Коловрат. Знамение

А когда Макар уже шагнул за дверь, напомнил приказчику:

– Да гостинец не забудь для княгини.

– А то как же, – ухмыльнулся в бороду Макар, – из самой Рязани везли.

Пока князь Черниговский находился в церкви, рязанский боярин отдохнул, стряхнул с себя дорожную пыль, умылся и переоделся в чистый ферязь да красные сапоги. Надел шапку, расшитую золотой нитью. А затем, прихватив своих приказчиков с богатыми подарками и десяток воинов для порядка, сел на коня и отправился с княжеские хоромы, выстроенные, как и положено, за стенами неприступного детинца.

Проехав крепостные стены сквозь открытые ворота, немало церквей и палат боярских, что все больше из камня были сотворены, и оказавшись на месте, Кондрат узрел перед собой, наконец, и княжеские хоромы. Охрана князя Черниговского из крепких витязей была уже предупреждена о прибытии гостей рязанских. Спешившегося боярина с приказчиками пропустили беспрепятственно. А своих вооруженных ратников Кондратий снаружи оставил, ибо входить с оружием в палаты князя было не дозволено никому, кроме людей особенных.

Пышные каменные хоромы Михаила Всеволодовича с красной крышей оказались двухэтажными. Потолки здесь были высокие, и оттого все княжеское жилище тоже казалось выше. Снаружи все здание было пышно украшено полукруглыми арками с резьбой, над дверями и особенно над окнами, а кроме того, колоннадой. Шагнув между двух изящных колонн в широкий дверной проем, боярин из Рязани попал на лестницу, перила которой были уставлены объемными греческими вазами. А ступени такими замысловатыми рисунками и узорами расписаны, что боярин даже задержался на мгновение, чтобы рассмотреть их. Это были сцены охоты на диких животных, сдобренные орнаментом из трав и цветов. Мастера-камнерезы сработали здесь искусные.

– Богато живет князь Черниговский, – пробормотал поневоле Кондратий, ступая дальше, – ничего не скажешь. Но и мы, к счастью, не бедные.

На первом этаже, как успел заметить боярин, поднимаясь по лестнице, было множество небольших комнатушек, клетушек и подсобных помещений, откуда доносились запахи – кислый и пряный среди них были самыми сильными. Но едва ступив сквозь резные двери, у которых словно истуканы, застыли вооруженные ратники, на второй этаж, Кондрат попал в большой зал. Добрую половину этого просторного помещения занимал стол, украшенный раззолоченной скатертью и уставленный всевозможными яствами. Дальше за ним угадывалась княжеская опочивальня, куда вход преграждали еще двое бородатых витязей, сурово взглянувших на боярина и его спутников.

За столом восседал широкоплечий мужчина с чуть вытянутым лицом, умным и цепким взглядом, окладистой бородой. Он был в дорогих одеждах багряного цвета, расшитых по всей ширине тонкой золотой нитью. На вид ему было лет сорок пять. Рядом с ним на кресле с резной спинкой, похожем на трон, сидела круглолицая статная женщина того же возраста. Золотого тиснения в ее наряде и головному уборе с драгоценными камнями и жемчугом тоже было немало, но золото здесь перемежалось с голубой тканью, отчего все одеяние казалось не таким пышным. А скорее даже скромным.

«Это и есть, похоже, князь Михаил Всеволодович с княгиней Аленой», – заключил боярин, осторожно приближаясь к столу и продолжая разглядывать присутствующих.

Справа от князя сидел еще один мужчина, помоложе, одетый в дорогой ферязь светло-коричневого оттенка. Он не торопясь жевал пищу, поданную ему на сверкающем блюде, и прихлебывал вино из кубка, в котором драгоценных камней было ничуть не меньше, чем в головном уборе его матушки. Увидев сходство между мужчинами, Кондрат сразу же решил, что это сын князя Ростислав, о котором ему уже поведали приказчики. Дочерей князя – Марии и Евфросиньи – за столом не было. Кроме княжеской семьи в просторном зале Кондрат узрел еще только музыкантов. Человек пять с гуслями, бубнами, дудками да свирелями устроились на скамьях в углу, ожидая приказа веселить и развлекать всех присутствующих.

– Приветствую тебя, достославный князь Черниговский, – поклонился хозяевам чуть не до земли Кондрат, останавливаясь в нескольких шагах от празднично украшенного стола. – И тебя, княгиня благолепная. Рязанский князь Юрий вам поклон шлет и подарки.

Михаил Всеволодович встал из-за стола и вышел к нему навстречу. Ростом они оказались равны друг другу.

– Так ты, значит, и есть боярин Евпатий, что прибыл ко мне из Рязани? – князь по-дружески обнял гостя и взмахнул рукой. – Рад видеть тебя здесь в моем граде. Отпусти своих приказчиков да присаживайся к столу. Здесь жена моя благоверная, Алена, да сын Ростислав, воитель. Отобедай, чем бог послал. А за обедней и поговорим не спеша о делах наших с князем Рязанским.

– Благодарствую, – опять поклонился, но уже чуть короче, Евпатий. – Только дозволь, Михаил Всеволодович, сначала жене твоей подарок преподнести от князя нашего Юрия. За тем и приехали.

– Дозволяю. Подарки завсегда дело хорошее. Особливо женушке моей. Не так ли, Алена?

Оглянулся князь на жену, а та уже давно ларцы из любопытства глазами проверила, но смотрела сейчас в сторону, будто и не о ней речь, сохраняя строгость лица. От наблюдательного Кондрата это любопытство между тем не скрылось, но он и виду не подал.

– Отчего ж не принять, – смилостивилась, наконец, княгиня, одарив боярина своим взглядом, – издалека люди ехали. Пусть подносят. Взглянем на рязанское узорочье [38] . Я слыхала, мастера там тоже неплохие есть.

Кондрат подал знак приказчикам, и те одновременно поднесли к столу два резных ларца. Первый ларец открыл Захар и сделал шаг назад.

– Шлет тебе, княгиня, наш князь Юрий золотое ожерелье с изумрудами и жемчугами, в надежде порадовать глаз твой и душу.

38

Узорочье – так на Руси называлось искусство создания украшений.

Княгиня взглянула на ожерелье в ларце, сверкнувшее словно солнце и заигравшее переливами, едва откинули крышку. И чуть не вскочила со своего места, чтобы тут же примерить. Глаза ее загорелись, а на лице возникло восхищение увиденной красотой. Но только на миг. Спохватившись, княгиня быстро взяла себя в руки и напустила строгость. Кондрат лишь незаметно улыбнулся на это краешком рта.

– Понравилось мне твое ожерелье, боярин, – вымолвила, наконец, княгиня Алена, выдержав паузу, – вижу, постарались твои мастера для меня. Чем еще удивишь?

– А еще шлет тебе князь Юрий колты [39] золотые, дабы украсила ты себя ими на радость мужу своему.

При этих словах Макар приподнял крышку второго ларца, открыв взору княгини две изящные золотые подвески для украшения головного убора. В центре каждой из них был различим тщательно выгравированный на золоте рисунок, который изображал двух крылатых сиринов [40] с символом ростка и семенами. Головы райских птиц венчал нимб. По краю колтов были пущены жемчужные обнизи.

39

Колт – этот вид украшения, особенно популярный у женщин XI–XIII веков на Руси, представлял собой полую подвеску из металла (золота, серебра, меди), крепившуюся к головному убору. Предположительно внутрь клали кусок ткани с ароматическими отдушками. Украшался колт разнообразными рисунками и гравировкой. Надо учитывать, что название «колт» появилось только в XIX веке – а его настоящее древнее название не сохранилось.

40

Сирин – в древнерусском искусстве и легендах так называлась райская птица с головой прекрасной девы. Предположительно сирин представляет собой славянский образ греческих сирен. Образ сирина связан с символикой воды и плодородия, а крылатость связывает дев-птиц с небом.