Кораллы мертвеца

Борис Семенович Ямпольский ещё больше укрепил Катины сомнения.

– Э...э...э... вы понимаете, - рассуждал перед ней искусствовед, которого Катя из-за его внешнего вида не пустила бы даже в подъезд своего дома, не говоря уже о пороге квартиры. Рукава бархатного пиджака отсвечивали белыми пятнами, а брюки выглядели так, словно на них в большой придорожной пыли только что сплясало вдохновенную самбу племя африканских дикарей. Шею маститого обвивал бледно-желтый платочек, сильно похожий на носовой после многократного использования по прямому назначению.

Э... э ... а ... вы откуда? Я не расслышал, - внезапно огорошил он Катю.

– Журналистка из журнала "Седьмое небо".

У Кати там работала закадычная подружка Лариса.

– Никогда не слышал о таком, - поджал губы Борис Семенович.
– Это не для высокого интеллекта, - успокоила его Катя, - поэтому вполне, возможно, что журнал и не попал в сферу вашего внимания.

– Выставка показала достаточно высокий уровень репрезентативности...
– Простите, - перебила его Катя, изо всех сил стараясь не потонуть в мудреных искусствоведческим терминах, - к огромному сожалению я тороплюсь и поэтому крайне ограничена временем. Я только хотела спросить вас о художественной ценности произведений, выставленных на стенде Макеева.
– Весьма низкая. Я был крайне удивлен, что Таня Никитина, женщина с безукоризненным эстетическим вкусом приобрела эти сомнительные "шедевры".
– Да уж, - пробормотала Катя, вспомнив "Белую лошадь".

Они сидели в уютном холле фонда Эстетического развития Москвы, где Ямпольский работал консультантом.
– А Коваленко?
– Я такого не знаю. Вероятно, из "новых русских". Ноль интеллекта и максимум амбиций. Второсортная публика.
– Я тоже так думаю, - поддакнула Катя.
– Еще вопросы есть?
– Нет, спасибо за консультацию.

Искусствовед встал, снисходительно кивнув Кате, и направился в конец коридора, где находился его кабинет. После беседы с Ямпольским у Кати заурчало в животе. Приближалось время английского обеда, то есть пятичасовой трапезы. Трапезничать было негде и не с кем. В конце концов, спасительный выход был найден. Им оказалось симпатичное кафе с игривым названием "Лиловый бегемот". Таких Катя не видела ни в кино, ни в зоопарке, но создателям кафе было виднее. Пообедав бифштексом с жареной картошкой и морским салатом, Катя решила заехать к Ларисе, и увидев сбоку на стойке бара телефон, направилась к нему.

* * *

– Сегодня у нас будет сеанс посложнее, - Елена Александровна пытливо посмотрела на Викторию, но та весело махнула рукой.
– Я готова. Главное, что мне стало намного лучше.
– Сегодня у вас наступит коренной перелом в сознании. Вы станете совсем другим человеком.

Виктория хотела спросить: "А разве это возможно?", но промолчала. Расслабьтесь....закройте глаза... вас обволакивает приятное тепло...

На Викторию накатили ласковые волны. Синие, светло-зеленые, прозрачные. Волны обволакивали теплом как мамины руки в далеком детстве, когда мама рассказывала ей на ночь сказки, прижимая к себе. "Мама", вспомнила Виктория и ей стало трудно дышать.
– Для полного перерождения вам надо выпустить из головы все ваши черные мысли, освободиться от них. Они вам не нужны. Эти мысли мешают вам жить. Они уходят вместе с волнами, растворяются в воде и никогда не вернутся назад.... Никогда... Вы всегда любили власть... Хотели быть первой... ради этой власти вы были готовы на все... абсолютно на все... Вы думали о том как стать первой, стать хозяйкой своей судьбы. Своего дела... Повторяйте за мной... за мной... Я очень любила своего мужа, у нас была хорошая семья, чудесный сын...
– Хорошая семья, чудесный сын...
– эхом откликнулась Виктория.
– Но постепенно Андрей отдалился от меня, стал мешать...

Виктория хотела возразить, но язык её не слушался.
– Андрей стал мне мешать, мешать...
– Мне захотелось остаться одной, взять все в свои руки...

Как в тумане Виктория послушно повторяла услышанные слова. Ей казалось, что сознание её раздвоилось. И сейчас, на стуле, сидит не она, Виктория Кричевская, а другая посторонняя женщина, которая не имеет к ней никакого отношения. Она видела эту женщину как бы со стороны, чувствовала её, но прервать это невыносимое раздвоение не могла.
– Я наняла киллера, медленно говорила Виктория, тяжело ворочая языком, - чтобы убить Андрея. Я видела его всего один раз: он высокий, худой. Сначала мне показалось, что он - левша, но потом я поняла - киллер одинаково владеет и левой и правой рукой. Он подслеповат, стреляет почти интуитивно, но никогда не промахивается. Лет ему двадцать пять - двадцать семь... Лицо простое... обыкновенное... На правой щеке большая родинка...

Через пятнадцать минут Елена Александровна подошла к Виктории и взяла её за запястье, пульс бился ровными толчками. Виктория спала глубоким безмятежным сном, сдвинув брови, но спустя какое-то время на её лице появилась улыбка. Елена Александровна вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Она села за свой стол в приемной и набрала номер телефона. Когда на том конце сняли трубку, она приглушенным голосом ,отчетливо выговаривая слова, сказала: - Все в порядке. Она уснула. Да, она сказала то, что надо...

* * *

Лариса Кате обрадовалась.
– Проходи, проходи. Я сама уже собиралась тебе звонить. Давно не виделись. Ты куда пропала?
– Работа, дела. Понятно. Очередное расследование?
– Угу.
– Пошли на кухню. У меня курица с рисом, блинчики с печенкой.
– Я только что поела в каком-то "Бегемоте". Где?
– не поняла Лариса.
– Ладно, блинчики в меня ещё влезут, а курица увы!
– А мороженое вместится? С шоколадом и орехами?
– Надеюсь. Кофе есть?
– Конечно. Лучшее. Бразильское.

Лариса часто ездила по работе в командировки в Бразилию и считала её своей второй родиной.

– Кто знает, - часто говорила она Кате, - может быть, в прошлой жизни я жила на берегах Амазонки в дикой сельве.

– С крокодилами и змеями?
– уточняла Катя.
– В таком случае, твоя жизнь должна была оборваться в расцвете сил и красоты, или ещё раньше - в сладком младенчестве.
– Ну зачем ты так все прозаично объясняешь, я имею в виду тонкое родство душ...ощущения.
– С кем?
– подтрунивала над ней Катя. Она знала, что пару раз у Ларисы случались кратковременные любовные приключения с бразильскими мачо.

Лариса тяжело вздыхала и продолжала.
– Ты даже не представляешь, какой это счастливый раскованный народ. Они как дети, веселятся, радуются плачут. Эмоциональны и непосредственны.
– Ну да, дети, вечные дети.
– Если бы ты только видела Капобакану, самбу, пальмы в лучах заходящего солнца...

При этих словах, Катя искоса смотрела на подругу. Соприкосновение с далекой бразильской землей настраивало её на возвышенный лад. "Ну и хорошо, - думала Катя.
– Оторвется на какое-то время от прозаичной и расчетливой Москвы. У нас сейчас не то что счастливого, даже просто улыбающегося человека днем с огнем не сыщешь".

Лариса сияла.
– Вчера была на приеме в бразильском посольстве. Так все было здорово. И главный обещал оклад повысить. Сказал, что доволен моей работой в последнее время. Правда, он может и не совсем доволен, просто сейчас он в эйфории. У него сын родился. Третий.
– Восхищаюсь такими женщинами, как его жена.
– Да она у него четвертая. С предыдущей, помнишь, я тебе говорила, он развелся полтора года назад.
– А эта, естественно, моложе той?
– Ес-тест-вен-но, - процедила Лариса.
– Ему пятьдесят семь А ей не то девятнадцать, не то двадцать.
– Отцовский марафон. Он так будет каждые десять лет жениться и разводиться. До самого гроба. Как наши многоуважаемые артисты и политические "шишки".
– Меня это, вообще-то, не касается. Лишь бы платил прилично, да рычал в меру. Вот и все. Мне с ним не жить.

Катя уплетала второй блинчик и чувствовала себя абсолютно счастливой. "Не надо впадать в уныние, - твердила она себе.
– У меня прекрасная работа, есть любимый мужчина, замечательная подруга...
– Ты меня совсем не слушаешь.
– Слушаю, - смутилась Катя, - просто немножко замечталась.
– Я тебе рассказываю о Роме. Он гениален.

Рома был бой-френдом Ларисы и работал на телевидении помощником режиссера музыкальных клипов. Катя видела его всего один раз. Лохматый гений, с умным видом изрекавший избитые фразы, особого впечатления на неё не произвел. Но Ларису она не стала расстраивать и сказала ей, что Роман классный парень.
– А порой я думаю: годы летят, ни мужа, ни ребенка, а скоро уже тридцатник стукнет, - призналась Лариса, наливая Кате большую чашку ароматного кофе.
– О таких вещах лучше вообще не задумываться, а то жизнь представляется полной тогда бессмыслицей.
– Как Артур?
– Письмо прислал.
– По французски написал или по русски. Разобрать можно?
– пошутила Лариса.