Комплекс хорошей девочки

По сей день я не знаю, что на меня нашло. Внезапная, настоятельная потребность вырваться на свободу, потеряться. Чтобы нарушить порядок моей жизни и доказать себе, что я жива и контролирую свою собственную судьбу. То есть я не помню, как решила позвонить Куперу, только то, что на следующий день после того, как Престон разрушил мою гостиничную фантазию, две недели после того, как я поцеловала Купера и сказала ему никогда больше не связываться со мной, и через пятнадцать минут после того, как мы поговорили, он стоит рядом со мной на набережной, уставившись на полуразрушенный фасад отеля "Beacon".

— Ты просто… купила это? — ошеломленный, Купер проводит рукой по своим темным волосам.

Я на мгновение отвлекаюсь на его руку, на его четко очерченные бицепсы. На нем черная футболка. Джинсы, низко сидящие на бедрах. Такое чувство, что я снова и снова вижу его в первый раз. Я не забыла, что делает со мной его вид, но теперь, когда моя терпимость ослабла, воздействие стало еще сильнее. Мое сердце бьется быстрее, чем обычно, мои ладони влажные, во рту пересохло.

— Ну, есть еще бумажная волокита и должная проверка. Но если все пойдет хорошо…

Сейчас я нервничаю больше, чем когда делала предложение Лидии. Чем когда я показала Престону. По какой-то причине мне нужно, чтобы Купер был рад за меня, и до этого момента я не осознавала, насколько сильно.

— Мы можем осмотреться?

Он ничего не показывает. Ни скуку, ни неодобрение. И не волнение тоже. Мы едва поздоровались и ни словом не обмолвились о наших поцелуях или ссоре. Просто привет, итак, я покупаю отель. Что ты думаешь? Я понятия не имею, почему он вообще пришел сюда, чтобы встретиться со мной.

— Конечно, — говорю я. — Инспектор сказал, что уровень грунта стабилен. Но нам не стоит подниматься наверх.

Вместе мы совершаем экскурсию по дому, перешагивая через разбитую штормом мебель и заплесневелые ковры. Некоторые внутренние помещения находятся почти в идеальном состоянии, в то время как номера с видом на пляж представляют собой не более чем пустые каркасы, открытые стихии, где стены обрушились, а штормовые волны давным-давно унесли все в море. Кухня выглядит так, словно может заработать уже завтра. Бальный зал, больше похож на декорации фильма ужасов. Снаружи фасад отеля, выходящий на улицу, противоречит разрушениям внутри, все еще совершенно неповрежденный, за исключением отсутствующей черепицы на крыше и разросшейся листвы.

— Какие у тебя планы на это? — спрашивает он, когда мы заглядываем за стойку регистрации. Старомодная гостевая книга с надписью "Отель Бикон" золотыми буквами на обложке, до сих пор лежит на полке рядом со стеной с ключами от номеров. Некоторые валялись, другие все еще висели на крючках.

— У предыдущего владельца было одно требование: не сносить его и не возводить уродливую высотку.

— Я все время приходил сюда в детстве. Мы с Эваном ходили в бассейн, зависали в пляжных домиках, пока нас не выгоняли. Стеф работала здесь несколько лет, когда училась в средней школе. Я помню старые деревянные полы, латунные светильники.

— Я хочу полностью восстановить его, — говорю я ему. — Спасти как можно больше. Магазины старинного антиквариата для всего остального.

Он издает тихий свист.

— Это будет дорого. Мы говорим о вишневой мебели, которую нужно будет изготовить на заказ. Светильники ручной работы. Здесь есть каменная плитка для пола и столешницы, которые они даже больше не делают, разве что небольшими партиями.

Я киваю.

— И я уже знаю, что в электрике не работает. Весь гипсокартон нужно заменить.

— Но я вижу это. — Он идет через вестибюль к парадной лестнице, где проводит рукой по перилам с замысловатой резьбой. — При правильном подходе и достаточном количестве денег у этого есть потенциал.

— Правда?

— О да. Богатый потенциал.

— Я знаю, это звучит глупо, — говорю я, присаживаясь у подножия лестницы, — но когда я впервые увидела это место, у меня в голове возник этот образ. Гости сидят на веранде в креслах-качалках, потягивают вино и наблюдают за приливом. Я видела это так ясно.

— Это не глупо. — Купер садится рядом со мной.

Я не чувствую никакой враждебности с его стороны, как будто мы снова почти друзья. За исключением того же магнетического притяжения, умоляющего меня запустить пальцы в его волосы.

— Когда я кладу спасенный кусок дерева на свой верстак, у меня нет плана, каким он будет. Я просто сижу с этим. Жду, пока он проявит себя. Затем это практически выстраивается в моем сознании, и я следую за этим.

Я прикусываю губу.

— Мои родители не обрадуются этому.

В последнее время не нужно много усилий, чтобы вывести моего отца из себя. По большей части это стресс на работе, но кажется, что он постоянно борется то с одним, то с другим. Вероятно, именно там я проявляю свою воинственную сторону. Дело в том, что, когда сражения заканчиваются плохо, его разочарование, как правило, проявляется в том, что он громко разочаровывается во мне.

— Кого, черт возьми, это волнует? — Купер усмехается.

— Да, тебе легко говорить.

— Я серьезно. С каких это пор тебя волнует, что скажут другие?

— Ты не понимаешь, как трудно вырваться из-под их контроля. Они управляют практически каждой частью моей жизни.

— Потому что ты им позволила.

— Нет, но…

— Смотри. За то время, что я тебя знаю, ты в основном был упрямой, самоуверенной занозой в заднице.

Я смеюсь, признавшись, что большинство наших разговоров превратились в тупиковые споры.

— Это не моя вина, что ты всегда ошибаешься.

— Осторожнее, Кэбот, — говорит он с игриво-угрожающим взглядом. — Хотя, серьезно. Ты держишь себя в руках лучше, чем большинство людей, которых я знаю. К черту одобрение твоих родителей. Будь сама собой.

— Ты их не знаешь.

— Мне не обязательно их знать. Я знаю тебя. — Он полностью поворачивается ко мне лицом, смерив меня серьезным взглядом. — Мак, ты — сила, с которой нужно считаться. Ты не занимаешься дерьмом, ты завоевываешь высоты. Не забывай об этом.

Черт возьми. Черт возьми, черт возьми.

— Зачем тебе это нужно? — бормочу я, поднимаясь на ноги. Я не могу контролировать свои мышцы. Мне нужно двигаться, подышать свежим воздухом.

— Что? — Он встает, следуя за мной, пока я расхаживаю по комнате.