Корабль поколений

Он и дальше продолжал перечислять знаменитые катастрофы, в зале раздался еда слышный ропот.

— … Две тысячи двести восьмой год. Авария на пассажирском челноке, который следовал рейсом Земля — Орбитальная станция «Икар». Погибло триста пятьдесят пять человек…

Недовольные голоса в зале стали громче. И тут зажегся голоэкран, на котором появилась Лин.

— Прошу уважать выступающего, — сказала она.

— Пусть короче говорит! — раздался раздраженный выкрик.

— Товарищ Иванов, держите себя в руках, — жестко сказала девушка-бот.

— Хорошо, — продолжал свою речь Чжан Цзюнь, — буду говорить кратко. И так, я перечислил свыше тридцати случаев, когда ошибка в программе приводила к очень тяжелым последствиям. Я специально собрал достаточно длинный список, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Но, самое главное, перечисленных трагедий можно был бы избежать, если бы ошибка была найдена и исправлена вовремя. Во всех этих случаях не было уделено должного внимания тестированию и отладке, и, самое грустное, по соображениям экономики, политики или из-за бюрократической волокиты. В данном случае у нас есть факт подозрения, что в программе ошибка. И мы должны приложить максимум усилий, чтобы найти и исправить ее. Понимаю, вы печетесь об экономии ресурсов. Да, экономика должна быть экономной. Но в миссию «Красная стрела» вложено триллионы человеко-часов труда, миллионы тонн не возобновляемых природных ресурсов, колоссальные объемы энергии… По сравнению с этим материальные затраты на развертывание дополнительных вычислительных мощностей «погоды» не сделают. Но позволят избежать риска провалить миссию. А еще не забывайте, что на звездолете летят живые люди… У меня все, товарищи. Предлагаю удовлетворить просьбу.

— У товарища Аишы Муайлимы есть возражения по сути, — сообщила Лин.

За трибуну вновь поднялась черноволосая женщина.

— Для начала замечу, что товарищ Чжан Цзюнь совершенно необоснованно назвал вывод специальной комиссии необоснованным. В комиссии работают высочайшие эксперты и ученые, имеющие соответствующие регалии, не буду их перечислять, в отличие от моего оппонента буду предельно кратка. У нас нет оснований не доверять выводам комиссии. Далее. Командир миссии не представил доказательства, что в программе может быть ошибка. А ресурсы мы не имеем права разбазаривать. Мое предложение не изменилось: отказать.

Следующий оратор был представлен как Жак Бернар, эксперт по астронавигации.

— Товарищ Чжан Цзюнь несколько драматизирует ситуацию, — начал он свою речь. — Да, ошибки в программах случаются, и они могут иметь серьезные последствия. Но не нужно путать ошибки, допущенные в прошлом, когда технологии были менее совершенными, с современной ситуацией. Мы живем в эпоху искусственного интеллекта. Наши системы гораздо надежнее, чем раньше. И вероятность того, что на «Красной стреле» возникнет критическая ошибка, крайне мала. К тому же, я хочу напомнить, что «Красная стрела» — это не просто научная экспедиция. Это символ нашей веры в будущее, в способность человека покорять космос. Если мы сейчас запаникуем из-за каждого мелкого подозрения, то мы никогда не достигнем звезд. И, в конце концов, у нас просто не хватит вычислительных мощностей, чтобы следить за каждым кораблем в космосе, проверяя все до последней запятой.

Жак окинул взглядом зал.

— Я понимаю опасения товарища Чжана Цзюня. Но я считаю, что в данном случае риск оправдан. Мы не можем позволить себе тратить ресурсы на моделирование ситуации, вероятность возникновения которой ничтожно мала. У нас есть другие, более важные задачи. И если мы хотим, чтобы «Красная стрела» успешно долетела до цели, мы должны доверять нашим технологиям и верить в наших космонавтов. Я согласен с товарищем Аишей Муайлимой: в просьбе отказать.

В зале воцарилась тишина. Решающее слово оставалось за Лин, чье голографическое изображение возвышалось над залом. Лин немного помолчала, словно обдумывая услышанное.

— Благодарю за выступления, — наконец сказала она. — Сейчас будет проведено голосование.

Стены здания резко стали непрозрачные, что было похоже как будто внезапно погас свет. На стенах появились проекции кнопок «За» и «Против». Присутствующие начали голосовать. Через несколько минут стены стали прозрачные и «свет снова зажегся». На голоэкране появился результат голосования.

«За» — 45%

«Против» — 55%

— Просьба экипажа звездолета «Красная стрела» отклонена, — объявила Лин.

В зале раздались вздохи разочарования. Чжан Цзюнь опустил голову. Он понимал, что сделал все, что мог. Но его аргументы не убедили большинство.

Люди начали расходиться. Чжан Цзюнь, с опущенными плечами, шаркающей походной перешел в другое помещение, где за большими голоэкранами работали его коллеги.

— Не расстраивайся, мы еще поборемся, — дружески положила ему руку на плечо Ван Фэй, которая уже знала о вердикте комиссии.

Глава 24

2611 год, межпланетное пространство,

45 млн. километров от Земли,

приблизительно орбита Марса,

борт звездолета «Красная стрела»,

одиннадцатый день полета.

Михаил созерцал крутящееся небо из смотровой площадки. Звезды мерцали, словно бриллианты, рассыпанные на черном бархате. Но вот Землю увидеть никак не получилось. Она затерялась среди звезд, став одной из них — светящейся точкой, среди мириад таких же точек. А вот Солнце сияло почти так же ярко, как на Земле. Ну, может быть, чуть-чуть слабее.

В кабину тихо впорхнула Ульяна.

— Ты почему такой грустный? — спросила она.

— Наше донесение застряло в бюрократической волоките. Похоже, виртуальную машину на Земле нам так и не дадут.

— И насколько это опасно? — насторожено спросила Ульяна.

— Честно? Не знаю. Надеюсь, что нет. Вероятность, что баг приведет к сбою с катастрофическими последствиями — крайне мала. Я бы сказал, исчезающе мала. Но не нулевая. Да и не факт, что это именно баг в программе.

— Тогда, может быть, там, в центре управления, правы?

— Может быть. Но на душе как-то неспокойно…

— Ладно. А что можно сделать, чтобы как-то… не знаю… улучшить ситуацию?

— Я могу и дальше пытаться найти ошибку. Вслепую. Выдвигая случайные гипотезы и тратя много времени на их проверку. Только так.

— Но времени же у нас достаточно, не так ли?

— Так.

— Тогда зачем понапрасну беспокоиться?

— Ты права, незачем.

Михаил снова посмотрел в окно. Звезды все так же мерцали, но теперь они казались ему не бриллиантами, а холодными, безучастными наблюдателями. Он чувствовал, что впереди их ждет тяжелое испытание.

Глава 25

2611 год, межпланетное пространство,

150 млн. километров (1 а. е.) от Земли,

Между орбитами Марса и Юпитера,

борт звездолета «Красная стрела»,

двадцатый день полета.

Михаил сидел в вычислительном центре, погруженный в работу. Перед ним был большой голоэкран с различными графиками, схемами, формулами. Самсонов сосредоточенно двигал пальцами светящие голографические артефакты, наблюдая за изменениями в многочисленных таблицах. Его лоб покрылся капельками пота.