"Короли без короны"
Шрифт:
– - А зачем?
– - в недоумении вопросил паж.
Александр утомленно провел рукой по лбу. Кажется, они вернулись к началу. Впрочем, после некоторых размышлений капитан вынужден был признать, что тоже не понимает этого. В глубине души шевалье де Бретей не сомневался, что когда-нибудь станет маршалом, однако ему не раз приходилось наблюдать, как старые и заслуженные маршалы, оказавшись при дворе, были вынуждены подавать королю сорочку, чулки и туфли. И действительно -- зачем?
– - Вот поэтому
– - Я тоже пойду в армию, -- обрадовался Ален.
– - Как мой крестный и вы, сударь. Только сначала вырасту, -- после некоторых раздумий добавил он.
Шевалье де Бретей покачал головой -- армия для бастарда была ничуть не лучшим местом, чем двор. Но не вечно же принц Релинген будет пребывать в изгнании?!
– - ... Вот в старые времена, все было совсем не так, -- болтал Ален, и шевалье Александр понял, что, задумавшись об армии, бастардах и изгнании принца, пропустил изрядный кусок из речи мальчишки.
– - Я читал в книжках, -- похвастал паж.
– - Тогда дворяне были воинами, а вовсе не лакеями.
– - Но у твоего крестного тоже были пажи, -- возразил капитан.
– - А Можирон таскал за твоим крестным бумагу и карандаши.
Мальчишка споткнулся.
– - Тогда почему он оскорбляет моего крестного?
– - с обидой спросил паж.
– - Он все время смеется надо мной... говорит, что я крестник труса. А это неправда -- принц Релинген ничего не боится!
– - А ты не плач, ты сам над ним смейся. Придумай забавный стишок на мотив модной песенки... Ты же умеешь сочинять стихи?
– - Про ласточек... и розы, -- растерялся Ален.
– - Это возвышенно и... дамам нравится...
Александр ошарашено остановился, но быстро пришел в себя.
– - Если умеешь сочинять возвышенные стихи, значит сможешь сочинить и смешные, -- заявил капитан.
– - Это как плавание. Если плаваешь, то плаваешь везде...
– - А я не умею плавать, -- признался мальчик.
– - Но я научусь, -- поспешил пообещать он, уловив молчаливое неодобрение собеседника.
– - Слово чести!
– - Отлично, -- кивнул шевалье де Бретей.
– - Стихи это тоже просто. Главное -- соблюдать размер, рифму и помнить, о чем ты собираешься говорить. Вот, к примеру, хорошая тема: маркиз де Можирон похож на лягушку -- такой же зеленый, кривоногий и так же громко квакает.
– - А разве лягушки громко квакают?
– - удивился паж.
– - Еще как, -- воскликнул шевалье Александр.
– - Это много хуже пушечной канонады -- пушки спать не мешают, а вот лягушки -- сколько угодно.
– - Я попробую, -- неуверенно проговорил шевалье де Шервилер.
– - Ты не пробуй, ты сочиняй, -- возразил Бретей.
– - Хочешь, начало?
Однажды летом по утру --
А Лувр встает так
рано --Лягушки встретились в саду,
Ведь берег Сены рядом.
Ален хихикнул:
– - А зачем им собираться в саду?
– - Чтобы посплетничать о своем родиче маркизе де Можироне, -- пояснил Александр.
И стали дружно рассуждать --
А Лувр внимал им...
Капитан задумался.
– - ...рьяно!
– - подсказал Ален.
– - А Лувр внимал им рьяно, -- согласился Александр.
– - И Можирона поминать...
– - Коль родич вылез в фавор!
– - выкрикнул паж.
Сочинители расхохотались.
– - Неплохо, -- похвалил Александр, отсмеявшись.
– - Теперь давай третий куплет. И постарайся, чтобы каждая вторая строчка упоминала Лувр, и чтобы из этих строк можно было сложить отдельное стихотворение.
Юноша и мальчик шли по переходу, распевая на ходу рождавшуюся дразнилку, хохоча во все горло, забыв обо всем на свете. Шевалье Александр, уже давно так много и легко не смеявшийся, больше не походил на сурового офицера, на язвительного придворного, ловким словцом срезавшего королевских фаворитов, даже на юного пажа, вечно снующего по коридорам Лувра в заботах и хлопотах. Более всего шевалье де Бретей был похож на мальчишку-школяра, вырвавшегося на каникулы. В какой-то миг юный офицер с удивлением почувствовал, что впадает в детство, но почти сразу убедил себя, что коль скоро его детство оказалось прерванным слишком рано, он имеет право ненадолго в него вернуться. Ален не думал ни о чем -- он был счастлив.
Маленькая дверца бесшумно отодвинулась в сторону. Офицер и паж выбрались в широкий коридор, с улыбкой посмотрели друг на друга и разом отшатнулись.
Вишневый бархатный вамс с золотым шитьем, шелк, тафта, великолепные брюссельские кружева, вышитые шелковые перчатки и поверх перчатки перстень, аккуратно сработанный по размеру мальчишеского пальца, золотая цепочка с рубинами и еще одна цепочка с крохотным серебряным свистком, изящный кинжал... Все это так мало соответствовало требованиям этикета и рассказу маленького бастарда, что Александр ощутил исходящую от мальчика опасность, может быть, смертельную.
Залатанный грязный костюм, обветренное лицо, старая шляпа -- нет, даже и не шляпа, а какое-то воронье гнездо -- вовсе не соответствовали представлениям юного шевалье о том, как должен выглядеть благородный дворянин, и гораздо больше подходили бродягам и нищим, которых Ален прежде видел только издали. Два сочинителя, еще пару минут назад бывшие чуть ли не лучшими друзьями, вместе хохотавшие над особо забавной шуткой, перебивавшие один другого, довольные, веселые и беспечные, теперь остолбенело смотрели друг на друга, медленно заливаясь краской.