"Король" с Арбата

Я даже ничего не понял, а половина Левы где-то ниже крыши. Белые пальцы вцепились в веревку, а над спиной мелькают пятки. Веревка тугая, моих рук не слушается. Он рукой за снег, а снег под него. Глаза страшные.

–  Алешка!

Тяну эту веревку. Ногами уперся в трубу и тяну.

Снизу визг. Управдом метнулся за калитку.

Гудит наша лестница. Кто-то рядом уцепился за веревку, тянет. Оглянулся - Лидочка. Кто-то толкается за спиной, ругается. Медленно поднимается, вырастает белый Лева. Утащили его за трубу. Он лежит, дышит в небо.

Я только сейчас узнал Жигана. Он Леву снегом кормит, на меня глазами косит:

–  Что? Испугался? Ты же мне ногами упереться не давал. А как же без упора?

Он Лидочке кивает:

–  Спасибо вот этой, рыжей…

–  Каштановая она,- говорю я. Жиган молчит, ссадины па руках зализывает.

Лева медленно от снега отряхивается, интересуется, где его очки?

* * *

В общем, пятнадцать рублей нам управдом отсчитал. За все крыши. «Девочка с двумя макушками» нашла Левины очки, сама в них посмотрела, потом протянула Леве.

Деньги управдом выдал, когда мы с Лидочкой последний снег I бросили. Жиган ради: нашего кино один оголил целую крышу. Славик вместе с Левой дружков-приятелей организовал, и они с песней «Ах, куда ты паренек, ах, куда ты? Не ходил бы ты, Ванек, во солдаты…» весь снег свезли во двор и уложили красивой египетской пирамидой.

–  Ну как, Алеша?
– прихлопывает Славик лопатой пира миду.

–  Хорошо,- говорю я и вижу, как из парадной выходит Левина мама. Зовет его. Он идти не хочет. Она чуть постояла, потом удалилась. Лева плетется уныло домой. Оглянулся, нам руку поднял и скрылся в темном парадном.

–  Всыплют ему?-интересуется Славик. Мы плечами пожимаем: кто знает?

А тут в калитке Женька. Веселый, добрый.

–  Ребята!
– кричит он.- Натюрморт во получился!

Он усаживается прямо на снежную пирамиду и рассказывает нам, как удивился директор «Овощей - фруктов», как удивились прохожие и даже удивился «один проходящий мимо настоящий художник»,

–  Ура!

–  Ха-ха!

–  Банзай!

–  Мировецки!
– закончил Славик и спросил адрес магазина.

–  Ну-ка, давай сюда деньги,- снимает варежку Лидочка. Женька отдает.

–  Так,- прикидывает Лидочка.- Это сто и у нас пятнадцать. Еще Славик три рубля за бутыль получил.

Мы еще никогда не видели сразу столько денег. Просто у нас их не было.

–  Неплохо бы сейчас ситро или орехов в сахаре,- куда-то в небо смотрит Славик.

Лидочка все наше богатство запихивает в варежку, объявляет:

–  Ну вот что, друзья. Директор у нас есть. Операторы есть, художник есть, вон он, Женя. А я буду бухгалтером.

–  Не тяжело тебе будет?
– сомневаюсь я.- И режиссер и бухгалтер сразу.

–  Ничего,- говорит Лидочка.- Справлюсь.

–  Конечно,- рассуждает Славик,- сейчас можно только ситро, а орехи потом.

–  Нет!- вот и все, что сказала Лидочка. Славик снежок лепит. Мы помалкиваем.

За спиной голос Жигана. Облокотился на сугроб, дымок кольцом пускает:

–  Жмоты, дайте ребенку на ситро. Он хорошо работал. Лидочка варежку на руку натягивает, говорит просто:

–  Славик, это же на кино. Понимаешь, малыш? Это на пленку. Лева из-за этого чуть не разбился. А мы вдруг дадим тебе на ситро. Ну, потерпи. У меня дома компот есть, за окном. Холодный.

–  Кто чуть не разбился?
– спрашивает Женька.- Лева? Где он?

Мы рассказали Женьке обо всем, что случилось на крыше.

–  Ну, так пошли к нему,- говорит Женька.

–  Нельзя. Уже его мама все знает. Жиган садится в снег рядом с Женькой.

–  Пусть мальчик ситро попьет и орехи съест,- шарит он в карманах,- держи, Славик, трешку.

Славик мнет трешку в кармане, на нас смотрит.

–  Ну, иди, Славик,- говорит Лидочка,- пей свое ситро…

–  Жмоты,- встает Жиган,- я же к вам по-хорошему. Пошли, Славик.

Славик в египетскую пирамиду шлепается, на нас не смотрит.

–  Ну, пошли же, Славик,- просит Жиган.- И ситро и орехи - все будет.

–  Славик,- тихо говорит Лидочка;

–  А тебе, рыжая, что надо?
– оборачивается Жиган.

–  Каштановая она,- говорю я.

–  Все вы тут каштановые!
– вдруг орет Жиган.- А я что, рыжий? Я же к вам по-хорошему. Понимаете? Алешка? По-хорошему… А вы?

–  Подожди, успокойся,- говорит Лидочка и садится рядом с Жиганом.- Ну, чего ты шумишь?

–  Да я не шумлю… Так просто… И когда только ваше кино будет готово?

–  Еще немножко. Так, директор?
– спрашивает меня Лидочка.

–  Ага!

Лидочка варежкой потрясает:.
– На пленку! Кстати, Славик, давай-ка сюда деньги. Запихала все в варежку, смеется.

–  Сколько будет теперь метров, директор?

–  Много, - радуюсь я.

–  Правильно, Алеша!
– кричит Славик и падает на меня.- Давай бороться!

Все стали бороться.

***

Окончились наши каникулы. Еще денек, и все. Нас ждет «самая ответственная» четвертая четверть. В последний день каникул у меня дома заседает наш худсовет. Нонка учебники собрала, ушла на кухню.

Перед нами на столе тощий сценарий. Тоскливо оглядываю друзей:

–  Ну, кто просит слова?

–  Можно мне?
– встает Женька.

–  Валяй,

–  В общем, мне сценарий нравится. Везувий есть, гладиаторы есть, все дерутся. Это очень хорошо. А где же Спартак?

–  Как - где?
– удивляемся мы с Левой.- Там, в сценарии.

Женька сценарий листает, руку в свой зачес:

–  Тут на каждой странице слово Спартак… Да вот прямо под пальцем. Ну, а какой это был человек Спартак? Ну, какой? Что он хотел? Почему за ним пошли гладиаторы, почему он стал вождем?

–  Ну, ведь там все написано,- говорим мы с Левой.

–  Это верно,-соглашается Женька.- У вас все написано. А как же показать в кино?
– Он шелестит страницами.- Вот послушайте: «Спартак любит свободу. Он презирает всякое рабство. Он хочет сделать во всем мире справедливость»… Ну, а как это показать?