Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов

Наклонился и прошептал на ухо, обжигая кожу дыханием:

– Между такими близкими знакомыми, как мы с тобой, не может быть церемоний, ведь правда, малышка Марианна? Кстати, путь нам предстоит долгий, предлагаю использовать это время, чтобы познакомиться поближе

— после чего отстранился и уже знакомым мне равнодушным и холодным тоном посоветовал.

– Вам лучше обуться и поскорее вернуться в дом, несси. Раз вы все равно не спите, предлагаю через час выезжать, — и первым пошел к стене окружающих пруд деревьев.

Я стояла и смотрела в его спину, не в состоянии сдвинуться с места. Возмущение его наглостью, злость на его возмутительное, неприличное предложение и непонятная истома, разлившаяся по телу от его близости — все смешалось в бурную смесь, не дающую мне спокойно мыслить и забивающую дыхание.

— Ну что же вы застыли, несси Марианна? — мужчина приостановился и оглянулся. — Может вас понести на руках?

– Не надо, — я вскинула голову и выпятила подбородок — признак крайней элости. — Прошу вас уйти и дать мне спокойно надеть платье.

– Чем же вам не нравится мой плащ? Он прекрасно все прикрывает. К тому же он сухой и теплый.

— Что обо мне скажут, если кто-то увидит меня в мужском плаще на голое тело и с собственным платьем в руках?

— процедила я.

– Какая разница, что о вас подумают, маленькая Марианна? Все равно вас больше никто не уважает Ваша репутация напрочь убита, так зачем вам заботиться о том, чего больше нет?

Я судорожно втянула в себя воздух, чувствуя, как на глаза навернулись злые слезы - он не понимает?! Наверное, нет, но…

Пусть все знают куда меня везут и для каких целей я нужна императору... Пусть меня презирают или злорадствуют, а, может, смеются... Пускай меня больше никогда не примут ни в одном приличном доме и даже не пустят в свой собственный.

НО я еду к императору не по своей воле. Поэтому имею право сохранять уважение к себе самой, даже если никто больше его ко мне не испытывает... А этот мужчина предлагает мне добровольно опуститься, лишиться даже этой капли самоуважения, позволяющей мне хоть как-то держаться!

Поэтому я сжала кулаки и произнесла, вложив в слова всю ненависть и к этому мужчине, и к его хозяину:

– Я себя уважаю, я сама! И даже если вы или ваш император, или мои мать и сестра презирают меня, считают ничтожеством, я буду продолжать относиться к себе с уважением!

После моих слов лорд Картленд повернулся и снова неспешно пошел ко мне. Остановился в каких-то тридцати сантиметрах, так, что мне пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

Оглядел мою прикушенную до крови, чтобы не тряслась, нижнюю губу, и протянул к моему лицу руку. Нежным, до крайности удивившим меня движением медленно повел большим пальцем по щеке. Потом по прикушенной губе, заставляя мои зубы разжаться. Проговорил до странности серьезным голосом:

– Уважение должно идти с обеих сторон, малышка Марианна. Кому ты оказываешь его, не желая идти в моем плаще? Себе или людям, чьим представлениям о порядочности хочешь соответствовать?

Вздохнул и еще раз погладил мое лицо.

– Пойдем, девочка, и не беспокойся — я позаботился о том, чтобы весь дом спал крепким сном. Никто тебя не увидит, — криво усмехнулся, что-то высматривая в моих глазах. — Вот видишь, я тоже тебя уважаю, даже если ты в это не веришь.

8.

До дверей замка мы дошли в полном молчании. Лорд был задумчив, и желания общаться не выказывал. Я же куталась в его плащ и жадно смотрела по сторонам. Впитывала в себя с детства знакомые виды, зная, что вижу их в последний раз. Прощалась.

По дороге нам, и правда, не встретилось ни одной живой души. И двор, и замок казались вымершими, хотя уже почти рассвело и прислуга должна была приступать к своим обязанностям: дворовые слуги мести двор, горничные относить белье в прачечную и гладильню, кухарки доставать продукты из кладовых и приступать к приготовлению завтрака.

Но нет, кругом было тихо и безлюдно, даже мычание недоенных коров не доносилось со скотного двора. Я покосилась на идущего рядом лорда — неужели правду сказал, что усыпил весь замок? Если да, то какая же силища в нем должна быть?! Такая только у драконов имеется. Или слуга императора драконов тоже дракон?

Вопросы заметались в моей голове, как потревоженный осиный рой. что он делал в наших краях и в Зеркальном лесу? Как он так быстро получил приказ от императора прибыть за мной, если он был здесь, а до столицы больше недели пути верхом? Или приехал уже с приказом в кармане, просто решил развлечься и на монстров в волшебном лесу поохотиться?

Сколько вопросов и получу ли я когда-нибудь на них ответы?! Хотя, зачем они мне? Скоро наши пути с лордом Картлендом разойдутся и мы оба забудем о существовании друг друга.

Возле дверей моей спальни лорд остановился.

– Сколько времени вам потребуется на сборы, несси Марианна? Завтракать мы будем в другом месте, в двух часах езды отсюда.

– Только сменить платье, — ответила я, опустив глаза и разглядывая носки его черных сапог Сияющие такие, чистые, словно и не ходил по земле, да по траве росистой. Мои туфли, вон, все в мокрых пятнах и налипших травинках вперемешку с землей, а его словно только из рук слуги, вычистившего их до блеска.

Святая Малесса, о каких глупостях я думаю в такую минуту!

– Тогда жду вас внизу, — коротко ответил лорд, повернулся и пошел по коридору. Потом обернулся: - Есть кто-то, с кем вы хотели бы попрощаться перед отъездом, несси?

– Только батюшка и няня... Но они... Ни с кем, ответила с тоской.

– Я понял, — кивнул мужчина и ушел.

Сундука с моими вещами, который вчера упаковала Лекка, в спальне уже не было. Видимо, пока я бегала на пруд кто-то его унес.

Я зашла в гардеробную, прошлась взглядом по полупустым вешалкам — что надеть в дорогу? Внезапно взгляд выцепил знакомый чехол — в нем портниха принесла платье для последнего вечера перед свадьбой. Как она его назвала? «Прощай девственность», кажется.

Я оглядела оставшиеся на вешалках наряды — других чехлов с пошитыми для меня новыми платьями не было, видимо их уже прибрала Лаура. Ну что же, ей нужнее, а мне это в самый раз будет.

Я торопливо скинула с плеч плащ лорда. Свои платье и сорочку, которые комкала в руках, бросила в корзину с грязным бельем — выбросят или отдадут кому-нибудь из служанок.

Надела серо-коричневое уродство, кое-как, криво и не до конца затянула шнуровку спереди, и встала перед зеркалом, разглядывая себя. Да, то, что надо — прощай девственность, прощай счастье, прощай беззаботная юность. Повернулась, и стараясь не глядеть по сторонам, вышла из комнаты, бывшей мне домом все девятнадцать лет моей жизни.