Королева морей

Порт был недалеко, к нему спускались извилистые пыльные улочки, сейчас полупустые в полуденные часы. Но в порту продолжались работы. Грузились и разгружались суда и полуголые носильщики сновали по шатким узким мосткам, сгибаясь под тяжестью мешков и ящиков.

К вечеру Асии пришлось устроить разгром на женской половине. Ее приказания выполнялись плохо. Она возмущалась и раздавала шлепки слугам, а Нузга от страха забилась в угол и закрылась одеялами.

— Спать все будете на конюшне! — грозила Асия, размахивая плетью. — Сейчас же прибрать комнату! Вон все барахло! Тащите новые ткани, покрывала и подушки! Сафа, ты у меня провинилась и тоже пойдешь на конюшню! Не сумела выполнить указания!

— Госпожа, они все ленились, и старуха их уговаривала вам не подчиняться, — оправдывалась Сафа, но Асия была неумолима.

На следующий день слуги уже носились по помещениям по одному лишь слову новой госпожи. Она же старалась чаще помахивать плетью, окончательно изживая строптивость и отчуждение.

Весна в этих краях быстро переходит в знойное лето. И теперь от жары и духоты Асия не находила себе места. Заходя к Абу-Мулайлу, она страдала в спертой атмосфере плохо проветриваемого помещения. К тому же от старика с недавнего времени стал исходить невыносимый смрад. «Господи, как трудно человек расстается с этим светом, — думала Асия, посещая умирающего. — Сколько он может страдать!»

Дни шли, и Абу-Мулайл продолжал хвататься за остатки жизни, сам уже тяготясь ею. Но тело не хотело оставлять этот мир, дух еще цеплялся за гниющую плоть.

Дом кишел родственниками, готовыми проводить Фуада ибн Рабаха Абу-Мулайла в последний путь, они томились, вели нескончаемые разговоры. Тут были и шейхи рода, прибывшие из песков пустыни, которые в обычное время годами не появлялись в городе, и юные воины, которые не смогли бы определить степень своего родства со стариком, но свято хранили родственные связи.

Наконец дом огласился воем плакальщиц. Абу-Мулайл скончался. Он так высох, что казался обтянутым кожей скелетом. Мужчины с деловым видом приступили к обряду похорон. Асия на этот раз не осмелилась нарушить обычай, сидела в своей комнате в траурных одеждах и подвывала иногда, вторя остальным женщинам.

Молодую вдову одолевали мучительные мысли о собственной дальнейшей судьбе. А вдруг Газван на правах ближайшего родственника решит вмешаться в ее судьбу и избавиться от столь неприятной соседки? А такое вполне могло быть. Хотя он и не производил впечатления грубого и жестокого человека, но со смертью отца все в нем может перемениться.

Похороны прошли шумно, пышно, поминки продолжались несколько дней, пока обычай не позволил гостям и родным убраться по своим домам и вернуться к обычным занятиям.

Перед разъездом мужчины в присутствии двух кади обсудили завещание и определили его размеры. Асия позже узнала и получила на то бумагу, что ей причитается дом в городе со слугами в числе трех и два старых судна с товаром, на них находящимся, а также две тысячи пиастров.

Это было не великое богатство, но шкатулка с драгоценностями, о которой была дарственная запись, представляла собой настоящее сокровище. Слишком большой кус оказался в ее руках, и сыновья Абу-Мулайла могли начать дело против нее.

Однако пока шли траурные обряды, никто не заикался об этом, а Шахаб и вовсе ходил как тень. Ему досталось так мало, что надежды на прежнюю легкую жизнь оставили его окончательно. Приходилось всерьез браться за дело. Но Асия уже знала, что Газван не прочь отделаться от легкомысленного братца, и что тот предпримет в ответ, никто знать не мог. Наверное, и сам Шахаб еще не осмыслил это до конца.

— Сафа, — обратилась Асия к служанке, — будем готовиться к переезду на новое место. У нас теперь свой дом, и его надо обживать.

— Ой, госпожа, это будет так хорошо! Скорее бы, а то в этом доме нас скоро могут съесть с требухой.

— Отберем слуг и будем переезжать, — отмахнулась Асия от тараторившей Сафы. — Присмотри их, да не прогадай. Я потом сама посмотрю, кого ты предложишь. И уже сейчас пошли туда людей привести дом в порядок. Завтра и я туда пожалую.

Подозревая неладное, Асия в точности исполнила свои намеренья и в скором порядке въехала в новый дом. Слуг она отобрала тщательно, долго изучая их потемневшими глазами.

— На этом и закончим, Сафа. Еще двух служанок найдем — и все! — сказала Асия.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 1 ШАХАБ

Прошла половина лета. Асия мучительно переносила изнуряющую жару, которая беспрерывно терзала ее тело, оставляя на душе невыразимо тоскливое сосущее ощущение.

За прошедшее время ничего особенного не произошло, если не считать, что Шахаб некоторое время назад воспылал желанием продолжить их прежние отношения. Вначале Асия вспыхнула надеждой на исчезнувшее счастье, но быстро осознала причины и последствия такого поворота событий. Она стала придирчивой, и Шахаб это сразу ощутил.

— Но, Асия, нам так хорошо было вдвоем, — умолял он ее. — Теперь из этого никакой тайны делать не надо.

— Я тебе не верю, Шахаб. Уходи, не позорь меня в глазах людей. Я и так слишком заметна здесь.

— Вот и решим все сразу. Асия, ну почему ты не можешь понять меня? Или хочешь, чтобы я через Газвана решил это дело в свою пользу? Ты же знаешь, что он вправе решить за тебя твою судьбу.

— Ты угрожаешь, Шахаб?

— Ну что ты, Асия! Я просто хочу тебе дать понять, что мне хотелось бы наши отношения решить полюбовно. Согласись, Асия, я очень тебя прошу.

— Ты не очень хорошо меня знаешь, Шахаб, — возразила Асия. — Силой со мной счастья тебе не добыть. Ты уже обманул меня, и теперь не стоит скулить. Я верила тебе и даже любила. Но ты сам все разрушил. Уходи, Шахаб!

Асия видела, что Шахаб только притворяется, а на самом деле его цель иная. Он сидел без дела и заводить его не собирался. Брат перестал его ссужать деньгами, а переменить жизнь он никак не хотел. Асия же продолжала вести дело, у нее имелись два торговых судна. Доход был мал, Асия понимала, что ее обманывают, но пока молчала, боясь потерять то, что удалось приобрести.

Несколько дней назад она стала свидетельницей омерзительной картины. Наблюдая за погрузкой судна в порту, она увидела, как купец пинками вытолкал на причал старика на одной ноге, и тот валялся в пыли и нечистотах, уклоняясь от ударов ногами и палкой.

— Зияд, — обратилась она к слуге, — узнай, за что избивают старика. Как так можно!

— Ханум, это купец Бузург ибн Сахл. Он выгнал своего амира-капитана.

— За что же? Он ведь стар, и его должно уважать. Так говорится в Коране, Зияд?