холодное пивко. Бригенское подошло бы. Вот на такой планете я бы с удовольствием остался жить!

— Угу, губа не дура, — хмыкнул Грязный, — если бы ты там оказался, то в лучшем случае, как работник пивоварни. И то, туда таких, как ты не берут.

— Каких «таких»? — процедил сквозь зубы Длинный, зло сверкнув глазами.

— Требовательных! — с улыбкой ответил Грязный. — Стейк ему, Бригенское в слегка охлажденном бокале, сделанном из стекла Оржанских астероидов…похлебку помешай, а то слипнется все!

Все сидящие за костром рассмеялись, включая гостя и самого Длинного.

— А вот скажи, катехумен, — обратился Грязный к гостю, — ты тут давно обитаешь?

— Давно, — кивнул гость.

— Видел, наверное, всякое?

— Доводилось…

— Может, расскажешь чего интересного?

— Да запросто! — пожал плечами катехумен. — Вот, к примеру, про белых волков слыхали?

— А то! — хмыкнул Длинный. — Не только слыхали, но и видали.

— И как, не покусали?

— Не, — ответил Длинный, помешивая похлебку, — издалека сняли, и все.

— А-а-а…тогда, считай, повезло, — хмыкнул гость. — А вот если бы эти твари заметили вас, крови бы попили много…В отличие от обычных волков они чрезвычайно умные…

— Ой, да чего ты тут нам трешь, — рассмеялся Длинный, наливая себе похлебку из чана и выбирая куски зайчатины побольше, — такие же волки, только крупнее, хитрее и умнее. Они хотя бы не прут как обычные прямо на ствол. Вот и вся разница! Ты нам не про волков, а что-нибудь эдакое расскажи.

— Например? — сухо поинтересовался гость.

— Ну, к примеру, — начал Грязный, последовавший примеру Длинного, и также начавший смаковать похлебку с зайчатиной, — я слышал, что где-то к востоку отсюда водятся твари. Слепые, но слух у них просто отменный. Слепни вроде называются. Тебе вот их приходилось видеть?

— Приходилось, — ответил гость, а Амбалу в его ответе послышалась то ли злость, то ли сожаление.

С чего вдруг? Но подумать Амбалу не позволил Петрович, толкнувший его в бок и протянувший тарелку, от которой шел такой запах, что у Амбала слюни потекли.

— И что, пристрелил их? — поинтересовался меж тем Грязный.

— Нет, не пристрелил, — ответил гость, — отнять жизнь может каждый, а вот…

— О! — перебил его Длинный. — Теперь узнаю катехумена. Начал опять втирать за эти все священные жизни, необходимость сохранять баланс, и бла-бла-бла.

— Это просто слепни к нему близко не подходили, — ухмыльнулся Грязный, — так бы быстро их священные жизни перечеркнул бы. Да, катехумен?

— Нет, — покачал головой гость.

— Вот ты скучный! — посетовал Длинный и зевнул так, что чуть челюсть не свернул.

Следом за ним зевнул и Петрович, и Грязный.

Амбал же тряхнул головой — его тоже так потянуло в сон, что глаза прямо-таки слипались.

— Ну, хрен с ними, со слепнями, — махнул рукой Грязный, — может, еще чего необычного видел или слышал?