Колумбелла

Лестница с полированными перилами из красного дерева грациозно вилась вверх овальным изгибом, радуя глаз так, как никогда его не радуют современные Строения. Наверху дом имел традиционную форму: от центрального холла в оба крыла уходили длинные коридоры, по обеим сторонам которых тянулись ряды комнат.

Кинг распахнул одну из дверей и решительно шагнул в темноту комнаты. Здесь не было зачехленной мебели, которая загораживала бы путь, и он, быстро подойдя к окну, широко распахнул ставни. Комната наполнилась лучами солнечного света, в которых плясали пылинки. Из окна прекрасно просматривался залив.

— Пляж принадлежит «Капризу», — сказал Кинг, — Здесь хорошо плавать, но большая часть берега скалистая, лодку поставить негде.

— А где же катер Стива? — смущенно спросила я.

— Если он приплыл сюда, то должен быть там — ответил он. — Но кусты скрывают большую часть берега, так что с уверенностью сказать нельзя.

Внимательно разглядывая узкую полоску белого песка, мы вдруг увидели человека в белых плавках, мокрое загорелое тело которого блестело на солнце. И хотя он находился слишком далеко, чтобы его можно было узнать, я догадалась, что это Стив О'Нил. Человек остановился и поднял руку, словно подзывая кого-то, кого мы не видели. Несомненно, Кэтрин! Я не хотела смотреть, как она появится в нашем поле зрения, просто не могла вынести этого зрелища. Кинг тоже отвернулся от окна.

— Я спущусь, — резко заявил он. Я коснулась его плеча:

— Пожалуйста, прошу вас, будьте осторожны!

— Осторожным?! Прошло время быть осторожным! Весь его гнев вырвался наружу. Все, что он так долго сдерживал, грозило бурно прорваться. Теперь я поняла страх Лейлы, потому что сама испытывала такое же чувство.

— Не ходите к ним, пока вы в ярости! — взмолилась я. — Вы можете потерять все! Все! Что бы она ни сделала…

Он оттолкнул мою руку:

— И что же мне делать? Спокойно сидеть и размышлять, пока Кэтрин будет вешать мне лапшу на уши?

Я не сдавалась:

— Вы можете сделать только хуже! Если вы причините вред ей или этому молодому человеку, вы сделаете больно Лейле. Лучше подождите, пока не успокоитесь.

— Это вас не касается! — отрезал он. — Не вздумайте идти со мной! Развлекитесь, обследуйте дом. Сторожа зовут Генри. Если он покажется, скажите ему, что я скоро буду!

Я вышла вместе с ним из комнаты и прошла по коридору. У лестницы он остановился и сказал несколько смягчившимся голосом:

— Да не волнуйтесь вы так! Меня ждет приятная прогулка по берегу. Может, это меня немного успокоит. Мне бы очень хотелось свернуть ей шею, но видно, придется повременить!

Его шаги гулко раздавались в тишине, когда он сбегал по ступенькам. Вскоре я услышала хлопок входной двери. У меня не было ни малейшего желания возвращаться в комнату, из которой мы любовались берегом. Что бы теперь ни случилось, я Не хотела быть этому свидетельницей, даже на расстоянии.

Я блуждала по коридорам второго этажа, открывая одну дверь за другой, чтобы немного отвлечься от неистовой тревоги. В одной комнате нашла свечу и спички; после чего мне стало легче ориентироваться в полумраке, создаваемом закрытыми ставнями.

Пока я двигалась от комнаты к комнате, мне стали мерещиться призраки, адом больше не казался таким тихим, как в присутствии Кинга. Все звуки, которые слышались тогда, исходили от нас. Теперь же он что-то шептал, скрипел, вздыхал и даже напевал. В пустых комнатах мне чудились шаги, которые тут же затихали, как только я открывала дверь.

Кем были эти давние Хампдены, жившие здесь? Были ли они предками Кэтрин Дру, от которых она унаследовала свой странный, извращенный нрав?

Я уже намеревалась закончить осмотр и вернуться вниз, как попала в просторную комнату с открытым окном, которое мы видели снизу. Огонь моей свечи забился на ветру, и я его задула.

Движимая гораздо большим любопытством, чем мне бы хотелось признать, я немного прошла вперед, оставив дверь за собой широко открытой. Мебель здесь не была зачехлена — все находилось в жилом состоянии. На небольшом расстояний от стены, господствуя над всей комнатой, стояла огромная кровать с желтым балдахином и высоким матрацем. Постель была застелена, подушки взбиты, а на покрывале небрежно разбросаны белье, блузка и зеленые брюки Кэтрин. Коричневый кожаный ремень с латунной пряжкой свисал на пол, а кожаные босоножки были брошены там, где край покрывала почти касался пола.

Значит, здесь жила Кэтрин, когда приезжала сюда с ночевкой. Мое любопытство возрастало, и я оглядела комнату — туалетный столик, письменный стол, удобные кресла, все тщательно отполированное. Ничего старого, убогого. Даже обои были чистыми, яркими, свежими и, видимо, специально заказанными — на бледно-розовом фоне среди крошечных золотых раковин плясали каменно-белые единороги «Каприза». Это действительно была комната для Колумбеллы!

Сквозняк, гуляющий по комнате, шевельнул приоткрытые дверцы огромного платяного шкафа из красного дерева. Я вздрогнула при этом звуке, но затем подошла и без колебаний потянула за латунные ручки. Все, что касалось Кэтрин, теперь касалось и меня.

Под одеждой стояло три ящика. Один с набором инструментов — плоскогубцы, гаечный ключ, молоток. Второй — с влажным песком, который, похоже, только сегодня собрали на берегу, а в третьем лежали раковины, от которых исходил неприятный рыбный запах.

Я не могла понять, зачем кому-то понадобилось оставлять в платяном шкафу отвратительно пахнущих моллюсков. Я плохо разбиралась в раковинах, но эти показались мне самыми обыкновенными, далеко не теми редкими экземплярами, которые интересовали Алекса. Я предположила, что Их собрали наспех для прикрытия любовного свидания в «Капризе».

Уже привыкнув к шуршанию призраков Хампденов, я не обратила внимания на слабый скрип досок в коридоре, поэтому появление в дверях Кэтрин Дру застало меня поистине врасплох. Я не ожидала, что она в доме.

Кэтрин была босая, в зеленом бикини. Ее светлые волосы были собраны на затылке, а в одной руке она держала купальную шапочку. Но более всего мое внимание привлекли ее глаза, горящие злобным зеленым огнем. Естественно, мне хотелось быть застигнутой где угодно, только не в ее комнате!

— Что вы тут делаете? — Кэтрин с негодованием перевела взгляд с меня на открытые дверцы платяного шкафа. — Как он посмел привезти вас в мой дом? Как вы посмели войти в мою комнату и рыться в моих вещах?

Она стремительно подошла к шкафу и захлопнула его дверцы с такой силой, что они тут же отскочили назад. Мне действительно нечего было делать в этой комнате, хотя я зашла в нее с совершенно невинными намерениями, поэтому не могла найти, что ответить. Но когда Кэтрин повернулась и устремила на меня дикий взгляд, моя неловкость тут же сменилась неподдельным страхом. Эта женщина явно была не в себе и напоминала неукрощенную, дикую пантеру, готовую к прыжку. Я начала осторожно пробираться к двери.