Король Гарлема

– Они обещали помочь.

– И помогли, всадив в тебя две пули. Где ты умудрился найти таких помощников?

Я промолчал.

– Ладно, – сказал Кью. – Что ты собираешься делать дальше?

– Искать Морозника.

– Неугомонный! – усмехнулся Кью. – Как ты собираешься узнать, где он?

– У Нурет.

– Так она тебе и сказала. Кстати, у нее кое-кто уже пытался спросить. Кончилось это плохо.

– Куда она денется, если я приставлю ствол к ее виску.

– А ты крутой парень. Зачем тогда тебе помощь? – усмехнулся Золотой Кью.

– А вы стерпели бы, увидев, как белый нахал в баре, расположенном в самом сердце Гарлема, обижает черную женщину?..

– Понятно, – оборвал меня Кью. – Из бара ты бы точно живым не вышел. Поднялись бы все, до последнего пропойцы. Тебе нужно прикрытие?

– Вот именно.

Кью задумчиво потеребил серьгу в ухе, еще раз окинул меня изучающим взглядом и предложил:

– Все, чем я могу тебе помочь, это прислать врача.

– Нет, врача не надо, – сказал я.

Кью понимающе блеснул золотой улыбкой:

– Этот врач без лицензии. Он не одного из моих ребят на ноги поставил.

Дверь подсобки отворилась, и в ней появился Буш. Комкая в огромных лапах полотенце, он спросил:

– Ну как?..

– Терпимо, – ответил Кью.

Буш посмотрел на меня и сочувственно произнес:

– Да, работать тебе пока нельзя.

– Работать?! – уставился на него Кью. – Ты спятил, что ли, племяш? Этого парня грохнут через час после того, как он появится в твоем баре, а то и раньше.

– Да-да, – невесело кивнул Буш. – Только теперь бар опять опустеет.

– Так найми еще какого-нибудь белого придурка, а еще лучше – белую женщину.

Буш бросил удивленный взгляд на Кью и после некоторого раздумья констатировал:

– А что, это мысль.

– Мы тебя вывезем из Гарлема. До машины дойти сможешь? – обратился ко мне Кью.

Я кивнул и поднялся. Грудь болела так, словно по ней со всей дури прошлись хорошей кувалдой.

* * *

Я стоял возле окна и смотрел на улицу. По стеклу ползли крупные капли дождя. Он лил уже третий день с короткими перерывами, с того самого момента, как Кью привез меня к дому Орлова.

Он высадил меня и, прежде чем отъехать, окинул взглядом из окна машины небо с набрякшими тучами, потом дом и спросил:

– Какая квартира?

– Пятьдесят первая.

Когда негры уехали, я сел на лавочку напротив дома и стал ждать Сашу, который, по моим расчетам, должен был вот-вот подойти. Его сутуловатая фигура появилась в конце пустынной улицы минут через двадцать. Он шагал, глядя в одну точку прямо перед собой, и едва не прошел мимо лавки. Когда я его окликнул, Саша остановился и, заметив меня, заявил:

– Что-то ты плохо выглядишь.

– Да, потрепало немножко, – согласился я. – Отлежаться мне надо. Как в доме?

– Вроде тихо. Шатались тут два детектива, несколько дней все что-то вынюхивали, но потом ушли с концами. Зибельман выкрутился. Ты вовремя его предупредил. Контрабандисты погорели, самогонщики тоже.

– А что Орлов говорит?

– Говорит, что руководство в участке поменялось. Он даже не знал. Расстроен старик. Сказал, что стареет.

Едва мы вошли в дом, как пошел дождь, который так и лил до сего дня, почти не переставая.

Врач от Кью пришел в обед. Это был маленький вьетнамец. Он втирал мне в грудь какие-то мази, делая при этом пассы руками, потом ушел, оставив две бутылки с бесцветной жидкостью.

– Пить, – показал он мне жестом. – Утро, день, ночь, – затем вытянул передо мной вверх темную, тонкую, как черенок лопаты, руку и показал три пальца.

По-английски вьетнамец говорил совсем плохо.

Когда он ушел, я уснул и проспал до вечера, а проснувшись, заметил, что от мази вьетнамца мне заметно полегчало. Я глотнул какой-то жидкости из одного из пузырьков, которые он оставил, и стал гадать, кто же пытался меня убить – Пенс со своим приятелем или та пара типов на «Ягуаре». На первый взгляд, у Пенса было больше оснований для этого, но выманил меня из бара как раз один из тех, кого прислал Луис. Если учесть, что Кью сказал, что с некоторых пор эти ребята вьются возле Боты, то мотив для моего убийства у них имелся основательный. Луис, видимо, не знал, что они снюхались с Ботой. Он не из Гарлема. В конце концов я остановился именно на это версии.

На другой день, в обед, меня посетил Саша, он принес борщ собственного приготовления и кусок жареной курицы.

– Я думал, ты отсыпаешься после работы, – удивился я.

– Какая к черту работа. Всю ночь лило. Тебе пить можно?

– Вроде врач не запретил.

– Тогда я сейчас, – Саша исчез за дверью и вскоре вернулся с бутылкой. – Это самогон. Я у братьев пять бутылок перед шухером взял, как чувствовал, что прикроют их лавочку.

Мы пили самогон, перед которым хваленое шотландское виски казалось дешевым пойлом настоянным на кирзовых сапогах, и смотрели на дождь, который все лил не переставая.

Через три дня безвылазного торчания в комнате я чувствовал себя так, словно меня накрыли ватным одеялом. Жизнь теряла остроту. А еще через два дня я вышел на улицу, купил в газетном киоске на углу подробную карту Нью-Йорка и стал тщательно изучать район Гарлема.

* * *

Гарлем – это место, где в Нью-Йорке зарождается ночь. Именно отсюда она наползает на город черными сгустками, сначала заполняя собой его бетонное и асфальтовое дно, а затем поднимается все выше, до самых верхушек небоскребов.

Я вступил в Гарлем на границе дня и ночи с его юго-восточной окраины. Под курткой у меня был легкий бронежилет, на голове парик – шапка курчавых черных волос, на лице грим, придававший моей физиономии кофейный оттенок. Кроме того, в наплечной кобуре находился здоровенный «магнум», раздобыть который в этом городе мне удалось без особого труда.

Неделя, проведенная за картой, и ежедневные поездки в Гарлем на такси, во время которых я изучал район в натуре, закрепляя теоретические знания на практике, позволяли мне вполне сносно ориентироваться на местности.

Мне по-прежнему был нужен Морозник, единственный человек, который мог пролить свет на то, что произошло со мной в Москве, и Нурет, которая знала, как его найти и до которой от бара Буша было всего несколько минут ходьбы. Но прежде чем возвращаться к Бушу, надо было найти тех типов на «Ягуаре» и основательно разобраться с ними, чтобы опять не стать удобной мишенью. Кроме того, у меня кончались деньги, и я намеревался потрясти мошну черных гарлемских братков. Занятие рискованное, но, по крайней мере, при этом ты чувствуешь себя мужчиной.