Колыбель для ласточки

— Макс! Скажи им! Ну скажи! Мы с тобой всего лишь хранили Ларины секреты, потому что она того хотела! Я знаю, она бы не желала раскрывать свои тайны! Она давно перевернула страницы и всё забыла!

— Ты сама говорила: она по-прежнему любит девила.

— Да при чём здесь это?!

— Возможно, и ни при чём… — подала голос Раиса Павловна.

Супруги уставились на мать.

— Это я должна была сказать правду, — продолжил тихий голос.

— Мама? Я ничего не понимаю.

— Дочка, я не всё тебе рассказывала. Прости.

— О чём ты?

Раиса Павловна замолчала: в сердце вновь поселились неуверенность и страх. Сомнение прокралось в душу.

— Ваша дочь ждёт, и мы тоже, — напомнил Иван. Даже его терпение уже трещало по швам. — Или может лучше мне самому всё рассказать? Тогда с чьих секретов начнём?

Молчание.

— Не хотите выбирать? Тогда выберу я. Ну что ж… — Резников надел максимально суровую маску. — Во-первых…

— Нет, не нужно! — всполошилась Раиса Павловна. — Лучше… я сама всё расскажу.

— Начинайте, — велел Иван.

Александра нажала кнопку записи.

— Дело в том, что… что… — она заломила руки, — боже мой, как же сложно…

— Признаться в причастности к преступлению нелегко, но вы всё же постарайтесь.

— Что вы такое говорите?! Я никого не убивала!

— Не возмущайтесь, рассказывайте.

— Для вашего же блага скажите всё как есть, — подключилась «добрый полицейский».

— Детектив, я… Я же сама вас позвала, неужели вы думаете, я или мои дети…

— Факты, — перебила её Александра. — Вы должны или подтвердить их или опровергнуть.

— Мы всё знаем, — напомнил «злой полицейский», — но признание улучшит ваше положение. Я не нянька, чтобы просить о чём-то, поэтому думайте сами: справляться с эмоциями или молчать, ожидая ареста. И больше не пытайтесь сбежать.

— Возможно они не пытались, а лишь хотели отдохнуть где-то за городом, погода отличная.

— Александра, вы их выгораживаете? Вы ведь всё знаете! — Иван закатил глаза. — С кем я работаю!

— Но мы и правда хотели отдохнуть! Мама! Макс скажи им!

— Мы хотели сменить обстановку, — пояснил Максим.

— Какое совпадение, — ехидно заметил Резников. — Вам это понадобилось именно в тот момент, когда приехали мы.

— Но мы не знали, что вы приедете!

— Ника, тише.

— Но они нас обвиняют!

— Успокойся, милая. — Максим обратился к следователю. — Со стороны происходящее выглядит подозрительно, я знаю, сталкивался с подобным, но поверьте, мы хотели всего лишь немного забыться и побыть вдали от города.

Молчание.

— Поверьте!

— То есть с водителем Раиса Павловна разговаривала от скуки, а не с какой-то определённой целью?

— Я просила его не гнать, даже там, где можно. Меня укачивает.

— Это правда?

— Правда! — вскрикнула Вероника и умоляюще взглянула на детектива. — Александра, скажите следователю, что мы говорим правду, вы ведь знаете, как я люблю Лару!

— Но ваша мама что-то умалчивает, Нильская.

— Не трогайте мою маму!

Раиса Павловна поднялась, прошла к окну. Никто её не остановил. Комната погрузилась в тишину. Снова.

Саша боялась перегнуть палку, но игра в «давилки» уже порядком надоела, и Селивёрстова едва заметно кивнула напарнику. Иван поднялся и решительно произнёс:

— Манина Раиса Павловна, вы обвиняетесь… — договорить не успел, хотя варианты были: Саша с Ваней обсудили эти возможности, потому что выжать правду из странной семейки им нужно было любым способом.

— Да знаю я в чём виновата.

— Мама!

— Доченька, я пыталась уберечь нашу семью. Я покрывала ложь твоего отца и делала вид, будто всё хорошо, хотя знала, что это не так. Но ты так его любила, — Раиса Павловна, уже не сдерживая слёз, перешла на шёпот, — даже не любила, ты его обожала…

— Мама…

— Доченька… я… я… не хотела, чтобы ты узнала о его отношении ко мне, не хотела, чтобы ты узнала об изменах.

— Мама! — Ника подошла, обняла мать. — Но я знала! Я скрывала это от тебя, боясь ранить. Думала, тебя это убьёт! Ты же так верила папе!

— Знала? — Манина выглядела растерянной. — Ника, что ты такое говоришь?

— Прости, мамочка.

— Максим? — повернулась к зятю.

— Да, Раиса Павловна, его измены не секрет. Когда ваш муж выпивал, то много чего рассказывал.

— Мно… много?.. Но это значит… Только не это… — Раиса Павловна схватилась за подоконник, сжала побелевшими пальцами.

— Мама?

— Нет, не может быть. Он… не мог рассказать вам о ней. Нет. Он бы так не поступил!

— Ты о любовнице?

— О любовнице? — в глазах, смотревших на Нику, стоял ужас. — Он и о любовницах рассказывал?

— Он. Рассказывал. И о любовницах, — тут же схватилась за слово Александра.

— Что? — Манина перевела взгляд на детектива.

— Формулировка вашего вопроса: он рассказывал и о любовницах. Что значит это «и»? О чём ещё, кроме измен мог сообщить Давид Альбертович?

Манина отвернулась к окну.

— Говорите уже! Чего вы боитесь? Ну же!

Женские плечи задрожали.

— Сколько можно устраивать спектакль, Раиса? Пора всё рассказать!

Манина ещё крепче вцепилась в подоконник — теперь обеими руками.

Молчите? — продолжала нагнетать Александра. — Вы так напуганы, что готовы и дальше обманывать себя и близких? Станет ли от этого лучше? Станет ли безопаснее, Манина?

— Ма… мама, о чём она?

Селивёрстова забыла о выбранной роли и уже не сдерживалась:

— Я знаю в чём дело! Вы знаете об игре, но страшно вам даже не от этого, а от того, что о ней знает ваша дочь!

Раиса Павловна резко обернулась и стёрла злые слёзы:

— Да, детектив, вы правы! Я боялась того, что он вовлечёт нашу Нику, нашу дочь во всю эту мерзость. Я до последнего надеялась, что этого не произойдёт. А когда в «Жар-птице» умерла Лара, вспомнились все его пьяные рассказы. Мне стало страшно. Поэтому я хотела увезти дочь с Максом из города. Я боялась. Я боюсь! Но Ника ничего не знает! Не трогайте её!