Король клетки

— Эм, красивая песня. Как она называется? – Я не хотела случайно разозлить ее или расстроить упоминанием Брэна.

— «Шелки и весенний прилив». Это про тебя, моя дорогая, – сказала Шейла.

Ее глаза казались ясными и проницательными. Может, она была в сознании? Я знала, что такие моменты случаются с людьми, страдающими деменцией. Мне нужно было найти Брэна.

— Я сейчас вернусь, – быстро сказала я и встала.

Брэн стоял в дверях, все еще получая поздравления и похлопывания от женщин из медперсонала.

Я втащила его внутрь.

— Думаю, у твоей мамы сегодня хороший день, – быстро сказала я ему.

Мы поспешили к Шейле, и Брэн присел рядом с ней.

— Мам?

Шейла оторвала взгляд от ели за окном и посмотрела на сына. Улыбка озарила ее лицо, и она стала выглядеть на десять лет моложе.

— Брэндон. Где ты был?

— Я здесь, мам, я всегда здесь. Я приезжаю к тебе каждую неделю, – сказал он ей. Его низкий голос был хриплым.

Она погладила его по волосам.

— Не дай своему отцу узнать, что ты дома. Он угрожал спустить с тебя шкуру за то, что ты отрезал косички тем девчонкам, не то чтобы они этого не заслуживали.

Лицо Брэна потускнело на микросекунду, но я успела заметить. Его мать была не так ясна, как казалось. Она бродила по коридорам прошлого, и его визит пришелся как раз вовремя.

— Dae fash¹⁶, мама. Ты же знаешь, я могу выдержать все, что старик мне даст, и даже больше, – сказал Брэн, его ирландский акцент усилился до максимума.

— Я знаю, что ты можешь, ты не раз доказывал это, но я беспокоюсь о своем мальчике, – сказала Шейла мягким голосом. — Мой большой, нежный великан. Однажды ты найдешь свое место, я знаю это.

С этими словами она отвернулась. Брэн некоторое время наблюдал за ней. Она не обращала на него внимания.

Вскоре после этого мы уехали, решив вернуться в Адскую Кухню на такси. Стоя у обочины в ожидании машины, я начала напевать песню Шейлы.

Брэн замер и с любопытством посмотрел на меня.

— Твоя мама напевала ее... она сказала, что это про меня, – объяснила я.

Он поднял бровь.

— Правда?

— Да. Она называется «Шелки и весенний прилив», если тебе интересно, – сказала я.

Он долго смотрел на меня, в его взгляде было что-то теплое, что я едва могла выдержать. Такое пристальное внимание пугало. Подъехало такси и это вывело Брэна из оцепенения.

— Пойдем, жена. Нам лучше вернуться домой. Иначе как твой брат убьет меня сегодня, если он не будет знать, где я?

23. Брэн

Я отвез Джаду в «Пристанище Шелки». Казалось, ей понравилась суета, и она поладила с Эйфой.

Встреча с мамой всколыхнула во мне множество разных чувств. Мне нужна была пинта пива и немного пространства, чтобы разобраться в них.

Моя шелки ускользнула, чтобы посидеть с Эйфой, и я наблюдал за ней на расстоянии.

Теперь я знал, что Джада действительно была моей шелки. Даже мама узнала ее, а это значит, что я был мужчиной, который украл ее шкуру. Несмотря на жестокость поступка, я не мог заставить себя пожалеть о нем. Отпустить ее было невозможно. Она была моей.

Вечер в «Пристанище Шелки» выдался особенно шумным, а это о многом говорило. О'Конноры знали толк в веселье. Была музыка, выпивка, и даже танцы.

Толпа покинула паб после полуночи, когда музыка стихла, а танцоры устали. Несколько человек задержались, медленно танцуя под приглушенным светом. Джада наблюдала за ними, а я – за ней. Наконец-то моя шелки осталась одна. Она наблюдала за парами, раскачивающимися на танцполе, с какой-то мечтательной тоской. Я никогда не видел такого ранимого выражения на ее лице. Даже после всего, через что мы прошли. Оказалось, что моя суровая маленькая жена лучше справляется с опасностью, чем с проявлением нежности.

В музыкальном автомате заиграла старая песня Криса Айзека «Wicked Game», и меланхоличная мелодия окутала нас обоих.

— Не хочешь потанцевать? – спросил я Джаду.

Она закатила глаза, но бросила взгляд на танцпол.

— Там почти никого нет, – отметила она.

Я победно ухмыльнулся. Это не было отказом. Я постепенно ломал защиту своей жены, учась распознавать ее скрытые сигналы. Узнавая ее во всех деталях. Она была самой увлекательной загадкой. Я чувствовал одержимость, чистую и незамысловатую. Даже больше... зависимость.

— Хорошо. Мне нужно пространство, когда я танцую, – твердо сказал я ей и взял ее за руку.

Она почти не сопротивлялась, когда поднялась на ноги.

Я вытащил ее на середину танцпола и притянул ближе, собственнически положив руки ей на бедра. Я хотел держать ее в своих руках, чтобы она смотрела на меня снизу вверх с тем надменным выражением, которое могло легко превратиться в злое или игривое, стоило лишь моргнуть. Моя переменчивая малышка шелки, пойманная в ловушку на берегу.

— Это место похоже на тебя, – заметила она, оглядывая паб. Интерьер представлял собой мешанину из рыболовных сетей и деревянных скульптур рыб, старых фотографий в рамках, заголовков о достижениях О'Конноров, а также рождественского хлама, который до сих пор не убрали.

— Чем? Тем, что оно самое популярное в городе? – поинтересовался я.

— Чистым хаосом, – поправила она и прищурилась, заметив мою легкую ухмылку. — Но уютным.

Я моргнул, застигнутый врасплох ее словами. Они вызвали во мне чувство, которое было мне незнакомо.

— Приму это за комплимент, – сказал я после паузы.

— Разумеется, – вздохнула она.

— Когда получаешь их так редко, как я, учишься наслаждаться каждым из них.

Она подняла бровь. Ой. Такое признание не вписывалось в мой образ самоуверенного шутника.

— А я-то думала, что парень, похожий на тебя, с таким ртом, как у тебя, будет купаться в комплиментах и предложениях, – пробормотала она.

— Я ухмыльнулся.

— Вот это точно был комплимент. Ты пытаешься залезть ко мне в штаны, малышка? Потому что если да... то это работает.