Королева не любившая розы

Маршал д’Орнано, объявивший себя преданным сторонником Анны Австрийской, сделал всё возможное, чтобы вызвать отвращение герцога Орлеанского к своей будущей невесте:

–Если Вы, монсеньор, женитесь на подданной короля, Вашего брата, Вы сами попадёте в ещё большее подчинение от него. Ваше состояние и земли всегда будут оставаться во власти Его Величества; и если в будущем Вам понадобится иностранная поддержка или помощь, ни к одному из властителей Европы Вы не сможете обратиться!

–Этот союз (с Анной Австрийской) вообще более почётен и выгоден, чем брак с мадемуазель де Монпасье, – легко согласился со своим воспитателем Гастон.

В крайнем случае, он был согласен также и на брак с инфантой Марией, сестрой Анны.

В начале Пасхальной недели 1626 года король выехал из Парижа в свой замок-дворец Фонтенбло, окружённый лесом, в сопровождении брата и королевы-матери. Анна тоже получила приказ следовать за мужем и, поскольку она очень любила отдыхать на природе, то подчинилась ему с удовольствием. Уже на следующий день Месье начал атаку на короля, заявив, что «ему стыдно, будучи братом Его Величества, не иметь никакого влияния на государственные дела». За сим последовал острый спор между братьями, в ходе которого герцог наотрез отказался от руки Марии де Монпасье, добавив:

–Пренебрежение, которому я подвергся, убедило меня в мудрости мнения, высказанного моими друзьями, что иностранный союз более необходим для моей чести и процветания.

На что Людовик примирительно ответил:

–Я рассмотрю Вашу просьбу и дам ответ через несколько дней.

Ришельё же через свою сыскную службу во главе с Франсуа Леклером дю Трамбле (он же отец Жозеф) выяснил, что на «Месье» оказывает дурное воздействие его воспитатель.

Тем временем Гастон окончательно взбесился и отправил д’Орнано со своими жалобами на виллу кардинала во Флери. Маршал получил аудиенцию у Ришельё, который, не выказав при этом никакого удивления, объявил себя покорным слугой Месье. Затем, так как прошло уже пять дней после его беседы с королём, герцог Анжуйский попросил аудиенции у своей матери и объявил о своём намерении покинуть Фонтенбло. Встревоженная Мария Медичи поспешила успокоить своего любимчика: дескать, завтра состоится заседание Тайного совета и его пожелания, по-видимому, будут удовлетворены.

На самом же деле Тайный совет был созван в тот же вечер в апартаментах королевы-матери, где присутствовали также король, кардинал и канцлер. Было решено удовлетворить просьбу Месье, но подвергнуть аресту его воспитателя.

Кардинал приказал немедленно схватить маршала и начать расследование по его делу. Переполох во дворце был огромный! Один из фаворитов Гастона ворвался в спальню к своему господину с криком:

–Господина д’Орнано арестовали!

Герцог тотчас вскочил с постели и уже было начал одеваться, как вошёл королевский конюший и вызвал его к брату. Он нашёл короля в окружении придворных. С невозмутимым видом Людовик обсуждал завтрашнюю игру в мяч. В его покоях также находились королева-мать и Ришельё. При виде брата король спокойно заявил, что был вынужден выдать ордер на арест маршала, который вероломно разжигал вражду между ними.

Глаза Месье яростно сверкнули:

–Ваше Величество жестоко обманули: никто не может судить о невиновности господина д’Орнано лучше, чем я! Никогда он не давал мне советов, противоречащих воле Вашего Величества! Виновники этого злодеяния отвратительны; и я никогда не прощу их, пока не обращу в прах у себя под ногами!

Тут вмешался кардинал и серьёзно спросил:

–Монсеньор ссылается, таким образом, на министров?

–Я говорю об обвинителях господина д’Орнано и ссылаюсь на них, – отрезал брат короля.

Тогда, заверив его в своей привязанности, Людовик обещал во всём разобраться.

–Умоляю Ваше Величество этого не делать и немедленно вернуть мне моего друга, если Вы не уверены в его виновности! – бестрепетно ответил Гастон.

Однако, видя, что Людовик молчит, он был вынужден оставить королевские покои. Ришельё же немедленно обратился с просьбой к королю разрешить ему вернуться на свою виллу во Флери, поскольку он обнаружил, что нанёс Месье непоправимое оскорбление. После чего, не дожидаясь его ответа, покинул Фонтенбло.

Заговорщики испугались и решили поскорее устранить Ришельё. Нужен был исполнитель, и его нашла герцогиня де Шеврёз из числа своих многочисленных поклонников. Им оказался двадцатисемилетний Анри де Талейран-Перигор, граф де Шале и главный распорядитель гардероба короля. Незадолго до того он дрался на дуэли, которая наделала много шума и утвердила его во мнении тогдашнего общества как хранителя рыцарских традиций.

О том, что граф де Шале был влюблён в Марию де Роган, рассказывает в своих «Мемуарах» мадам де Мотвиль. По её свидетельству, герцогиня де Шеврёз делала всё, чтобы вызвать ревность графа, рассказывая ему о том, что кардинал де Ришельё влюблён в неё и постоянно навязывает ей знаки своего внимания. Выбор интриганки был крайне удачен, так как Шале был близким другом Гастона.

–Вы говорите, что любите меня, но никогда даже не попытались сделать мне приятное, – капризно заявила Мария де Роган влюблённому в неё графу.

–Просите у меня, что хотите! – пролепетал тот.

И тут коварная герцогиня попросила его помочь направить гнев Месье против кардинала, «вознёсшегося до небес».

–Если Вам это удастся, Вы будете вознаграждены, – с игривой улыбкой пообещала она.

Возбуждённый Шале поспешил к брату короля, передал ему разговор с герцогиней де Шеврёз, и дал понять, что многие придворные готовы помочь тому, кто захочет свалить Ришельё. Гастону, не выносившему кардинала, предложение показалось заманчивым. Он согласился на встречу с подругой королевы, в результате чего возглавил заговор.

Было решено, что 11 мая 1626 года герцог Анжуйский в сопровождении своих друзей прибудет на ужин, устраиваемый кардиналом в своём загородном замке Флёри-ан-Бьер неподалёку от Фонтенбло. Во время ужина несколько гостей сделают вид, что поссорились. Спорщики схватятся за шпаги, якобы намереваясь драться, и в суматохе, как бы случайно, граф де Шале прикончит Ришельё.

После чего предполагалось поднять на восстание парижан, завладеть Бастилией, низложить Людовика ХIII с надеждой, что он умрёт от огорчения, возвести на трон Гастона и женить его на Анне Австрийской.

Пока брат короля с принцем Конде, а также с Сезаром и Александром Вандомскими, занимались приготовлениями к предстоящей операции, Шале помчался к герцогине де Шеврёз за обещанным вознаграждением. В результате, по словам Ги Бретона, «несчастный вышел из комнаты, где свершился грех, в состоянии полного физического и умственного истощения и, не соображая, что творит, рассказал о заговоре своему дядюшке де Валансэ».

–Мы сей же час идём к кардиналу, – сурово сказал тот своему племяннику, – и Вы ему расскажете всё, что Вам известно.

В замке Флёри припёртый к стене Шале выложил всё, что знал. Поблагодарив его, Ришельё попросил графа и дальше держать его в курсе дел герцога Анжуйского, пообещав, что никто из заговорщиков не пострадает. Затем кардинал отправился к королю и всё ему рассказал.

–Что Вы намерены делать? – спросил Людовик ХIII.

–Государь, – отвечал кардинал, – предоставьте мне довести это дело до конца, но так как я не имею стражи, то позвольте мне взять несколько вооружённых людей.

Король дал кардиналу 60 всадников, прибывших во Флёри в 11 часов вечера накануне предполагаемого убийства.