Король Гарлема

Джим вернулся через час с двумя большими бумажными пакетами.

– Какие новости? – спросил я его.

– Ночной Король принялся за бары. Вчера он разгромил заведение Крота. Меня как раз били там рядом, – сказал Джим, вдруг осекся, а его глаза внимательно ощупали меня с ног до головы. – А ведь ты тоже был там. Я знаю, кто ты. Ты Король и точно не негр!

Я этого и не отрицал, не было смысла. Джим смотрел на меня во се глаза.

– Не могу поверить. Ты поставил на уши весь Гарлем, нагнал на него страху. Кто ты?

– Это слишком длинная история, – сказал я.

– А мы разве куда-то спешим?

Я усмехнулся.

При первых сумерках мы выбрались на крышу. Закат был долгим, и я рассказал Джиму почти всю свою историю, начиная с того момента, как Чепер привез меня на холм смотреть на заходящее солнце, дал мне имя, и я вместо Фашиста стал Вечером.

– Да уж, – заявил Джим, когда я закончил. – Такая вот собачья жизнь! – он немного помолчал, а потом спросил: – Ты не хочешь поучаствовать в одном деле?

– Каком?

Джим некоторое время смотрел туда, где светился огнями Бронкс, а затем произнес:

– У меня есть мечта, – глаза его при этом блеснули. – Когда отец умирал в больнице, он мне сказал: «Джим, у тебя нет мечты. Это плохо. У настоящего человека должна быть мечта, иначе ему не подняться над собой. Так и будет плавать среди дерьма. Я хочу подарить тебе мечту».

* * *

Ночь была сухой, с чистым небом. Когда мы вышли из дома, над Гарлемом холодно мерцали звезды. Джим поежился и кивнул куда-то в сторону Манхеттена.

– Там все! Другие возможности, другие люди, другая жизнь. Если мы возьмем сейф, то я смогу там обосноваться и поступить в колледж.

Джим волновался. Его мечтою оказался двухсекционный бельгийский сейф, который стоял в офисе Трехногого и который мы шли сейчас брать. Трехногий и его шайка были чистой воды гангстерами, но для отвода глаз держали игровое заведение с бильярдом, баром и пиццерией, которое занимало весь первый этаж дома, расположенного на Ванильной улице. На втором находились база банды и офис. Нам с Джимом потребовалось всего несколько дней, чтобы спеться и решиться на это дело.

На второй день нашего совместного пребывания на чердаке я поинтересовался у Джима насчет «Ягуара».

– Кремовый «Ягуар»? – переспросил Джим. – Это Тони и Кастро.

– Ты не можешь узнать, где они живут?

– Попробую, – сказал Джим.

Он ушел в обед и вернулся только поздно вечером.

– Знаешь, – сказал он. – Никто не хочет говорить. Я даже не подозревал, что эти ребята такие засекреченные. Они промышляют где-то за пределами Гарлема.

– Так ты не выяснил, где они живут?

– Нет. Но я узнал, где паркуется на ночь кремовый «Ягуар».

– Спасибо, Джим, – сказал я. – Это ничуть не хуже, чем знать адрес владельца.

На другой день Джим реализовал все награбленное мной золото где-то за пределами Гарлема и выручил около шести тысяч долларов.

– У скупщика глаза на лоб полезли, когда он увидел такую гору, – сказал он и добавил: – На тебя затевается нешуточная облава. Теперь в Гарлеме ночью чуть ли не комендантский час. Некоторые знают тебя в лицо. Я слышал, как тебя описывают. Очень похоже. Тебе срочно нужно сматываться, как только сделаем дело.

До Ванильной было минут двадцать хода. Но мы добирались туда минут сорок, потому что двигались в темноте и, чтобы не напороться на пикет, часто останавливались и слушали темноту впереди себя.

После очередной такой остановки я спросил у Джима:

– Неужели ты в самом деле откроешь сейф за пять минут?

– Я знаю, как открыть, – ответил Джим. – Мой отец открывал его для Трехногого, когда тот не мог найти ключи и ему срочно требовалась наличка. А через месяц отца зарезали. Странное совпадение. Один тип видел, как это произошло. Он сказал, что резать моего отца повода не было, да и дерущиеся не были настолько пьяны. Выпили всего по бутылке пива. Так что за Трехногим должок.

Конец ознакомительного фрагмента.