Король терний

— Делай что-нибудь! — крикнула Миана.

— Это не имеет значения, — сказал я. — Каждый умирает. — Мое прошлое, мои призраки — мертвецы и те, кого я предал, — плясали вокруг меня. Я решал, как бы мне нырнуть в пролом в стене, в самую гущу врагов, к своим солдатам. Удастся ли мне удачно спрыгнуть? Возможно, с разбегу. Короткий разбег и затяжной прыжок в вечность.

Миана снова ударила меня.

— Дай мне рубин.

Я выудил его из мешочка и положил ей в ладонь.

— Ты заслуживала лучшего мужа.

Миана бросила в мою сторону презрительный взгляд.

— Я заслуживала более сильного мужа. Нет победы без жертвы. Этому учила меня моя мать. Ты должен постоянно поднимать ставки.

— Она была воином? — Я сильно тряхнул головой. Видения полетели брызгами. Смерть вцепилась в меня своими ледяными руками и разрывала изнутри.

— Она хорошо играла в карты, — ответила Миана.

Миана подошла к камину, подняла один из двух каминных экранов — экзотический гобелен в рамке из эбенового дерева — и разбила его о стену. То же самое сделала и со вторым экраном. Во дворе клин из красных плащей трансформировался в полукруг у раздолбленных тараном ворот. Скоро через них хлынет кроваво-красное море плащей.

Миана взяла два тяжелых камня из осколков основания экрана и поместила между ними рубин. Она попыталась оторвать полоску от гобелена, но он оказался слишком неподатливым для ее маленьких ручек, и тогда она оторвала край подола своего свадебного платья.

Несмотря на пустоту внутри меня, где-то в ее глубинах я почувствовал слабый укол любопытства.

В окно слева влетела заблудившаяся стрела и вонзилась в потолок.

Миана надежно связала камни с зажатым между ними рубином.

— Лорд Йост все еще сражается? — спросила она.

Я подполз к пролому в стене, поморгал, наводя резкость.

— Я вижу рыцарей дома Морроу. Думаю, один из них — Йост.

Миана закусила губу.

— Бывают моменты, когда ты можешь выиграть, только если готов всем пожертвовать, — сказала Миана.

И вдруг мелькнула мысль: а не унаследовал ли я самые мрачные черты рода матери?

Глаза Мианы увлажнились. Слезы о погибших.

— Миана, что…

Она подбежала к пролому — топот ее ног попал в ритм барабанного боя — и с силой выбросила связанные вместе камни. Я не думал, что она сможет бросить их с такой силой и так далеко. Камни полетели над головами солдат, которые дрались, умирали, поглощались плотной толпой. Они летели над головами защитников Высокогорья, рыцарями Йоста, над красными плащами солдат Стрелы, ударились в стену слева от ворот, отскочили и врезались во внешнюю стену.

Я помню только свет и жар. Грохот был быть такой, что услышали бы в Гаттинге, но я ничего не услышал. Жар словно кулаком выбил из меня дух. Я видел, как Миану отбросило к камину. Ожог на моем лице вспыхнул, словно огонь вновь коснулся моей плоти, и я взвыл. Мгновение назад все происходящее не имело никакого значения для меня, но мы сделаны прежде из плоти, а потом уже из видений, а плоть чувствительна к боли.

Я перевернулся и встал на четвереньки, ощущая запах опаленной кожи, будто мою щеку на самом деле обожгло во второй раз. Я подполз к отверстию и выглянул. В течение долгих мгновений я не видел ничего, кроме дыма. Ни единого звука — ни малейшего. Ветер с гор налетел и развеял дым, обнажив перед моими глазами картину разрушения. Фронтальных стен Логова больше не было. Все сыромятни, таверны, скотобойни и загоны для скота… исчезли. Только дымящиеся груды камней. А за ними — огромная армия принца Стрелы, разорванная в клочья камнями стен размером с повозку, прокатившимися по склонам.

Взрыв стен нанес армии принца значительный урон. Хотя большую часть солдат отбросил назад жар и огонь, полыхавший во внутреннем дворе замка. Обгоревшие трупы лежали веером, расходящимся в стороны от места взрыва рубина. В одно мгновение магический огонь, собиравшийся внутри камня годами, вырвался наружу. Ближайшие к эпицентру сгорели дотла, те, что находились подальше, догорали. Трупы в том месте, где сражался лорд Йост со своими рыцарями, были кровавым месивом. Еще дальше за ними корчились в агонии умирающие. Кто не задохнулся от горячего пепла и дыма — кричали. Еще дальше выжившие барахтались, выбираясь из-под горы прикрывших их трупов. Деревянные галереи для лучников горели. Ставни на окнах, выходивших во двор, горели. Остатки катапульт горели. То, что засело в кости моей челюсти, тоже горело собственным огнем, плясало языками пламени. Я видел их. Словно пламя было окном в новый горячий мир.

Я прикинул, что потерял три сотни из моих оставшихся восьми. В течение коротких мгновений двенадцатилетняя девочка уничтожила лучших солдат Ренара.

Я окинул взглядом склоны. Принц Стрелы потерял пять или даже семь тысяч. В течение коротких мгновений королева Высокогорья сократила численность врага вдвое.

Я крикнул, высунувшись во двор. Из-за звона в ушах я не услышал звука собственного голоса и крикнул еще раз:

— В цитадель! Все в цитадель!

Мое лицо горело, легкие рвало болью, все рвало болью, в воздухе висел дым и крики умирающих. И вдруг я снова захотел победить. И желание это было очень сильным.

Я подошел к камину и вытащил Миану из-под россыпи камней. С ее волос посыпалась пыль, когда я забросил ее на плечо, и она закашлялась — хороший признак.

47 ДЕНЬ СВАДЬБЫ

Я положил Миану на кровать. Но она оказалась значительно крепче, чем я предполагал, и вовсе не была без памяти, как мне показалось. Шкатулку, повинуясь привычке, положил в карман.

И пусть я не видел огонь, полыхавший во дворе, я его чувствовал. Когда я пробудил Солнце Зодчих под горой Хонас, его сила воспламенила талант Гога. А теперь взрыв магического огня рубина пробудил во мне отзвук огня Гога, его способность вошла в мою плоть в тот самый момент, когда он погиб в недрах Халрадры.

Я вспомнил Ферракайнда. Нет, таким я никогда не стану. Я отогнал нахлынувшие воспоминания.

У цитадели Логова было четыре башни, моя спальня располагалась в восточной, на самом верху. Я устремился на крышу. Молодой стражник сидел, сгорбившись, на верхних ступеньках под самым люком. Судя по виду, рекрут из последнего набора, кольчуга болталась на его худосочном теле.

— Сидишь в ожидании, что какие-нибудь гигантские птицы сядут на мою крышу и начнут рваться внутрь? — спросил я.

— Ваше величество! — Стражник вскочил на ноги — если бы он не был таким низкорослым, головой бы вышиб люк — и испуганно уставился на меня.

— Веди меня на крышу, — сказал я. Нет смысла гнать его вниз. У него еще будет возможность умереть за меня. — Родрик? Так тебя зовут? — Я понятия не имел, как зовут этого трусливого бедолагу, но Родрик было одно из самых распространенных имен в Высокогорье.

— Да, ваше величество. — Улыбка облегчения засияла на его лице. Он снял засов, поднатужился и открыл люк. Я позволил ему выйти на крышу первым. Его никто не убил, и тогда я последовал за ним. С крыши башни мне хорошо была видна армия принца, разметанная по склонам, она была в большей степени дезорганизована, чем остатки моего отряда. Пройдет не менее часа, а может, и более, прежде чем капитаны наведут порядок, разрозненные группы реорганизуют и объединят, соберут в кучи трупы, раненых отправят в тыл. Полупрозрачный дым все еще висел над тем, что осталось от поселка, примыкавшего к стенам Логова. Свежий ветер никак не мог разогнать его окончательно.

Несмотря на то, что во внутреннем дворе горел огонь, на крыше башни было холодно. Здесь ветер властвовал в полную силу и дышал в лицо зимней стужей. Я осторожно подошел к краю башни и посмотрел на хребет, где принц расположил своих лучников. Похоже, там царило смятение. Тролли вновь появились из тайных лазов и принялись сворачивать головы лучникам, облаченным в легкие кольчуги.

Я присел. Высунулся всего на две секунды, а стреле требуется три секунды, чтобы долететь с хребта до цитадели. Несколько просвистели у меня над головой. Ни одна из них не коснулась Родрика, которому не хватило ума надежно спрятаться за зубцами башни. Я толкнул его вниз.