Королева не любившая розы

–Мне совестно за бесстыдство госпожи дё Шеврёз и слабость её мужа, – писал из Англии в Фонтенбло, где находился двор, епископ Мантский, родственник Ришельё и главный духовник новой английской королевы, который в большей степени занимался вопросами шпионажа, чем религии. – Складывается такое впечатление, что француженки явились насаждать здесь бордели, а не католическую веру.

–Когда они вернутся, у французов отпадёт надобность в английских девках, – ответил кардинал.

Позже маршалу Шомбергу он написал ещё более резко:

–Англичан называют старыми козлами… поскольку некоторые из них порезвились с одной из наших коз.

Здесь языковая игра, основанная на созвучии «bouquin» (старый козел), а «chevrette» (Козочка). Таким образом, имеются в виду Бекингем и герцогиня де Шевреё.

Людовик ХIII не преминул ознакомить с содержанием некоторых депеш Анну Австрийскую. После сообщения французских послов, что английский король тоже предпочитает общество Марии де Роган, пренебрегая своей молодой женой, Людовик написал герцогу де Шеврёзу, чтобы он с супругой немедленно возвращался во Францию. Тогда же произошла развязка истории с подвесками – но не таким образом, как описано у Дюма. Вот что сообщает по этому поводу Ларошфуко:

–Герцог Бекингем, как я сказал выше, был щеголем и любил великолепие: он прилагал много стараний, чтобы появляться в собраниях отменно одетым. Графиня Карлайл, которой было так важно следить за ним, вскоре заметила, что с некоторых пор он стал носить ранее не известные ей алмазные подвески. Она нисколько не сомневалась, что их подарила ему королева, но чтобы окончательно убедиться в этом, как-то на балу улучила время поговорить с герцогом Бекингемом и срезать у него эти подвески, чтобы послать их кардиналу…

Таким образом, на прощальном балу в Йорк-Хаусе с подачи Ришельё Люси Хэй отомстила своему прежнему любовнику. Кардинал упустил из виду только одну «деталь»: фактическим королём Англии был Бекингем… Именно он, а не отважный д’Артаньян, которому тогда было пять лет, спас положение.

–Герцог Бекингем в тот же вечер обнаружил пропажу и, рассудив, что подвески похитила графиня Карлайл, устрашился последствий её ревности и стал опасаться, как бы она не оказалась способной переправить их кардиналу и тем самым не погубила королеву.

Во все порты были разосланы гонцы с приказом, скреплённым королевской печатью, закрыть их впредь до новых распоряжений. Личного ювелира Бекингема подняли с постели и привели во дворец: к утру недостающая пара подвесок была готова. Герцог отослал драгоценности Анне, оставив себе ленту.

–Эта предосторожность с закрытием гаваней помешала графине Карлайл осуществить задуманное, и она поняла, что у герцога Бекингема достаточно времени, чтобы предупредить выполнение её коварного замысла. Королева, таким образом, избегла мщения этой рассвирепевшей женщины, а кардинал лишился верного способа уличить королеву и подтвердить одолевавшие короля сомнения: ведь тот хорошо знал эти подвески, так как сам подарил их королеве.

Интересно, что Ларошфуко ничего не пишет о последующем бале и о триумфе королевы. Поэтому дадим слово Константину Рыжову, известному российскому историку и писателю. В своей книге «Все монархи мира. Западная Европа» он рассказывает:

–А во Франции события тем временем приняли драматический оборот, давно известный нам по «Трём мушкетёрам». Ришельё под предлогом примирения царственных супругов предложил Людовику дать большой бал во дворце, пригласив на него королеву. Вечером того же дня королева получила письмо от короля. Это примирительное письмо привело Анну Австрийскую в непередаваемый ужас. Всё висело на волоске: честь, корона, сама её жизнь, возможно. Герцогиня де Шеврёз (вернувшаяся из Англии?) предложила королеве сказаться на несколько дней больной и послать гонца в Лондон, к герцогу. Но Ришельё предусмотрел и это: королева была лишена всех преданных ей слуг, во всяком случае, тех, чья отлучка могла остаться незамеченной.

На рассвете следующего дня Мария де Роган вбежала в спальню королевы и воскликнула:

–Ваше Величество, Вы спасены, спасены!

Бекингем прислал курьера к герцогине, и та передала королеве футляр с подвесками и письмо благородного любовника: «Заметив пропажу подвесок и догадываясь о злоумышлениях против королевы, моей владычицы, я в ту же ночь приказал запереть все порты Англии, оправдывая это распоряжение мерой политической… Пользуясь случаем, я приказал изготовить две новые подвески и с болью в сердце возвращаю моей повелительнице то, что ей угодно было подарить мне…»

–Как выяснилось спустя многие годы, – утверждает Константин Рыжов, – две новые подвески оказались весьма искусной подделкой – времени на огранку настоящих алмазов у ювелиров все-таки не было. Знал ли об этом влюблённый герцог, неизвестно. Да и не всё ли равно? Главное, что эти камни спасли королеву от позора!

Перед самым балом Ришельё вручил королю две алмазные подвески и объявил в присутствии королевы, что Бекингем столь мало дорожил её подарком, что преподнёс его своей очередной пассии, а та начала распродавать бриллианты по одному. Анна Австрийская проявила поразительное хладнокровие и приказала одной из фрейлин принести из будуара ларчик. Приказание было мгновенно исполнено, и все увидели подвески в целости и сохранности. Людовик ХIII ничего не понял, но сразу успокоился.

Почему кардинал так стремился насолить королеве? Конечно, одной из причин была оскорблённая гордость. Позже Ришельё даже сочинил трагедию «Мирам», где вывел Бекингема в образе коварного соблазнителя и описал своё над ним торжество. И конечно, он побоялся, что Анна вступит в сговор с врагами Франции. Поэтому кардинал постарался, прежде всего, рассорить её с мужем. Это удалось вполне: несмотря на возвращение подвесок, Людовик окончательно разочаровался в супруге. Она оказалась не только аморальной особой, но и изменницей, готовой променять его на какого-то иностранца!

После истории с подвесками, в начале сентября 1625 года, герцог Бекингем, «сгорая от неутолимой страсти», решил попросить Карла I снова отправить его в Париж в качестве посла. С этой целью он использовал юную королеву Генриетту Марию, которая, живя со своим мужем в одном дворце, не видела его неделями.

Подробности мы узнаём от госпожи де Мотвиль:

–Королева Англии впоследствии рассказала мне, что в начале своего замужества она испытывала некоторую неприязнь к королю, своему мужу, которую разжигал Бекингем… Ему это удалось настолько, что из чувства досады она захотела вернуться во Францию, чтобы повидаться со своей матерью; и поскольку она знала о страстном желании английского герцога снова увидеть королеву, она рассказала ему о своём замысле. Он с жаром взялся за это дело и помог ей получить разрешение короля, её мужа. Принцесса, зная об этом, написала королеве-матери, прося её хорошенько подумать о том, что ей следует взять с собой герцога Бекингема… Ей отказали и королева, её мать, и король, её брат; и проект герцога… не смог добиться успеха. Это не должно нас удивлять; слухи о его чувствах были непреодолимым препятствием. Поскольку у короля была некоторая склонность к ревности, королева-мать делала всё, что могла, чтобы вызвать у него отвращение к королеве (в этом ему помогал кардинал Ришельё, которого она привлекла к государственным делам)…

–Сестра вольна приезжать с кем угодно, но только не с Бекингемом! – в бешенстве воскликнул Людовик ХIII.

–Узнав, что его пребывание во Франции нежелательно, – добавляет Ги Бретон, – герцог Бекингем, почувствовав себя самым несчастным человеком на свете, стал искать предлог для встречи с французской королевой. А так как он привык играть по-крупному, то и решил рассорить королей и довести дело до войны, чтобы после её окончания снова приехать в Париж для заключения мирного договора и увидеть Анну Австрийскую.