Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)

— Убери это железное чудовище из дома, — еле слышно произнес Рутлен цементными губами.

— Но его не возьмут назад! — истерически закричала она.

— Тогда я пошел за консервным ножом! — выдохнул поэт, удаляясь на окоченевших ногах.

— Кукла же не виновата! — закричала Афина, — Какой смысл ее ломать? Это ведь Гарднер. Он тот кошмар, который мы сотворили вместе!

Глаза поэта быстро моргали, пока он переводил взгляд с куклы на сына и обратно, постигая заключенную в ее словах неприятную истину. Это был их сын. Кукла только повторяла, кукла не делала ничего, кроме того…

…кроме того, что была создана делать.

А именно: быть ведомой, обучаться, повторять за кем-то, — и когда эта мысль снизошла на него, мир воцарился в доме Бьюсонов.

Начиная с того дня их Гарднер — снова одинокий — стал образцом хороших манер, и дом превратился в святилище благостного созидания.

Все было идеально.

И лишь через двадцать лет, когда Гарднер Бьюсон поступил в колледж и повздорил там с каким-то дерганым второкурсником, лишившись в ходе потасовки тринадцати прокладок и генератора, наружу выплыла неприглядная правда.

Тест

Вечером накануне испытания Лэс помогал отцу готовиться в столовой. Джим и Томми спали наверху, а Терри что-то шила в гостиной. Лицо ее было лишено всякого выражения, игла, пронзая ткань и протягивая нить, двигалась в стремительном ритме.

Том Паркер сидел очень прямо, худые, изборожденные венами руки, сцепленные вместе, лежали на столе, светло-голубые глаза пристально вглядывались в губы сына, словно это помогало ему понимать лучше.

Ему было восемьдесят, и предстоял уже четвертый тест.

— Хорошо, — сказал Лэс, читая вариант теста, который дал им доктор Траск. — «Повторите приведенные ниже последовательности чисел».

— Последовательности чисел, — пробормотал Том, стараясь осмысливать слова по мере их произнесения. Однако ему это удавалось все реже: слова будто застревали на поверхности разума, как насекомые, угодившие в клей плотоядного растения. Он мысленно повторил слова еще раз: последовательность… последовательность чисел, ага, получилось. Он смотрел на сына и ждал.

— Ну? — произнес Том нетерпеливо после секундного молчания.

— Пап, я же уже дал тебе первую, — сказал ему Лэс.

— О… — Отец подыскивал подходящие слова. — Будь так добр… окажи мне милость…

Лэс устало вздохнул.

— Одиннадцать, семь, пять, восемь.

Старческие губы зашевелились, древние шестеренки в голове со скрипом завращались.

— Одиннадцать… с-семь… — Светлые глаза медленно моргнули. — Пять, восемь, — завершил Том на одном дыхании, а затем с гордостью расправил плечи.

Ага, хорошо, думал он, очень хорошо. Завтра его не одурачат, он победит этот их убийственный закон. Рот сжался, а руки крепко вцепились в белую скатерть.

— Что? — переспросил он, стараясь сосредоточить взгляд на лице Лэса, — Погромче, — сказал он раздраженно. — Говори громче.

— Я дал тебе новую последовательность, — произнес Лэс спокойно. — Слушай, читаю еще раз.

Том немного подался вперед, напрягая слух.

— Девять, два, шестнадцать, семь, три.

Том с усилием откашлялся.

— Говори потише, — сказал он сыну. Этого ряда он осознать не успел. Неужели они считают, что человек в состоянии запомнить такую нелепо длинную цепочку цифр? — Что? Что?! — переспросил он сердито, когда Лэс снова прочитал последовательность.

— Пап, экзаменатор будет зачитывать вопросы гораздо быстрее, чем я сейчас. Ты…

— Это я прекрасно знаю, — холодно перебил его Том. — Прекрасно знаю. Позволь мне напомнить тебе, однако… что это… это еще не тест. Это упражнение. Глупо нестись галопом. Просто глупо. Я должен изучить… изучить этот тест, — завершил он, рассердившись на сына, рассердившись на то, как нужные слова ускользают от него.

Лэс пожал плечами и снова посмотрел в бумаги.

— Девять, два, шестнадцать, семь, три, — прочитал он медленно.

— Девять, два, шесть, семь…

— Шестнадцать, семь, пап.

— Я так и сказал.

— Ты сказал «шесть», папа.

— По-твоему, я не знаю, что говорю?!

Лэс на секунду закрыл глаза.

— Хорошо, папа.

— Ну так ты будешь читать еще раз или нет?

Лэс еще раз прочитал последовательность чисел и, слушая, как отец спотыкается на каждом, бросил взгляд в гостиную, на Терри.

Она сидела с бесстрастным лицом и шила. Радио она выключила, а значит, наверняка слышала, как старик путается в цифрах.

«Да, да, — сказал Лэс про себя, как будто бы спорил с ней. — Все верно, я знаю, что он стар и бесполезен. И ты хочешь, чтобы я сказал ему об этом прямо в глаза, всадив нож в спину? Ты знаешь, и я знаю, что теста он не пройдет. Позволь мне хотя бы подыграть ему. Завтра все равно вынесут приговор, Не заставляй меня выносить его сегодня, разбив старику сердце».

— Так вроде правильно, — услышал Лэс полный достоинства голос отца и посмотрел на его худое морщинистое лицо.

— Да, так верно, — поспешно произнес он.

Он ощутил себя настоящим предателем, когда слабая улыбка задрожала в углах старческого рта. «Я же обманываю его», — подумал он.

— Давай перейдем к чему-нибудь другому, — услышал он голос отца и быстро уставился в бумаги.

«Что будет ему полегче?» — размышлял он, презирая себя за такую мысль.

— Ну же, Лэсли, давай. У нас нет времени, чтобы тратить его впустую.

Том наблюдал, как сын водит пальцем по страницам, и руки его сжимались в кулаки. Через несколько часов его жизнь повиснет на волоске, а сын спокойно переворачивает листы теста, как будто ничего не происходит.

— Ну давай, давай же, — произнес он сварливо.

Лэс взад карандаш с привязанной к его незаточенному концу веревочкой и нарисовал на чистом листе кружок в сантиметр диаметром. Потом протянул карандаш отцу.