Короли

Чертов, проклятый сон, в который раз, напоминал как далеко и как близко Наруто был к цели. Смазывал свой сюжет бесполезными, волнующими фразами. И вот уже в пространстве шепчет голос Намикадзе, словно этот человек сидит где-то рядом и приговаривает, листая трактат о шелесте листвы.

"Я не знаю, кто убил твою мать..." - словно насмешка, раздается его голос, приглушенный шуршанием бумаги: "У тебя есть шанс распутать эту загадку самостоятельно, сын..."

Образ так быстро тает и не возможно догнать, не возможно ухватить. Но стоит раз закрыть глаза как перед тобой опять Пейн ...

– Игра?...

– Наруто запрокинул голову вверх, усмехаясь предложению этого человека, - Думаешь, я хочу тебе что-то доказывать? Думаешь, мне интересно бегать за тобой, объясняя, почему ты не прав?

Горечь? Отрава вместо крови, жгучая. Не неприятная, всего лишь едкая, словно щелочь. Колючая словно игла... и при этом мягкая словно пуховое одеяло. Незаметная.

"Истинно Его сын" - посмеивалось солнце, на манер Шинигами. Жестоко, по-людски, мешая все воспоминания ржавой ложкой в одном тесном прогнившем сосуде...

Лицо Пейна осталось непроницаемым. Все былое смазывается до черноты, оставляя их вдвоем единственными в этом мире. Нет уже ни сенсея, вглядывающегося в небо мертвым взглядом, ни стонущей в агонии Конохи... И пыль не стоит столбом. Словно и не было всего этого. Печально, до невозможности.

– Я хочу сломать тебя Узумаки,- говорит этот Акацки, стоя на расстоянии вытянутой руки, всматриваясь риненнганом в глаза, - Я дам тебе понять, что ты не в силах защитить ни своей горячо любимой Конохи, ни друзей, ни даже себя, - его тихий нелюдимый голос, заталкивает сознание в глубины ада. Его взгляд направлен прямо в душу, словно Пейн хочет дать понять, что это будет самый сильный, самый жестокий удар.

"Ну а кто бы собственно сомневался? Спрашивается, надо ли нам напоминать, что мы слишком слабы перед лицом бессмертных духов?" - усмехается старая библиотекарь, так не в тему появляясь в этом сне. " Жизнь, она ведь тонкая нить, легко поддающаяся самым обычным ножницам. И не играет роли тот факт, что сознание твое рвет от избытка эмоций и информации. Ты себя не изменишь", - усмехается она, появляясь из ниоткуда и поворачиваясь к нему лицом: - "Кстати, те конфеты действительно были очень вкусными. Хороший ход Наруто. Но не боишься ли ты своих ходов? Стоит ли защищать Короля?"

"Да, действительно, стоит ли?" - смеется Шикамару, закрывая дневник Намикадзе и подводя последнюю черту.

Издали льется тихая музыка, словно пытается скрасить наваждение. Там, где она звучит наверно до жути спокойно и невероятно хорошо.

Рядом только холод. Ослепнуть бы, что бы не видеть его. Оглохнуть - чтоб не слышать. Сгореть - чтоб не чувствовать.

– Ты будешь уничтожен и убит изнутри, Наруто Узумаки. Ты сам будешь желать отдать Кьюби мне, - голос Пейна продирается, сквозь сумбур воспоминаний, вытаскивая наружу самые сокровенные страхи.

Юноша скривился, отступая на шаг, сжимая кулаки и тихо закипая от злости, в попытке придушить зарождающийся страх. Стараясь прийти в сознание:

– Интересно, как ты приведешь меня к этому, - тихо, недоверчиво с легким налетом вызова прошептал он. Силясь открыть веки, пытаясь увидеть перед собой не иллюзию. Пейн снисходительно улыбнулся, понимая его настроение:

– Неужели не догадываешься?
– вкрадчиво спросил он, становясь почти не осязаемым, - Я просто дождусь того часа, когда в твоем мире появится человек, готовый пожертвовать собой ради тебя...
– исчезая, прошептал он...

– Я уничтожу того единственного, кто будет любить тебя больше жизни. Я сломлю его душу, и заставлю тебя убить его, - издеваясь, шептало пространство.

– А потому... Наслаждайся иллюзией, - перекраивая темень в белый цвет, переливая алую кровь в свет, объявил смеясь Шинигами.

...

"

* * *

Резко дернувшись, Наруто широко открыл глаза и настороженно взглянул на лицо, нависшее над ним. Ханаби немного смутилась и выпрямилась. Было темно. Она сидела на коленях, рядом с его спальным мешком. Слабый искусственный свет, льющийся из приоткрытой двери, рисовал причудливые глубокие тени на ее лице, яркими бликами отражался в волосах. Узумаки приподнялся на локтях и слабо улыбнулся.

– Привет, - тихо прошептал он, стараясь не разбудить спавших друзей, - Что-то случилось?

Хьюга потупила взгляд и слабо улыбнулась:

– Ты метался во сне, мне показалось, если я...

– Забудь, - оборвал ее Узумаки, вылезая из спального мешка и смутно припоминая вчерашнюю ночную эвакуацию. Сейчас они находились в подземном убежище, недалеко от Конохи. Цунаде велела освободить селение. Именно так она выразилась, после того как полуразрушенный штаб АНБУ потушили. Наруто потер кулаком глаза. Беглым взглядом окинув помещение и отметив сопящих Чеджи и Ли, опять вопросительно взглянул на младшую сестру Хинаты.

– А где остальные?

Ханаби смутилась под его цепким взглядом:

– Такахаши с Неджи ушли в восточное крыло убежища за едой. Абурама пошел к Цунаде, ну и...

– А Хината?
– перебил он ее, взглянув прямо в глаза.

– В северном крыле, помогает Яманако с больными, - тихо ответила она, отводя взгляд и поджимая губы. Наруто нахмурился, видя, как она заламывает пальцы на руках.

– Перестань нервничать, -- проворчал он, садясь, - Иди и помоги сестре. Давай-давай, - бодро предложил он, легонько коснувшись пальцами ее плеча. Девушка вздрогнула.

– Хорошо, Наруто-кун, - выпалила она, резко сорвавшись с места и выбежав в коридор. Дверь с грохотом захлопнулась за ней, погрузив небольшую комнатку в непроглядную темноту. Узумаки недоумевающее нахмурился. Сбоку послышался сонный смех.

– Еще одна Хьюга на счету Узумаки, - протянул Чеджи, включая ручной фонарик. Яркий луч скользнул дверям, потом осветил упитанное лицо Акемичи, забавно окрашивая его тенями.

– Спорим, она будет моя?
– выдохнул явно не только что проснувшийся Ли. Наруто, не веря собственным ушам, обескуражено взглянул на друзей.

– А что, девчонка милашка, - усмехнулся Шикамару, заглянув в комнату. Чей-то тапок опустился ему на голову. Ойкнув, юноша влетел внутрь, следом зашла Ино.

– Сакура просила передать всем, что бы были в столовке немедленно!
– командирским тоном рявкнула она и, заметив слегка недоумевающие выражения лиц, пожала плечами и усмехнулась, - Тренируюсь командовать. Марш жрать!