Контракт Паганини

Рядом встал Бьёрн, сжимая в руке разделочный нож с широким лезвием. Щеки побелели, рот полуоткрыт, глаза не отрываются от окошка.

Пенелопа уперлась задом в кухонный стол и тут же заметила, как дверная ручка медленно опускается. Пенелопа метнулась в ванную, открыла краны и громко крикнула:

— Входите, открыто!

Бьёрн вздрогнул, в ушах застучала кровь. Он выставил нож перед собой, готовясь защищаться или нападать. Однако преследователь осторожно отпустил ручку. Силуэт в окошке исчез, через пару секунд послышались шаги — человек шел по гравийной дорожке возле дома. Бьёрн взглянул вправо. Пенелопа вышла из ванной. Бьёрн указал на окно комнаты, где стоял телевизор; оба перешли в кухню и тут же услышали, как человек в черном ходит по террасе. Вот прошел мимо окна, вот подходит к двери. Пенелопа попыталась представить себе, что видит преследователь, позволяют ли угол и освещение рассмотреть разбросанную по прихожей обувь, кровавые следы ног Бьёрна на полу. Доски снаружи снова скрипнули — человек двинулся к лестнице, спускающейся на задний двор. Он обошел дом и направляется к кухонному окну. Бьёрн и Пенелопа легли на пол и прижались к стене прямо под окном, стараясь не шевелиться и едва дыша. Услышали, как человек подошел к окну, пошарил руками по жестяному подоконнику, и они поняли: он заглядывает в кухню.

Тут Пенелопа заметила, что в стекле духовки отражается окно. В отражении было видно, как преследователь старается рассмотреть, что происходит в кухне. Когда он посмотрит на стекло духовки, то увидит ее, Пенелопы, глаза. И сразу поймет, что они затаились где-то здесь.

Лицо в окне исчезло, шаги снова донеслись с террасы, потом захрустел гравий. Когда входная дверь открылась, Бьёрн метнулся к кухонной двери, тихо отложил нож, повернул ключ в замке, толкнул дверь и выскочил.

Пенелопа бросилась следом, в прохладный утренний сад. Они пробежали по лужайке, мимо кучи компоста и дальше в лес. Сумерки еще не рассеялись, но между деревьями уже пробивался жидкий свет восходящего солнца. Страх гнал Пенелопу вперед, в груди бушевала паника. Пенелопа уворачивалась от толстых веток, перепрыгивала через низкие кусты, через камни. Где-то сбоку бежал Бьёрн, она слышала его частое дыхание. А за спиной Бьёрна угадывался безостановочный бег того, другого, ощущаемого как тень. Он следовал за ними и, Пенелопа знала, хотел убить их, как только догонит. Она вспомнила когда-то читанное: одна женщина-тутси в Руанде пережила геноцид, спрятавшись от убийц-хуту под порогом и потом бежав. Она не знала покоя в течение всех тех месяцев, что продолжалась резня. Прежние соседи и друзья гнались за ней с мачете. Мы подражали антилопам, писала эта женщина. Мы, выжившие в джунглях, подражали антилопам, убегающим от хищников. Мы бежали, выбирая неожиданные дороги, мы разделялись и меняли направление, чтобы сбить преследователей с толку.

Пенелопа сообразила, что они с Бьёрном убегают неправильно. Они бегут без плана, бессмысленно, и это на руку не им, а их преследователю. Их бегство наивно. Они хотят найти дом, помощь, хотят позвонить в полицию. Все это известно преследователю, он понимает, что они станут искать спасения у людей, станут искать дома на острове.

Пенелопа зацепилась за упавшую ветку и порвала штаны. По инерции пролетела несколько шагов, согнувшись, потом снова выпрямилась, побежала, просто отметив, как боль обожгла ногу.

Нельзя останавливаться. Привкус крови во рту. Бьёрн споткнулся, запутавшись в кустарнике. Беглецы свернули возле вывороченного дерева, в яму от которого налилась вода.

И пока Пенелопа неслась рядом с Бьёрном, страх вдруг извлек из памяти воспоминание, воспоминание о таком же страхе. Пенелопа вспомнила, как была в Дарфуре, вспомнила глаза людей, вспомнила отличия между взглядами тех, кто больше не мог сопротивляться, и тех, кто продолжал бороться, кто отказывался сдаваться. Она никогда не забудет детей, явившихся ночью в Куббум с заряженными револьверами. Она никогда не забудет страх, который тогда испытала.

21 Служба государственной безопасности

Штаб-квартира Службы государственной безопасности располагалась на третьем этаже полицейского управления, попасть в которое можно было с Польхемсгатан. На стоянке вертолетов, устроенной на крыше следственной тюрьмы, кто-то свистнул в свисток. Отделом, ответственным за меры безопасности, руководил Вернер Санден, высокий длинноносый мужчина с угольно-черными глазками и глубоким басом. Сейчас он сидел за своим столом, широко расставив ноги и подняв руку в успокаивающем жесте. Тусклый свет падал через выходящее во внутренний двор окошко. Пахло пылью и накалившимися лампочками. В этом необыкновенно тоскливом кабинете стояла молодая женщина по имени Сага Бауэр. Она уже дослужилась до комиссара и специализировалась на борьбе с терроризмом. Саге было всего двадцать пять; в длинных светлых волосах сверкали зеленые, желтые и красные ленты, что придавало ей вид лесной феи, стоящей на полянке в луче света. Под мышкой висел крупнокалиберный пистолет. На Саге была шапочка и расстегнутая спортивная кофта с логотипом боксерского клуба «Нарва».

— Я вела это дело больше года, — умоляюще говорила она. — Я занималась им без выходных, по ночам не спала…

— Тут другое, — с улыбкой перебил шеф.

— Ну пожалуйста… Вы не можете опять обойти меня.

— Не могу? Криминалист из уголовной полиции серьезно ранен, напали на комиссара, квартира могла взорваться.

— Я знаю. Мне нужно туда…

— Я уже отправил Йорана Стуне.

— Йорана Стуне? Я работаю здесь три года, мне ни одно дело не дают довести до конца, это же моя экспертная область. Йоран не разберется…

— Он хорошо показал себя в подземных коридорах.

Сага с трудом сглотнула, потом ответила:

— Это тоже было мое дело, это я нашла связь между…

Вернер серьезно возразил:

— Но оно стало опасным, и я продолжаю считать, что поступил правильно.

Сага покраснела, опустила глаза, собралась и заговорила, стараясь оставаться спокойной:

— Я хорошо справляюсь, меня же учили как раз этому…

— Да, но я принял другое решение.

Санден подергал себя за нос, вздохнул и положил ноги на корзину для бумаг, стоявшую под столом.

— Вы же знаете, что я здесь не потому, что меня направил сюда Комитет по вопросам женского равноправия, — медленно проговорила Сага. — Я здесь не по какой-то квоте, я лучше всех в группе прохожу все проверки, я отлично стреляю, я расследовала двести десять разных…

— Я просто боюсь за тебя, — сказал Санден и взглянул в ее голубые глаза.

— Я не кукла, не принцесса и не фея.

— Но ты такая… такая…

Вернер покраснел до корней волос и беспомощно поднял руки:

— Ладно, черт с тобой, договорились. Ты ведешь следствие, но Стуне будет работать с тобой, подстрахует, если что.

— Спасибо. — Сага с облегчением улыбнулась.

— Но не забывай, мы не в игрушки играем, — пробасил Санден. — Сестра Пенелопы Фернандес убита, ее казнили, саму Пенелопу никто не может найти…

— Сейчас активизировались левоэкстремистские группировки. Мы проверяем, не стоит ли «Революционный Фронт» за кражей взрывчатки в Ваксхольме.

— Уточните, способны ли они на немедленные действия.

— И радикалы подняли голову, — как-то слишком уж настойчиво продолжала Сага. — Я только что говорила с Данте Ларссоном из МАСТ. Он сказал, что этим летом они ожидают диверсий.

— Сосредоточимся на Пенелопе Фернандес, — улыбнулся Вернер. — Всякие технические моменты мы будем решать совместно с уголовной полицией, но в остальном легавых стоит держать в стороне.

Сага Бауэр кивнула, немного помолчала, потом спросила:

— Я закончу это расследование? Оно важно для меня, потому что…

— Пока ты в седле, — перебил шеф. — Но мы понятия не имеем, где закончится это дело. Мы даже не знаем, где оно начинается.

22 «Что вам нужно?»

Неподалеку от Решюльгатан в Вестеросе стоит длинный, ослепительно белый дом. Его жильцам рукой подать до школы, футбольного поля и теннисного корта.

Из подъезда номер одиннадцать вышел юноша с мотоциклетным шлемом в руке. Юношу звали Стефан Бергквист; ему скоро должно было исполниться семнадцать. Стефан учился в техническом колледже и жил вместе с матерью и ее приятелем.