Колос времени [СИ]

– Возможно, – согласился Водлянов. – Вам, конечно, видней. Но я говорю ни о том, как это воспринимается, а о самом факте происходящего. Поразительные вещи – это как раз то, чего среднестатистический разум не в состоянии принять. Но меня, когда происходит что-то, что идет в разрез с привычными представлениями о нас, о мире, в котором мы живем… меня это не может не восхищать. Только в такие моменты начинаешь понимать, какие бездны непознанного открыты перед человеком и сколько ему еще предстоит узнать. Не смотрите на меня так укоризненно, я искренне радуюсь тому, что нам, людям, столь многому предстоит научиться…

Он задумчиво поглядел куда-то вдаль.

– Вот вы спросили, что я знаю о времени… А что мы вообще можем о нем знать? Я вижу время, запечатленное в материи, прежде всего в предметах искусства, для меня оно также реально, но что оно такое? Является ли оно истинной безусловной реальностью? Один из величайших мыслителей Средневековья Аврелий Августин говорил так, – консультант прикрыл глаза ладонью, цитируя по памяти. – Что же такое время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняясь…

Вера слышала его слова, и в виске у нее щекочуще билась жилка. Какой там укор! Она испытала жгучее желание проорать ему прямо в лицо: "Ах, ты радуешься, радуешься, скотина?!" и потом сделать что-нибудь совсем уж дикое – например, вцепиться ему в усы и выдернуть их к чертовой матери. Эта картина представилась ей так отчетливо, что пальцы свело судорогой, и Вера поскорей сцепила их в замок. Его напыщенные разглагольствования приводили ее в замешательство и одновременно возмущали так, что дыхание перехватывало.

До сих пор Водлянов ей нравился. Она продолжала воспринимать его как обаятельного человека, удивительного рассказчика… и одного из самых интересных мужчин, каких она встречала в жизни. Но теперь… Теперь она глядела на него, прямо в его вдохновенно блестящие глаза, и не могла понять, почему раньше он вызывал у нее столь приятные чувства.

Да он же просто глупец, иначе не скажешь! Сыплет цитатами, восторгается тем, чего совсем не знает, о чем и понятия не имеет! Покрутился бы подольше в этой временной мясорубке, испытал бы на собственной шкуре каково это – когда теряешь всякое представление о реальности, когда тебя буквально выворачивает наизнанку оттого, что каждая клеточка сопротивляется неестественному положению вещей, когда явь похожа на бред, а бред становится реальней всего, что ты видела и чувствовала до сих пор… Посмотрим, как бы ему понравилось находиться одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем, ощущать, как несколько временных потоков раздирают на части твое собственное тело, и понимать, что ты ничего, ничего не можешь с этим поделать… Интересно, стал бы он тогда так радоваться?!

Водлянов продолжал говорить, а Вера, не слушая, смотрела на него все более и более неприязненно. В конце концов ей стало совсем уж муторно, и, сделав несколько глубоких вдохов, она решительно его перебила:

– Извините, что прерываю, все, что вы говорите – жуть, как интересно, век бы слушала… – тут ей самой пришлось прерваться, чтобы в очередной раз набрать побольше воздуху в грудь. – На самом деле это все не так уж весело. Я очень, очень устала. Я хочу только одного – чтобы все поскорей закончилось.

– Да, я вас понимаю, – помолчав, сочувственно произнес Константин.

– Вряд ли… – сухо ответила девушка. Ей хотелось добавить, что они никогда не поймут друг друга, потому что люди вообще не настроены друг друга понимать, но она сдержалась. – Дело не в этом. Мне нужно кое-что узнать, и это не простое любопытство…

Водлянов дернул усами.

– Спрашивайте, – просто сказал он.

– Да… Я собственно… – она вздохнула, собираясь с мыслями. – Скажите, кто этот человек, который вышел вместе с вами?

– Мой старый друг, Саша Обломенский. Внук покойного профессора Виктора Афанасьевича, о котором я вам рассказывал. Мы познакомились, когда я занимался поисками пропавшей синематеки. Втемяшилось, знаете ли, в голову… Он тоже очень интересовался этой историей, Саша-то. Вы его в чем-то подозреваете? Он неплохой парень. С чего это ваш приятель за ним погнался?

– А вы за своим другом никаких странностей не замечали?

– Верочка, кто из нас не без странностей? Сашка вообще человек несерьезный, для него вся жизнь – игра, он, можно сказать, Герман нашего времени…

От такого сравнения Вера поморщилась и поскорей задала следующий вопрос:

– Вы просили Руслана Чернявина принести вам часы из Кунсткамеры?

Водлянов присвистнул.

– Ого, и про это разузнали…

– Питер – город маленький, слухи расползаются быстро.

– Да уж! Ну, что я вам могу сказать… Да, я действительно просил его принести мне эти часы. Они были нужны не мне, другому человеку.

– Кто он?

– Его имя вам ничего не скажет. Он… – консультант на секунду замолчал, усмехаясь про себя, словно вспомнил что-то забавное. – Он предпочитает держаться в тени. Ни с кем не поддерживает контактов. Мы с ним встречались только дважды: в первый раз он попросил меня найти часы и дал описание, во второй – сидел у меня, когда Чернявин их принес. Да собственно часы как таковые его не интересовали, в них был тайник, а в тайнике – какой-то камень, похожий на янтарь, насколько я успел заметить. Никифор забрал камень, а на часы даже не посмотрел. Я отдал их обратно Руслану, и на этом наше сотрудничество закончилось.

– Никифор? Так зовут этого человека?

– Да, Никифор Дассилиатис. Он – грек, кажется…

Вера перевела дыхание.

– Он, он такой пожилой, высокий, очень смуглый? Лицо худое, морщинистое, борода короткая, кудрявая и седая? Щеки сильно запавшие, а глаза очень большие, черные, с такими нависшими веками?…

– Верочка, вы как будто фоторобот составляете, – улыбнулся Водлянов. – Но по описанию похож. Даже очень похож! Вы и его в чем-то подозреваете?

Девушка пошевелила губами, повторяя про себя все, что сейчас услышала.

– А как он на вас вышел, этот Никифор? – внезапно спросила она.

Константин бросил на нее странный взгляд.

– Через Сашу… Сашу Обломенского. Саша его ко мне привел, – точно сомневаясь в чем-то, медленно произнес он.

Вера быстро поднялась на ноги.

– Где искать этого Никифора?

– Я не знаю, но возможно Саша…

– Хорошо, я поняла. – Не глядя, девушка протянула Водлянову руку и почти не заметила, как он взял ее своей теплой ладонью. Ее мысли были уже далеко от него.

– Верочка? – Консультант осторожно попытался привлечь ее внимание. – Вы хорошо себя чувствуете? Извините за прямоту, но вид у вас неважный.

– Знаю, – кивнула она.

– Вам и в самом деле нужно бы отдохнуть, поспать…

– Знаю, – повторила девушка, зажмуриваясь и делая шаг вперед.

Холодная волна, прогнавшая по коже мурашки, вытолкнула ее наружу. Они опять стояли среди толпы, только теперь уже на набережной, у самого гранитного парапета.

Река, вздувшаяся, серая, поднималась, словно стремилась поскорее вырваться из-под спуда мечущихся над ней белых вихрей, по ее поверхности то и дело пробегала нервная рябь, тяжелые пологие волны бились о каменные берега. Из глубины доносились протяжные вздохи, точно там, на дне томилось огромное чудовище, придавленное невыносимой тяжестью, которую оно пыталось сбросить – и все никак не могло. Вода поднялась уже очень высоко, до нее можно было спокойно дотянуться рукой, и она продолжала подниматься. Ветер подхватывал гребни волн, перекидывая их через ограду, забрызгивая толпящихся около моста людей. Темно-синие силуэты с буквами "МЧС России" на спинах двойной цепью преграждали подходы мосту.