Король-Наёмник. Стальная месть

В сущности, производство гранат не так уж и сложны. Ещё до массового внедрения чугунный гранат с высоким поражающим потенциалом, корпуса их лепили из обожжённой глины. Да, глиняные осколки тоже могут нашпиговать собою врага, но даже таких можно произвести просто кучу, учитывая дешевизну глины, которую просто начиняют порохом и вставляют натёртый пороховой мякотью фитиль. Решив не откладывать дело в долгий ящик, а потому объявил поиск среди ополченцев Домов и моих наёмников гончаров. Несколько таких людей всё же нашлось и, взяв их, я стал активно объяснять им, что же такое я от них хочу. Заказу они если и удивились, то не очень сильно, значительно обрадовав меня тем, что какой-то особенный сорт глины для этого не нужен и то, что добыть её можно будет у ближайшей речки. Я чуть не по-детски захлопал в ладоши и тут же приказал собрать небольшую экспедицию.

Глава 13. Засада

Речка была не так уж и далеко, а потому наша небольшая группка, всего-то в пять человек, добралась до тех мест всего за час. Идти пришлось чуть больше трёх километров, и большая часть пути пришлась на не самый густой лесок, а потому шли достаточно споро. Земля под ногами была мягкой от прошедшего три дня назад обильного весеннего дождя, проходящему тяжёлыми крупными каплями. Несколько раз я серьёзно выругался, поскальзываясь на особо скольких участках. Как и все я тащил на спине большие плетённые корзины, в которые и планировалось закинуть добытые куски речной глины. Помимо корзины и сабли, на поясе я расположил кобуру с пистолем, а на плечо закинул свою аркебузу, удлинённую и облегчённую по моему личному заказу. Зачем я так вооружился для коротенькой прогулки? Всему виной была расположенная неподалёку крепость, откуда наверняка могут быть секретные выходы о которых я не знаю. Конечно, мы обложили холм со всех сторону, но ручаться за то, что через окружение не пропустит особенно вертлявого разведчика-диверсанта, я точно не буду.

Речка оказалась небольшой и неглубокой. За четыре широких шага её можно было пересечь без особого труда, оказавшись в самом глубоком месте всего по пояс. Проводником для нас выступил один из моих пехотинцев, указавший на то, что сейчас мы действуем на территории его малой Родины. Раз это был мой человек, то ему я доверился и шёл легко, не особенно обращая внимания на окружающий пейзаж. Конечно, курок был взведён как на аркебузе, так и на пистоле, но в окружении своих воинов я чувствовал себя спокойно.

Наконец мы прошли вдоль русла и наткнулись на крутую горку около берега, значительная часть которой определённо состояла из рыжей глины. Какая классификация есть у глины и что это за порода я не знал, но один из бывших гончаров в составе нашей группы удовлетворительно кивнул. Бойцы стали браться за деревянный лопаты, приготовившись собирать необходимый, а я взобрался на пригорок, сняв с плеча свою аркебузу. Попасть кого-то спрятавшегося в лесу, пусть даже в таком лысоватом, будет сложно и если нарвётся на нас какая-то группка, то отпугнуть на несколько секунд у меня выйдет.

На вершине я встал в полный рост и наслаждался тёплой погодкой, слушая пение птиц, прямо, как и я довольных весенним солнцем. Сам я не работал - месить глину мне было не по статусу и, хоть я был и не против помочь бойцам, спускаться не спешил, а потому только попивал прогревшуюся воду и окидывал взглядом окрестности. К счастью, среди моих бойцов привычка кипятить воду закрепилась прочно, а потому за собственный желудок можно не бояться. Парни копали по двое, сменяясь каждые полчаса и работали споро, не желая показать себя в плохом свете перед взглядом командира в моём лице. На кой чёрт я вообще поперся в этот небольшой поход? Хотелось немного развеяться и отвлечься от тягот армейской жизни. Конечно, здесь безопасность в разы уступала лагерному спокойствию, но здесь хотя бы не мельтешили люди.

Через пару-тройку часов взгляд устал блуждать по одинаковой лесной картине и совсем замылился, а потому я скомандовал приступить к обеду. Парни хоть и не устали после столь непродолжительного труда, но новость о перерыве встретили с большой радостью. Распалив костёр, я поставил котелок, пока другие бойцы стали с немалым энтузиазмом нарезать бутерброды из имеющихся запасов. В свою пайку мы положили каравай хлеба, круг колбасы, кусок копчёной свинины, коровьего сыра и рассыпчатый травяной взвар в холщевом мешочке. Сыр пах какими-то травами, а свежий, хоть и грубый светлый хлеб, заставлял слюнки активно накапливаться в полости рта. Как только закипела в котелке вода, то я разлил по деревянным резным стаканам взвар и принялся за еду, совсем перестав оглядываться.

Моё внимание к лесу вернула неожиданно взлетевшая с земли стайка каких-то пичужек, вразнобой заголосившая в полёте. Напрягло меня это изрядно и я тут-же поднялся, схватив аркебузу и побежал на пригорок, на ходу дожевывая бутерброд. Птицы взлетели в жалкой сотне метров от нас, да и не просто так. Там либо продирается кто-то большой, либо многочисленный, либо всё сразу и ничего это хорошего для нас не обещало.

Оказавшись наверху, я сразу же упал на колено и прижал приклад оружия к плечу, пытаясь высмотреть хоть кого-то сквозь лес. Получалось без какого-либо эффекта и это мне не нравилось. Если птиц всполошил какой-то хищный зверь, то пятерых человек он точно учует, а если люди, то каков шанс того, что прибудут к нам с миром? Очевидно - маловероятен.

Однако же ничего интересного и важного в течении четверти часа не произошло. Я успел лечь и аккуратно, насколько это было возможно, отползти на другую позицию, представляющую из себя поваленное от мощного порыва ветра толстое дерево, за которым можно было скрыться. Было оно старым и сухим, а потому далеко не факт, что удержат пулю, но болт или стрела окажутся слабыми для пробития, а потому я был в безопасности.

Через полчаса всё-таки медленно поднялся из-за своего укрытия, и бойцы последовали моему примеру. Тут с противоположного берега раздался выстрел и у моего уха со свистом пролетела пуля, ударившая в ствол дерева позади меня. Я сразу рухнул на одно колено и пальнул в сторону висящего в воздухе сероватого порохового облачка. Оттуда послышался крик, и я побежал вперёд, выхватив из кобуры пистоль. С разбегу перелетев речку, взметнув тучу брызг, ворвался в кусты, но вместо мертвеца увидел только расплывшееся по земле пятно крови. От пятна шла дорожка из капель крови, по которой я и ломанулся вперёд. Оттормозился только через сотню метров, когда заметил бегущего впереди меня человека. Он двигался, сильно припадая на правую глшу, удерживая какой-то продолговатый предмет в руке. Я выстрелил практически не целясь, но всё же умудрился попасть благодаря неописуемой удаче. Человек рухнул на живот и под ним быстро стала расплываться тёмная лужа. Подбежав к нему, я быстро подхватил лежащий на полу предмет, который так был бережно храним неизвестным стрелком. Тут-же мне ногу резануло острой болью, и я припал на колено. Сразу за ней ударила вторая, а затем прилетела третья, но они не затронули меня, ведь рефлексы оказались быстрее разума. Подгоняемое адреналином тело молниеносно повернуло назад и ломанулось сквозь кусты обратно. Бегущие за мной наёмники по выражению моего обалдевшего лица, сразу поняли, что необходимо отступать. Никогда я так быстро не бежал как сейчас, но всё равно успел подхватить одну из наполненных глиной корзин, руководствуясь нежеланием потерять все труды этих часов. Тело будто не чувствовало немалого её веса и просто несло меня в сторону спасительного лагеря.

Прошло, как мне показалось всего несколько секунд, как я выбежал к нашему лагерю, пытаясь снять язык с плеча. Завидев меня, несколько наёмников тут же подбежало, а один рванулся в сторону шатра Фабриса. Мне предложили помощь, но я лишь отмахнулся, скидывая с себя мгновенно потяжелевшую корзину. Ещё на бегу я понял, что стрела вошла неглубоко, а потому рана оставалась несмертельной. Присев на траву, я сам обмотал своё бедро предложенной кем-то из подоспевших бойцов тряпицей, после чего стал рассматривать трофей. Это определённо была аркебуза, и даже компоновка её мне была знакома. Это изделие напоминало мне японские тэппо – аркебузы с выраженной ручкой и отсутствием приклада. Точно такие же орудия привёз с собой Мадир в первое своё посещение Ларингии. Когда он по моей просьбе переделал все ложа на новую модель, то все старые были в тот же день сожжены, а значит это новодел...

Фабрис бежал ко мне со всех ног, на ходу раскрывая свою медицинскую сумку, но жестом я приказал ему успокоиться. Лекарь, завидев оружие в моих руках, похоже понял произошедшие и, подойдя ко мне, уже знал мой следующий приказ.

– Строй всех стрелков. Всех до одного!

Приказ был исполнен практически мгновенно. Все десятки стрелков выстроились в одну единственную длинную линию, удивлённо перешёптываясь друг с другом и наблюдая за мной. Боль в ноге пришла, но держаться было можно и шёл я сам, ни на что не опираясь, но припадая на раненную ногу, внимательно рассматривая каждого из стрельцов. Я помнил лица почти всех, ведь самолично выбирал тех, кого мне нужно вооружить «огненный боем». Все были на месте согласно ведомому Берндом журналу, и никто не был даже раненным. Удостоверится в том, что неизвестный стрелок мёртв, тогда я не успел, но явно идти спокойно с дырой в спине ни у кого не получится. Вот и выходило, что придётся пораскинуть мозгами и делать это необходимо срочно.

Офицеры собрались быстро и вид у всех был максимально озабоченный. Не хватало только Вирта, но у того дел в Ларингии было не меньше, чем у нас. Фабрис тут же принялся меня отчитывать за очередной глупый поступок, но в этот раз я в корни был с ним не согласен. Кто мог знать, что кто-то ещё имеет у себя огнестрельное оружие и неплохо стрелка, способного в лесу бить на сотню метров почти без промаха. Наверное, он даже попал бы в меня, будь у этой «старой» аркебузы приклад. От этой мысли меня передёрнуло и я в очередной раз кинул взгляд на Мадира, который цокал языком, рассматривая трофейный ствол. Почему Мадир до сих пор не в цепях, если оружие наверняка его рук дело? Было у меня какое-то иррациональное доверие к этому южному изобретателю. К тому же, всегда, когда он не был у меня на пригляде, то за ним вечно смотрели верные мне наёмники, получающие с меня дополнительную плату. Были они неграмотными и не особо сообразительными, а потому очень сильно я сомневался в том, что смогут они продать всю нужную для производства документацию, доступ к которой имел только я с Мадиром. Хотя, у многих верность - это вполне себе определяемая денежным довольствием категория. Но сильно мне не хотелось верить в предательство своего главного и единственного учёного.