Короли анархии

— Мое предательство? — Я фыркнула. — Ты ведь понимаешь, что я долгое время работала против тебя, Блейка и Киана, верно? Я наказала вас всех за то, что вы сделали со мной. Монро был единственным, кому я могла довериться. Конечно, я помогала ему в ответ.

Сэйнт медленно кивнул, когда мне показалось, что кислота потекла мне в горло.

— Да, в этом есть смысл. — Он согласился, как будто его больше интересовала попытка собрать воедино эту головоломку, чем что-либо еще. — И это подводит меня к моему следующему вопросу. Являются ли эти отношения чисто сексуальными или это нечто большее?

— Татум — это все для меня, — прорычал Монро, и мое сердце сжалось.

— Он мой, — сказала я собственнически. — И я не позволю тебе забрать его у меня. Если он покинет эту школу, то и я тоже.

Брови Сэйнта слегка приподнялись, и я почувствовала на себе взгляд Монро, но не могла отвести взгляд от нашего судьи, присяжного и палача.

— Понятно, — сказал Сэйнт, кивнув один раз. — Ну, тогда это решает дело. — Он посмотрел на Монро. — Мы все сохраним твою тайну, когда дело дойдет до твоей маленькой незаконной интрижки и когда мой отец захочет воспользоваться этим… У меня есть к тебе предложение.

Я уставилась на него в полнейшем шоке и почувствовала, что Монро делает то же самое. Куда подевался этот психопат? Где была лекция о том, что он мой хозяин и это противоречит правилам? Где были крики, битье вещей и принуждение нас к попрошайничеству?

— Какое предложение? — Монро заартачился, и Сэйнт улыбнулся, явно наслаждаясь тем, как он выбивает нас из колеи и сбивает с толку одновременно. Для человека, живущего по жестким правилам и распорядку, он был самым непредсказуемым мудаком, которого я когда-либо знала.

— Вот уже несколько лет я готовлюсь финансово разорить своего отца в том, что, я полагаю, ты мог бы назвать моим собственным стремлением к мести. Хотя я бы сам не стал выражаться так красочно. Однако я хочу уничтожить его так основательно и бесповоротно, как только можно уничтожить человека. Сначала я заберу его богатство. Над которым я работал годами, медленно скупая акции его компаний под множеством вымышленных имен, так что я являюсь основным акционером в каждой из них, узнавая имена тех, кого он подкупает, и тех, от кого он получает взятки, и расплачиваясь с ними сам, чтобы они были лояльны ко мне. Я нахожусь в выгодном положении, чтобы отобрать у него все до единого актива, которыми он владеет, так, чтобы он даже не догадался о моем приходе. И я абсолютно уверен, что любые друзья, которые, по его мнению, могут прийти ему на помощь, окажутся менее чем готовы помочь, когда он начнет умолять. Мой палец на спусковом крючке, и как только я закончу учебу, я нажму на него и приведу в действие его грехопадение.

— Так ты собираешься забрать все его деньги и сбежать в гребаный закат? — Монро пожал плечами. — Мне похуй на его деньги. Я хочу, чтобы ему было больно, я хочу, чтобы он был сломлен, я хочу, чтобы он истекал кровью за то, что сделал с моей семьей.

Страсть в его голосе заставила мои легкие напрячься, и я обнаружила, что тоже хочу этого больше, чем когда-либо. Я хотела, чтобы он отомстил так же, как я отомстила Мортезу. Я хотела, чтобы он освободился от этого тяжелого груза, который он нес на своих плечах изо дня в день.

Сэйнт обдумал это.

— Деньги, конечно, принадлежат не только мне. Ты тоже будешь иметь на них право так же, как я и другие Ночные Стражи, но если этого недостаточно, то, очевидно, как только это будет у него отобрано, я предоставлю властям информацию обо всех коррупционных сделках, которые он имел за время своего пребывания у власти, и добьюсь его ареста. Его репутация будет разбита вдребезги, его имя запятнано грязью. Он сгниет в тюрьме, я найму лучших адвокатов, чтобы обеспечить это. И если этого недостаточно, всегда есть ниточки, за которые можно потянуть после этого дела… Ниточки, за которые он когда-то потянул против твоей матери. Тебя это удовлетворит, Джейс?

Дыхание Монро было тяжелым, и я повернулась к нему, положив руку ему на спину. Его взгляд был прикован к Сэйнту, его челюсть пульсировала, глаза горели болью за его разрушенную семью. О том, что отец Сэйнта сделал с ним. И я чувствовала его боль так же сильно, как если бы она была моей собственной.

— Я не хочу, чтобы меня называли Джейсом, — сказал Монро. — Я больше не он. Он умер вместе с моей семьей, и я не хочу запятнать его имя тем, что собираюсь сделать, чтобы отомстить за них.

— Ладно, Нэш, — сказал Сэйнт, как будто его это ни в коем случае не беспокоило. — Мое предложение удовлетворит тебя?

— Да, — прошипел Монро. — Это меня удовлетворило бы. Но как я должен доверять тебе, из всех людей?

— Доверие — это то, что нужно заслужить. Ничто из того, что я сейчас скажу, не заслужит твоего доверия ко мне… или к Татум. Только мои действия с этого дня приведут к этому. — Он взглянул на меня, и мой желудок скрутило. Он знал правду; я не доверяла ему. Но я продвинулась дальше в этом направлении. Просто было трудно укрепить какую-либо веру в него, когда воспоминания о том, что он сделал со мной, все еще были достаточно свежи, чтобы причинять боль.

— Ты головорез, — сказала я ему. — Я не чувствую, что могу доверять тебе, потому что одно неправильное действие против тебя может означать, что мою голову окунут в купель Храма, или рыбное рагу плеснут мне в лицо, или запрут в долбаном гробу.

Сэйнт поморщился, и я увидела настоящую боль в его глазах, когда произносила эти слова.

— Нет… я больше не буду с тобой так обращатьсяя. Сейчас все изменилось. Правила были пересмотрены. И ты должна знать… ты должна знать, что… — он замолчал, покачав головой и крепко зажмурив глаза, словно был рабом какого-то внутреннего кошмара.

— Знать что? — Выдохнув спросила я, мое сердце бешено колотилось, когда я ждала его ответа, как будто это имело значение больше, чем все остальное, что он сказал сегодня вечером.

— Правда в том что… — Он вздохнул, открывая глаза, и я провалилась в бушующий водоворот внутри них. — Я не сожалею о том, что сделал, потому что я не был тем человеком, которым я являюсь сегодня, сидя перед вами. Я не могу извиниться за этого человека так же, как не могу извиниться за действия другого. Но я скажу вот что, Татум, я никогда больше не буду так поступать с тобой. На самом деле, я не желаю этого, мне очень неприятно даже представлять это сейчас.

Мои щеки вспыхнули от его признания, и я обнаружила, что еще немного отпускаю свою боль из-за этого. Это не было идеально, это даже не было гарантией того, что он снова не станет тем человеком и не потеряет себя во тьме. Но это было что-то. Что-то большое. Что-то, что я могла видеть в Сэйнте почти физически, сияющее в глубине его глаз. Он изменился. И, возможно, я могла доверять этой его новой версии. Но сможет ли Монро найти способ доверять и ему тоже?