Кому на руси жить

Леша очнулся, когда мы уже выпили по чашечке довольно крепкого кофе. Очнулся и молча удалился в подсобку. Трофейная дубинка осталась лежать у меня на коленях.

Ждать нам пришлось недолго. Через полчаса к самому входу подъехала тачка, и в ресторан собственной персоной ступил Валек. Переступив порог, он оглядел помещение шалмана гордым орлиным взором. За ним в помещение вошли двое качков и жгучий, носатый брюнет с большими, масляными глазами.

– Кто это с ним? – спрашиваю я как-то странно дернувшегося Бубу.

– Джаба, двоюродный брат Анзора.

Я не особо удивляюсь этому прискорбному факту. Прав был Миша

Хозяйской походкой Джаба подошел ближе. От его новенькой куртки нестерпимо понесло кожей, хоть нос затыкай. Я не мастак определять возраст по внешности, особенно у кавказцев, но мне показалось, что Джаба мой одногодок.

Отодвинув стулья, мы встаем навстречу.

– Здорово, пацаны! – Брат Анзора приветливо улыбается, точно старых друзей повстречал.- Вы чего тут борзеете, нюх потеряли или район перепутали? Зачем людей моих обижаете, вас мама хорошим манерам не учила?

Буба вспыхнул как порох от поднесенного фитиля.

– Слышь ты, сраный Мимино! Горец манерный! Сиди у себя в районе, хлебай «боржом» и не суй свой клюв куда не следует! Усекаешь?

Большие, круглые глаза Джабы сужаются в две амбразуры.

– Ты за базар отвечаешь, рожа колхозная?

– Сам ты колхозник! – оскорбленно парирует Буба. – Джигит вонючий! Валите отсюда, пока мы вам ноги не переломали!

– Это наша точка, – негромко, но с нажимом говорит Джаба.

Мне вообще не понравилось, как он с нами разговаривает. Неспешно, спокойно, будто читает ребенку на ночь сказку. За этим чувствуется уверенность в собственных силах.

– Кто у вас старший? – спрашивает Джаба, точно не ему сейчас прожужжал все ухо Валек, указывая небритым подбородком на меня.

– Я главный, – говорю с чувством совершенной непоправимой ошибки. – Старым меня кличут. Слушай, Джаба, давай стрелу забьем, люди подъедут, перетрут... Чего мы как гопота помойная друг на друга тявкаем. Эта территория спорная, ты ведь знаешь.

Собственно, дело свое я сделал – раскрыл истинного владельца шалмана, теперь очередь «тяжелой артиллерии», пускай встречаются и решают.

– Хорошо, Старый, как скажешь, – неожиданно легко соглашается родственник Анзора. – Но мы заберем с собой этого!

Желтый и прямой как стрела палец Джабы протыкает воздух в Бубином направлении.

– Он меня оскорбил!

У меня все упало.

– Зачем он тебе?

– Шкуру спущу, не люблю болтливых, – отвечает кавказец и обаятельно так улыбается. – Шкуру спущу, а потом отпущу, если извинится.

Обнаглел Джабик, ох обнаглел! Это был прямой вызов, нужно адекватно реагировать, но я пока не видел, где тут подвох, ведь и дураку ясно, что мы сильнее...

– Слышь, бригаденфюрер, я что-то никак не въеду...

Квадрат поворачивается ко мне всем телом, на широком как стол лице недоумение.

– Их ведь четверо всего, не порвем что ли? Какого хрена он выпендривается?

Только я хотел сказать, что порвем, не фиг делать, снаружи взвизгивают тормоза, хлопают автомобильные двери. В шалман вбегает еще восемь человек. Все быки как на подбор, с крепкими борцовскими шеями и бритыми затылками. У троих в руках бейсбольные биты, кое у кого блестят на кулаках кастеты.

А вот и припрятанный козырь. Пришло отчетливое понимание, что сейчас раздерут на куски. Сбоку тяжко засопел Квадрат. Прикусив язык, завертелся как вошь на гребешке Зуб. Буба цыкнул сквозь зубы себе под кроссовки и начал наглухо застегивать куртку. Я сую Зубу дубинку Леши, чтобы немного успокоился. Соратник благодарно шмыгает носом и немного воодушевляется.

– Будешь прорываться к нашим, – говорю тихо. – Всех, кого найдешь – сюда.

Зуб и не думает отнекиваться – надо, так надо.

– Ну что, Старый, побоксируем? – издевательским тоном спрашивает Джаба.

– А ты умеешь?

– Пойдем на воздух, покажу.

– Вот уж хрена тебе, нам и здесь неплохо дышится, давай, подходи, кто смелый!

Джаба заметно помрачнел, видать, надеялся избежать разгрома заведения. Мы с Квадратом встаем плечо к плечу. Буба приводит в боевое положение складную телескопическую дубинку с металлическим шариком на конце, Зуб мерно хлопает себя по ляжке дубинкой отнятой у вышибалы.

Парней Джабы наши приготовления не слишком смутили, видать, не впервой махаться по-серьезному.

Полетели в сторону столики и стулья, нас обступили с трех сторон. Я тихонько толкнул Зуба в бок, чтоб был наготове. Путь на волю ему преграждают только сам Джаба и Валек, чисто гипотетически Зуб сможет пробиться за помощью, пока мы будем сдерживать дюжину бойцов дядюшки Анзора.

Они кинулись одновременно. Бубе сразу попали битой в голову. Квадрат свали двоих, я -одного, а потом нас смяли. Падая, я усек, как Валек хорошим хуком срубил Зуба возле выхода, тот даже ударить никого не успел, принялись вдвоем с Джабой топтать его лежащего...

Как я выбрался на улицу не помню. Голова гудит от ударов, рот полон крови. С тупым безразличием осознаю, что сесть в тачку не успею. Припадая на разбитое левое колено, иноходью дергаю вглубь узкого переулка, за мной с изрядным отставанием трое или четверо ребят Джабика.

Вздумали меня прикончить...

Бросил ставший бесполезным пистолет – всю обойму я высадил в этих гориллл. Какая-то тетка шарахнулась от меня в проезд между домами. Прозвучал выстрел, кто-то закричал. Снова выстрел. Пуля свистнула возле уха. Я втянул голову в плечи и продолжал ковылять на переделе сил. Рядом с тротуаром визгливо тормозит черная «волга».

– Прыгай! – полуопустив тонированное стекло, дико орет в окошко Миша.

Я кидаюсь к спасительной колеснице, хватаю ручку двери, и в этот самый момент пуля прилетает мне в бедро. Начинаю медленно оседать.

С перекошенным от страха лицом Миша выскакивает из-за руля и принимается обегать машину.

– Уходи! – кричу, – Миша, назад!

Рваный пинками впихнул меня в машину, с неприсущей ему ловкостью лихо перепрыгнул через капот и очутился за рулем. Вдавив педаль газа в пол, Миша рвет задним ходом, мастерски разворачивается на повороте во дворы и жмет вдоль набережной в сторону нашего района. Ушли бы, да как назло парни Джабы последним выстрелом попадают-таки в задний баллон. Раздался хлопок, набравшую неплохой ход машину мотнуло, колеса жестко встретились с бордюром, заставив «волгу» перепрыгнуть пешеходную дорожку и протаранить ограждение набережной. С изрядной высоты мы летим в черную воду. Я – молча, Миша – закрыв лицо руками и что-то крича. Потом меня ударяет в лицо и меркнет свет...