Короли анархии

Монро выругался, когда Татум обвила руками его шею, требуя, чтобы он остался с ней, в то время как мое тело практически отказывало от изнеможения.

Я заставил себя выйти из переполненной душевой кабинки, сбросив промокшие штаны и боксеры, прежде чем обернуть полотенце вокруг талии и включить воду в ванне для нее, потому что душ не избавлял от этой вони.

Монро бормотал утешения Татум, прижимая ее к его груди, и когда я отошел, чтобы найти пену для ванн, чтобы добавить в воду, и избавиться от запаха бензина, я заметил записку, приколотую к ее блейзеру там, где он лежал на полу.

Бумага была мокрой, чернила потекли, но я все еще мог разобрать слова на ней.

Розы красные, а фиалки синие.

Тебе нужно осознать, кому ты на самом деле принадлежишь.

Я окутываю тебя пламенем и поцелуями на ночь.

Когда ты увидишь, что здесь на свету?

Я даю тебе шанс, а ты отнимаешь слишком много времени.

Теперь мне нужно действительно доказать что ты принадлежишь мне.

Моя кожа покрылась мурашками, когда я прочитал записку, и я поднял глаза, когда дверь ванной распахнулась, обнаружив стоящего там Сэйнта с адским огнем, горящим в его темных глазах.

Он молча протянул руку за запиской, и я без слов передал ее ему.

Я наблюдал, как он читал это, подергивая челюстью, и его взгляд остановился на Татум с таким явным беспокойством на лице, что у меня внутри все сжалось. Я никогда раньше не видел, чтобы Сэйнт на кого-то так смотрел, и я начал задаваться вопросом, что это будет значить для всех нас, когда он наконец посмотрит в лицо своим чувствам к нашей девушке.

— Кто бы там ни был, он давно ушел, — прорычал он. — Но Киан все равно все еще охотится.

— Это значит, что мы ошиблись, — указал я. — Тоби не мог быть преследователем. Он весь вечер был заперт в чулане уборщика.

— Я прекрасно осведомлен об этом, — сказал Сэйнт отрывистым тоном. — Киан собирается проверить, что он все еще там, и тогда нам нужно будет пересмотреть… все.

Ранее днем мы гонялись за Тоби по всему кампусу, забрасывая его сосновыми шишками, прежде чем запереть его там. А поскольку в комнате не было окон и ключ был только у нас, было совершенно очевидно, что это не мог быть он, если только он не сбежал. Кроме того, я был совершенно уверен, что фигура, которую я видел среди деревьев, и близко не была такой крупной, как Тоби.

Черт, если бы он не был виновной стороной, тогда мы действительно напрасно превратили его жизнь в ад. Мысль об этом мне не понравилась, и я сделал мысленную пометку придумать какой-нибудь способ загладить свою вину перед чуваком, прежде чем снова переключить свое внимание на нашу девушку. Прямо сейчас Татум была нашим приоритетом, улаживание отношений с Тоби могло подождать.

Сэйнт вернул мне записку и прошел мимо меня, наполнив ванну пузырьками и солью, которые достал из шкафчика.

— Она едва может оставаться в сознании, — прорычал Монро из душа, где все еще пытался смыть бензин с тела Татум. — Когда я поймаю того, кто, черт возьми, сделал это с ней, я убью его, нахуй.

— Теперь, когда я здесь, со мной все будет в порядке, — сказала Татум, но ее слова были невнятными, и я на это не купился. Я предположил, что наркотик украл у нее страх, что было уже кое-чем, или, может быть, просто она действительно чувствовала себя в безопасности здесь, среди нас. Это кое-что уже да значило.

— Я разорву их на части, кусочек за кусочком, пока они не начнут молить о пощаде, и я сделаю так, чтобы это длилось так долго, как я смогу, прежде чем покончу с ними, — прошипел Сэйнт, долго глядя на нее, пока она прислонялась к Монро. — Я схожу за уксусом, чтобы избавиться от этой вони.

Он повернулся и вышел из комнаты, а я нахмурился, прислонившись спиной к раковине, мой взгляд был прикован к Татум, в то время как Монро покрывал поцелуями ее волосы и крепко обнимал. Казалось, она почти без сознания, и ужасающие мысли о том, что могло бы с ней случиться, если бы я не нашел ее, поглощали меня.

Никто из нас не стал расспрашивать Сэйнта, когда он вернулся в комнату с бутылкой белого уксуса и широко распахнул дверь душа, прежде чем втереть его в кожу Татум. Если он говорит, что это избавит от запаха бензина, то я ему верил. Сэйнт знал о подобном дерьме гораздо больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал, и я был уверен, что она хотела бы сделать все возможное, чтобы избавиться от этого запаха.

Когда он закончил, он выключил душ, затем забрал ее из рук Монро, не дав ему возразить, и отнес в ванну.

Я поднял бровь, когда Сэйнт забрался в нее полностью одетый, держа Татум на руках, и начал мыть ее средством для мытья тела с ароматом меда и ванили, которое ей нравилось, как будто это была самая обычная вещь в мире

— Тебе следует раздеться, — пробормотала Татум, теребя его рубашку и расстегивая несколько пуговиц, прежде чем ее рука снова замерла, как будто даже это было ей трудно сделать.

— Прекрати пытаться раздеть меня и позволь мне позаботиться о тебе, — проворчал Сэйнт, но озабоченное выражение на его лице выдавало его беспокойство, несмотря на язвительный тон.

Улыбка тронула губы Татум, и она сделала, как он приказал, вздохнув, когда он осторожно провел губкой по ее телу, и она позволила своим глазам снова закрыться, прислонившись к его груди.

Я провел рукой по лицу и направился обратно в свою комнату, быстро вытираясь и натягивая чистые спортивные штаны, прежде чем достать и для Монро, чтобы он тоже переоделся. Он молча взял их, когда я вернулся в ванную, меняя влажную одежду, которая была на нем, и наблюдая, как Сэйнт моет Татум голову.

— За это должны полететь головы, — прорычал я, когда Татум пробормотала что-то, чего я не расслышал.

— Очевидно. Но сейчас просто принеси ей что-нибудь теплое, — скомандовал Сэйнт, и я вздохнул, прежде чем вернуться в свою комнату.

Я схватил одну из своих самых больших толстовок, прежде чем пробежать через здание и подняться по лестнице к шкафу Сэйнта, где хранилась одежда Татум. Я выбрал для нее мягкую пижаму и захватил Сэйнту спортивные штаны, а затем поспешил обратно в ванную.