Короли анархии

Я прикурил, глубоко затянулся и, повернувшись к Татум, указал ей на диван. Вместо того чтобы сделать, как я сказал, она протянула руку, выхватила у меня изо рта только что зажженную сигарету и быстро затушила ее.

Лиам хрипло рассмеялся, когда я нахмурился, глядя на нее сверху вниз, но она только вызывающе вздернула подбородок.

— Мне понадобится пара сигарет, чтобы продержаться пару дней в этом доме, детка, — предупредил я ее тихим голосом. — Возможно, тебе тоже захочется выпить.

— Нет, — просто сказала она, выгнув бровь, как будто думала, что я просто поведусь на ее бредни.

Я не сводил с нее глаз, когда снова потянулся за пачкой, взял из нее еще одну сигарету, зажал ее между губами и закурил. Я глубоко затянулся и посмотрел, как отражается вишневый огонек в ее сердитых голубых глазах, прежде чем вынуть сигарету изо рта и выпустить дым прямо ей в лицо.

— Не воображай, что можешь указывать мне, что делать, только потому, что я нежен с тобой, детка, — промурлыкал я. — Я не из тех монстров, которых можно держать на поводке.

Я опустился в кресло напротив дедушки и притянул ее к себе на колени, пока она собиралась с духом, чтобы сказать что-нибудь еще. Я положил руку ей на бедро и сжал достаточно сильно, чтобы предупредить ее отступить, и она прищурилась, бросив на меня взгляд, который говорил, что этот разговор не окончен, и затем придержала язык.

— Приятно видеть, что в ней есть немного огня, — пошутил Лиам, но по тому, как он смотрел на нее, я мог сказать, что теперь она действительно привлекла его внимание, и мне это совсем не понравилось.

— Что ж, счастливого Рождества, — сухо сказал я.

— Хорошие новости для всех, — небрежно ответил Лиам, широко улыбаясь. Но в его улыбке было слишком много зубов, что придавало ему вид хищника, разглядывающего ягненка, а не человека, устраивающего Рождество для своей семьи. Я только не был уверен, считал ли он меня ягненком, в животе которого урчало, требуя кусочка меня, или моей девушкой. Он, конечно, был не прочь использовать ее, чтобы причинить мне боль. Одно ее присутствие здесь само по себе было угрозой.

— Как продвигается бизнес? — Спросил я, глубоко затягиваясь сигаретой, прежде чем снова свесить руку с края дивана, чтобы держать Татум подальше от нее.

— А, ну, очевидно, с начала карантина в казино произошел спад, — ответил Лиам. — Но Дугалу удалось найти лазейки, продолжив ночные бои в тайне и транслируя их участникам в прямом эфире. Конечно, ему приходится принимать платежи и раздавать выигрыши в электронном виде, поэтому он создал целую окольную оффшорную систему, чтобы ускользнуть от властей, что мне не слишком нравится. В любом случае, на кон поставлены его яйца, так что, я думаю, карты лягут так, как соизволит судьба.

Я кивнул, как будто мне было не наплевать на это, но на самом деле меня не волновало, что мой дядя Дугал играл в рискованную игру с законом. Если бы он облажался и его отправили в тюрьму, то мне пришлось бы иметь дело на одного из О'Брайенов меньше. Кроме того, Дугал был придурком, который в качестве подарка на мой двенадцатый день рождения заставил меня смотреть, как он пытает человека до смерти. Парень описался, и, клянусь, вонь от этого, смешанная с запахом его крови, все еще стояла у меня в горле, когда я ел свой праздничный торт. Он испортил мне вкус «Красного бархата» на всю жизнь. Какой мудак портит людям торт?

Татум повернулась у меня на коленях, чтобы устроиться поудобнее, ее рука опустилась вниз, чтобы обхватить мои яйца так, чтобы Лиам не мог увидеть, когда она мило улыбнулась мне. Мне пришлось побороть в себе желание не реагировать на это дерьмо, и я заставил себя оглянуться на своего дедушку и поддержать разговор, одновременно задаваясь вопросом, что именно она задумала. Не то чтобы я жаловался.

— Я уверен, что он справится с этим, — сказал я, кивнув. — А как насчет продукта?

Я поднес сигарету к губам, чтобы затянуться еще раз, но в ту секунду, когда я затянулся, хватка Татум на моих яйцах усилилась, и я, черт возьми, чуть не вскочил с кресла, притворяясь, что мы меняем позу, когда я выкашливал дым обратно из легких.

— Вообще-то, продажи на этом фронте выросли, — сказал Лиам, казалось, не замечая, что моя девочка зажала мои яйца в чертовы тиски. — Поскольку так много людей застряли дома, они стремятся больше заниматься своим хобби… По крайней мере, на данный момент, пока деньги не являются слишком большой проблемой. Дермот занимается этим с твоей мамой, и, насколько я могу судить, главная проблема заключается в том, чтобы не засветились мальчики-доставщики, когда они развозят это по домам людей. Я думаю, сейчас это стало в основном ночной практикой из-за полицейских патрулей.

Я кивнул, как будто меня это заинтересовало, и попытался сдвинуться, чтобы убрать руку Татум со своих яиц. Она вернулась к тому, чтобы ласкать их, вместо того чтобы сжимать, но с сигаретой в одной руке, а другой которой я обнимал ее за талию, было нелегко добиться этого, не сделав это очевидным.

— Ну, похоже, у тебя все продумано. Как будто я тебе вообще не нужен, — сказал я, позволив лишь части презрения прозвучать в моих словах, и Лиам ухмыльнулся мне.

— Каждый кусочек головоломки играет свою роль, парень, — заверил он меня тем взглядом, которым ему нравилось стрелять в мою сторону, который говорил, что он думает, что я принадлежу ему, черт возьми. Тот, который заставил меня захотеть выебнуться к чертовой матери и показать ему все самое худшее, разрисовывав его дорогие стены его кровью.

Я снова поднес сигарету к губам, чтобы сосредоточиться на этом и скрыть вспышку гнева, охватившую меня, но в тот момент, когда я попытался вдохнуть, Татум сжала мои гребаные яйца так сильно, что у меня перехватило дыхание.

Моя хватка на ее бедре усилилась в знак предупреждения, но ее хватка на моих яйцах сделала то же самое, черт возьми.

— Кто хочет шоколадные кексики? — Голос Марты спас меня от пристального взгляда Лиама, когда она впорхнула в комнату, неся большой поднос с кофе и пирожными.

— Ты все испортила, Марта, — сказал Лиам, вставая и беря кофе с подноса, прежде чем направиться к двери. — Увидимся с вами обоими за ланчем.

Марта начала бормотать о том, что мы — мечта юной любви, поставила поднос на стол и засуетилась по комнате, в то время как мы с Татум сердито смотрели друг на друга.

Ее хватка на моих гребаных яйцах была непоколебимой, и я, выругавшись, медленно протянул руку и затушил сигарету. Она мгновенно отпустила мои яйца, одарив меня приторно-сладкой улыбкой, когда мы разговорились с Мартой за чашечкой кофе с пирожным, и я был удостоен удовольствия от того, что она показала мои детские фотографии, на которых у меня тоже все лицо в шоколаде.