Комплекс хорошей девочки

Я колеблюсь.

— Я буду здесь, когда ты вернешься, — обещает она, словно читая мои мысли.

У меня нет другого выбора, кроме как поверить ей. Кроме того, Эван, накачанный гневом и алкоголем, бродящий по ночным улицам в одиночестве, напрашивается на катастрофу. Поэтому я отправляюсь вниз по дороге, чтобы найти его. Я оглядываюсь через плечо раз, другой. Конечно же, Маккензи все еще там, стоит у моего пикапа.

В конце концов я догоняю Эвана, нахожу его на скамейке на маленькой детской площадке, освещенной только парой тусклых уличных фонарей.

— У тебя все еще целы зубы? — спрашиваю я, садясь рядом с ним.

— Да. — Он потирает челюсть. — Ты бьешь, как десятилетний ребенок.

— Все равно надрал тебе задницу.

— У меня был ты.

— У тебя было дерьмо, — говорю я, глядя на него с ухмылкой.

Некоторое время мы сидим тихо, наблюдая, как качаются на ветру качели. Прошли годы с тех пор, как мы с Эваном так ссорились. Действительно собирались драться. Я бы солгал, если бы сказал, что не чувствовал приближения этого. Дерьмо накапливается уже долгое время. Может быть, я мудак, что не поговорил с ним об этом раньше. С другой стороны, вымещать свои собственные проблемы на Мак — это слабость, и я не собираюсь позволять ему продолжать в том же духе.

— Ты тогда перешел все границы.

— Ах, да ладно. Это было немного забавно. — Он сутулится на скамейке, расставляя ноги, как будто может соскользнуть прямо с нее в лужу жидкости.

— Я серьезно. Она ни черта тебе не сделала. У тебя есть проблемы со мной, повзрослей и скажи об этом. Ехидные комментарии и пассивно-агрессивная чушь, это прекратится сейчас.

— Звучит так, как будто ты ставишь мне ультиматум. — Эван наклоняет голову в мою сторону. — Вот к чему это привело?

— Черт возьми, чувак. Ты мой брат. Мы одной крови. Ничто этого не изменит.

Я разочарованно качаю головой.

— Так почему ты так переживаешь из-за нее?

— Это принцип. Она клон, Куп. Эти люди, они висят у нас на шее с тех пор, как мы были детьми. Или ты не помнишь? Придурки подкатывают на своих дурацких тележках для гольфа, обливают нас напитками, сталкивают наши велосипеды с дороги.

Однажды Эван оказался со сломанной рукой. Перевернулся через руль в кювет, когда один из них задел его шину. Мы вернулись через неделю и перерезали все их. Есть годы этого дерьма. Ввязываться в драки. Око за око.

— Люди, — напоминаю я ему. — Не она. Ты не можешь наказать Мак за все, что один из них когда-либо сделал тебе. Это именно то, что я собирался сделать с ней, если бы придерживался плана. И я бы тоже был ублюдком за это. — Я тихо стону. — Почему ты не можешь позволить мне это?

Его плечи напрягаются.

Я имею в виду, черт возьми, все мы пережили ежедневную мыльную оперу, которая была шоу Эвана и Женевьевы. Постоянно ссорятся на глазах у всех. Заставляя нас выбирать сторону в спорах, в которых мы не хотели участвовать. Расставание. Валяние дурака. Снова вместе, как будто ничего не случилось. Я никогда не закатывал истерику по этому поводу, и я, конечно, не обращался с ней как с дерьмом, надеясь, что она уйдет. Если Эван был влюблен в нее, это была его собственная чертова проблема.

Так почему же теперь, когда я нахожу кого-то, кто мне небезразличен, он должен быть таким придурком из-за этого?

Эван вздыхает. Проводит руками по волосам.

— Я ничего не могу с этим поделать, чувак. Это гложет меня изнутри. Почему это должна быть одна из них? Ты можешь указать в любом направлении и приземлиться на десять цыпочек, которые упадут перед тобой на колени.

— Я не знаю, что тебе сказать. Она другая. Если бы ты дал ей хотя бы половину шанса, ты бы это увидел.

Нет никаких веских причин, по которым мы с Мак должны быть вместе. Я не могу дать ему ни одной. И, черт возьми, может быть, у нас ничего не получится. Она упрямая, самоуверенная заноза в моей заднице. Она также великолепна, забавна, непосредственна и амбициозна. Оказывается, это в моем вкусе. Она сводит меня с ума. Я никогда не встречал девушку, которая не выходила бы у меня из головы дни и недели после того, как я ее увидел. Она у меня под кожей. И несмотря на то, что мы совершенно разные, она понимает меня так, как мало кто другой.

Если я обманываю себя, если все это обязательно взорвется у меня перед носом, так тому и быть. По крайней мере, я пытался.

— Значит, не отговаривать тебя от этого? — говорит он, его решимость медленно рушится.

— Я прошу тебя, как моего брата, принять это.

Он думает об этом. Слишком долго, как по мне. Впервые в нашей жизни мы по разные стороны баррикад, и я должен задаться вопросом, не слишком ли много в нем неприязни — слишком много ярости по отношению к клонам — чтобы вернуть его на мою сторону.

Затем он снова вздыхает и поднимается со скамейки.

— Да, хорошо. Думаю, тебя от самого себя не спасти. Я отступлю.

Я беру то, что могу получить, и мы считаем дело решенным. Вернувшись на вечеринку, я отправляю его домой на машине Аланы, чтобы убедиться, что он доберется туда в целости и сохранности, пока я отвезу Мак в ее общежитие.

— Прости за это, — говорю я ей, когда она молчит уже несколько минут. Она смотрит в пассажирское окно, глубоко задумавшись, и это меня беспокоит. — Это не имеет к тебе никакого отношения. У Эвана много неуместного гнева.

— Братья не должны ссориться.

Я жду, неуверенный в том, есть ли что-то еще в этом утверждении. Мое беспокойство усиливается, когда больше ничего не приходит.

— Поговори со мной, Маккензи. — Мой голос звучит немного хрипло.

— А что, если это плохая идея?

— Это не так.

— Серьезно. — краем глаза я замечаю, что она наблюдает за мной. — Я не хочу быть причиной того, что ты с ним поссорился. Это никому не идет на пользу. Ты не можешь быть счастлив, потому что он расстроен, а я не могу быть счастлива, потому что ты расстроен. Мы все проиграем.

Именно поэтому Эвану нужно забыть о своем дерьме и оставить нас в покое. Она не тот человек, которого он воображает в своей голове, и если бы он вообще понимал ее, он бы понял, насколько несправедлив был.

— Эван переживет это.

— Но что, если он этого не сделает? Эти вещи могут накапливаться.

— Не волнуйся об этом, Мак. Серьезно. — Мне все равно, хочет ли мой брат быть капризным маленьким сопляком из-за этого, главное, чтобы он вел себя с Мак наилучшим образом и держал свои комментарии при себе. Всю свою жизнь я жил ради нас двоих. Эвана и меня. Это единственное, что я хочу оставить себе.