Контракт на невинность. Чужая невеста Императора Драконов

– Мне тоже дай, — прозвучало, когда я выпила почти половину бутыли. — Вина мне налей.

– Я вам не служанка, — ответила я, укладывая бутыль обратно в корзину.

– Конечно, ты великая аристократка, бледная наглая выскочка.

– Мое имя Марианна Дархилл, я дочь графа Дархилла, если вы не знаете, — ответила я.
– Если вы что-то хотите, вежливо попросите меня об этом.

– Обойдешься без моих просьб, — женщина оскалила белоснежные зубки. Из ее прекрасных темных глаз плеснула ненависть.

Как хотите, — я пожала плечами и пересела к окну. Отодвинула штору и обнаружила, что стекло закрыто магическим щитом, пропускающим свет, но не позволяющим ничего разглядеть наружи. Значит, карету превратили в тюрьму на колесах, где узникам не дозволяется видеть внешний мир?

Вернула штору на место и села, скопировав позу Фраух: откинулась на стенку кареты и слегка прикрыла глаза. В голове теснились десятки мыслей, одна другой хуже и страшней. Но самыми тоскливыми были о нем, о орде Картленде. О том, что он спас мне жизнь и погиб из-за этого.

К глазам подкатили слезы, и я изо всех сил прикусила губу — не буду плакать, по крайней мере не здесь. Во рту появился солоноватый металлический привкус и меня еще сильнее затошнило.

Снова забралась в корзину, теперь достала сок и принялась откупоривать бутыль.

– Я хочу пить - повторила Фраух с ненавистью.

– Возьмите и налейте себе сами, — я кивнула на корзину.

– Ты совсем идиотка, не видишь, что я не могу сдвинуться?! Стала бы к тебе обращаться, если бы могла сама! — зло вскричала женщина и завозилась на своем месте. С видимым усилием сдвинулась и мне стал виден тонкий шнур, тянущийся от обруча на ее шее к кольцу в стене позади. Еще один шнур перехватывал ее поперек талии.
– Меня привязали, как собаку! Из-за тебя, невзрачная моль, чтобы я ненароком не навредила тебе, пока ты валяешься без памяти, дрянь.

Глядя на перекошенное ненавистью женское лицо, я принялась неспешно пить сок. Когда тошнит нельзя торопиться, не дело, если все пойдет обратно.

– Дай мне воды! — прорычала Фраух.

– Вам придется попросить меня, — ответила спокойно, делая маленький глоток.

Женщина ничего не ответила. Откинулась затылком на стену и закрыла глаза. Пожав плечами, я убрала корзину и прилегла на лавку, повернувшись к Фраух спиной. Накрылась пледом и бездумно уставилась перед собой.

– Как же я тебя ненавижу! — раздался через некоторое время голос моей попутчицы. Я промолчала, продолжая рассматривать обивку кареты. Но Фраух, судя по всему, и не нужен был мой ответ:

– Я давно знала о твоем существовании, Марианна Дархилл. От своего мужа знала. Марис ненавидел тебя, не знаю почему, но это так. Собирал о тебе сведения, внимательно следил за твоей жизнью. Знал, чем ты занимаешься, что любишь, что ненавидишь... Хотя, ненавидеть ты, кажется, вообще не умеешь, цветочек.

Такая же святая, как твоя покровительница Малесса. Видишь, я даже это про тебя знаю.

Я замерла, слушая женщину, а она продолжила с ненавистью выплевывать слова.

– У Мариса регулярно появлялись твои портреты, Марианна Дархилл. Первым я увидела тот, на котором тебе двенадцать. Потом были другие, где тебе уже тринадцать, четырнадцать... Каждый год мужу привозили твое изображение. Он ставил его на стол и подолгу рассматривал. Если бы ты знала, какое у него при этом делалось лицо, ты бы пришла в ужас. Я и сама его боялась в такие минуты...

– Хорошо, что больше он никого не напугает, — ответила я, не поворачиваясь.

Конечно, ведь Мианн убил его. Из-за тебя, моль. Это ты во всем виновата, ты и твой портрет! Если бы не он, Мианн однажды полюбил бы меня. Я знала это, чувствовала. Слышала в его голосе, видела в улыбках.

Я отбросила плед и медленно села. Глядя на застывшее в горестной гримасе лицо Фраух, спросила:

– Причем здесь мой портрет?

— Что случилось, когда лорд Картленд увидел мой портрет?
– переспросила я, потому что Фраух молчала.

Уже думала, что и не ответит, но женщина вдруг заговорила.

Год назад назад Мианн, лорд Картленд приехал по делам в наши края и, как всегда, остановился в моей гостинице. Зашел повидаться с Марисом и увидел у него на столе твой портрет, моль. На нем тебе было шестнадцать или семнадцать, не помню. Потом я уничтожила его, этот портрет. Марис едва не убил меня, но я сделала бы это еще миллион раз... — женщина подняла скованные руки, быстро смахнула с щеки слезу и опустила глаза.

– Лорд увидел портрет, и что...? я в упор смотрела на женщину. Мысли, одна безумнее другой, кружились в моей голове...

– Увидел и все, ты поселилась в его мыслях, белобрысая дрянь... После этого я поняла, что у меня нет шансов, что Мианн никогда не будет моим, — потухшим голосом ответила Фраух.

– Вы были замужем, как вы могли рассчитывать на внимание постороннего мужчины? — выдавила я из себя, пытаясь осознать смысл того, что сказала хозяйка гостиницы:

– Подавись своей моралью, моль. Ты знаешь, что это такое в шестнадцать лет выйти замуж за мужчину, старше тебя в несколько раз, к тому же инвалида? Парализованного, умирающего, но все равно страшного.

Лапающего тебя, и не только, и от этого еще более мерзкого?! — Фраух вскинула на меня глаза. Сейчас в них не было влаги. Наоборот, они стали сухими и колючими. Еще в них плескалась ненависть, и в самой глубине зрачков затаилась боль.

– Вы могли не выходить за него, — я обхватила себя руками за плечи, потому что меня начало знобить.

_ Не могла. У меня не было выбора! — воскликнула женщина с ненавистью.

– Выбор всегда есть, — тихо ответила я.

– Ошибаешься. Иногда его просто тебе не дают, и скоро ты сама в этом убедишься. Когда окажешься в спальне ужасного императора Дамиана.

– Говорят, наш правитель любит женщин и щедро одаряет их, — произнесла я, стараясь отогнать вновь подкативший к горлу страх перед будущим. Нет смысла бояться, я уже приняла решение, и осуществлю его: исполню условие контракта, а затем исчезну.

– Щедро одаряет! Хм, можно и так сказать, — Фраух довольно облизнула губы. Оценивающе оглядела меня с головы до ног:

– Да, обычно своих любовниц император щедро осыпает подарками. Но вряд ли тебе это грозит, ты слишком некрасива для такого, Марианна Дархил. Император любит черноволосых и горячих женщин, а не таких, как ты, белобрысая.

– Вы так часто оскорбительно отзываетесь о моей внешности, что складывается впечатление, завидуете ей, — я, сколько могла, добавила насмешки в голос, хотя никакого веселья не чувствовала. Наоборот, меня еще сильнее зазнобило. Хотелось снова лечь на лавку, с головой укрыться пледом, ни о чем не думать, и ничего не чувствовать.

– Завидую? Чему?! — зло рассмеялась женщина. — Тому, что на несколько дней ты станешь императорской игрушкой, а потом тебя пустят по кругу его придворные?