Коммандос из демиургов

Мы отошли в сторону, и Чебурашка с забавной мордой, игриво выставляя острые зубки, кинулся обнюхивать Крыса. Через несколько минут беспорядочно метавшийся по телу почти покойника эскулап огласил свой приговор:

– Он уходит от нас. Моих сил и знаний не хватит вылечить полукровку из другого мира.

– А как же знаменитая регенерация вампиров? – осторожно спросила драконочка.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – отрицательно мотнули головой в ответ.

Услышав наши объяснения, вампир перекинулся, устало потер глаза и огорошил: нет у клыкастиков такой приблуды, как моментальное восстановление поврежденных тканей, сказки все это.

– Млять! Не верю, что в этом мире нет никого, кто может нам помочь, должен быть выход, я не позволю ему отдать концы! – на меня медленно, но верно надвигалась истерика.

Из угла раздалось равнодушное:

– Не понимаю, что ты так переживаешь, он же умрет и тут же возродится в своем мире. Так давай я облегчу ему переход.

Непонятно откуда взявшийся Зорро, к тому же посвященный кем-то весьма болтливым в тайну демиургов, был в своем репертуаре, вот только меня от таких слов прорвало.

– Слушай меня внимательно, моральный выблядок! Я никогда не бросаю своих, это раз. Два, я дала слово, что они победят все вместе, значит, детишки или все вместе одержат победу или умрут. Но, твою мать, они погибнут в бою, как подобает солдатам, а не сдохнут от ран, которые все отказываются лечить, потому что, видите ли, не могут! Для меня не существует 'не могу', срань ты господня! Поэтому ты сейчас заткнешься, но если я еще хоть раз услышу подобное, то можешь смело уе в смысле бывать, мне такие дерьмушники, которым насрать на всех, не нужны! Ясно тебе?

В подтверждение этих слов Крыс в полубреду начал звать свою мать, и эти звуки стали для меня ушатом холодной воды, вылитым на голову. Мысли сразу стали четкие, а мозг начал работать:

– Тая, хоть через край и кривыми стежками, но мы должны заштопать пацана, и не говори, что никогда такого не делала. Ведь, наверняка, латала своих бойцов! Иначе – трындец парнишке! До лазарета не дотянет!

Тайка покачала головой.

– Дарья, таких, как он, лечил только полковой некромант. Я и так удивляюсь, почему этот мальчуган до сих пор жив. Но сделаю все, что смогу. Ты поможешь?

– Не сомневайся! Хоть я и не ассистент хирурга. Говори, что делать, только быстрее!

Бывшая начальник гарнизона преобразилась, словно вновь была на поле боя. Команды были четкие и отрывистые.

– Горячая вода. Много. Чистые полотенца. Гномья водка или что-то подобное. Игла, нитка у меня есть. Главное – не давать ему пить!

Кто-то за моей спиной застучал каблуками, спеша выполнить приказ. Майорша отвела от живота бессильные руки потерявшего сознание Крыса. Рана была не такой большой, но выглядела ужасно. Таисья чуть улыбнулась.

– Хвала всем Богам, это всего лишь разрез, а внутренности выпали только после падения. С нашими всадниками такое случалось, – пояснила она, перебирая сизую требуху и надавливая на нее пальцами.

Мне опять чуть сплохело, но расслабиться я не дала ни себе, ни окружающим. Зашить – мало, его ведь и реанимировать нужно и переправить в укромное место. Оставаться тут он не может, ни под каким видом, увидит хозяин – донесет властям.

– Дракон, строй портал, открывай переход или что ты там делаешь для преодоления больших расстояний, но как только мы закончим работать портнихами, пациент должен оказаться в лесу у Маньки. И не п…ди, что ты это не умеешь, не поверю!

– Синий, метнись к ведьме, пусть готовит все необходимое для нормальной операции и лечения, а потом найди лешего, скажи, я просила помочь.

– Зеленый, переправляй шамана в лес, его помощь тоже может понадобиться, не фиг булки парить и провиант поджирать, должна с этого нахлебника польза быть.

– Оранжевая, доставь мне сюда Сосискина. Чувствую, у нас жопа, мне нужны его мозги и гениальные идеи.

– Зорро и Федор, выясните, что с остальными придурками, провалившими задание, и дроу. Я хочу знать, что нужно сделать для подготовки спасательной миссии. Седьмая ресница на левом глазу мне подсказывает, что недоделки вляпались по самое не балуйся, и по их милости Мечника могут либо перевести в другое место, либо тупо убить.

Когда мое командирство закончило отдавать приказания, вокруг почти никого не осталось. Тихонько сопел Кабан, приволокший первое ведро, в углу шебуршился Дракон, Тайка загибала иглу своими пальцами- пассатижами, а я начала припоминать все, что мне рассказывала мама о полостных операциях.

Наркоз. Раненый и так без сознания, обойдется. Замотав свою кровоточащую конечность, проследила, как Таисья вымыла руки в воде, потом в самогоне, потом замочила в нем же нитку с прокаленной на свече иглой и аккуратно уложила в таз полметра внутренностей нашего мелкого недовампира.

– Кишки целы, жить будет! – хищно улыбнулась она в ответ на мой немой вопрос.

Я стояла и ждала, пока она не начнет запихивать потроха внутрь. Плюнув на свою брезгливость, пришла ей на помощь, когда заметила, что ливер вываливается у Тайки из рук. Вспомнила сериалы про врачей и чуть призадумалась по поводу краев раны, но решила, что мы не в стерильной операционной, а в военно-полевых условиях. А лить спиртягу по еще живому – это садизм. Брр… меня аж передернуло. Он хоть и вампир, да еще из породы демиургов, но глумится над беззащитным, когда не могут ответить – не мой стиль.

А потом началось самое сложное: мы приступили к художественной штопке. В ушах раздавался противных скрип от прокалываемой кожи, меня мутило от всего происходящего, а голове раздавалась мантра:

– Один шов – один узел, один шов – один узел, не блевать!

Сколько времени у нас ушло на все это дело не знаю. Лицо заливал пот, руки сводило от напряжения, в носу стоял отвратительный запах пота (Х2), а кровь из раны на запястье пропитала всю повязку. Когда мне начинало хотеться оказаться дома, на своем острове, подальше от всех проблем, а кто-то подленький, неизвестно откуда взявшийся в моей душе, вкрадчиво нашептывал 'Брось, он уже не жилец', я материлась и запрещала себе думать, что, возможно, зашиваю покойника. Когда был сделан последний стежок, и я протерла холщовой тряпкой выступившую у Крыса на лбу испарину, то пришлось закусить губу, чтобы не разрыдаться. А потом меня выворачивало на изнанку, и кто-то поддерживал мне голову. Как сомнамбула, я прополоскала рот водкой и отрубилась.

Пришла в себя ближе к вечеру. Под боком тихо сопели, и по звукам я опознала Сосискина. Заметив, что его душенька пробудилась, он лизнул меня в щеку и тут же привел меня в тонус:

– Мать, теперь ты мне прививки делать будешь, не фиг давать этим ветеринарам на себе наживаться!

Чмокнув пса в нос, я ехидным тоном уточнила:

– Камрад, а на кой черт тебе прививки, ты ж, вроде как, теперь бессмертный?

Притворный тяжкий вздох был ответом: