Корона из перьев

– Послушай, девочка, и слушай внимательно, – быстро зашептал он. – Что бы там тебе ни показалось, забудь. Ради своего же блага. Даже если бы я вербовал ребят – а я их не вербую, – и даже если бы вербовал анимагов – а это не так, – то, боюсь, ты нам не подходишь.

– Это потому, что я не мальчишка?

Стюард посмотрел на нее с грустью и сожалением, как будто не в первый раз уже и явно без удовольствия отвергал кандидатуру девочки.

– Знаю, это несправедливо, но у него свои мотивы.

У него… У коммандера, которого еще вчера упоминал Берик. Не успела Вероника что-либо возразить, как он ободряюще похлопал ее по плечу и запрыгнул в повозку.

Глядя им вслед, Вероника переживала целую бурю эмоций. Да, она не получила желаемого, но стюард косвенно подтвердил, что он – наездник. А раз на Пирмонте есть хоть один наездник, это уже повод для радости.

– Что сказал?

Вероника от удивления аж подскочила на месте – Воробейка подошла незаметно. До этого девушка держалась в тени близ корчмы, но как только Берик уехал, потихоньку скользнула к Веронике.

– Все как ты говорила: они набирают только мальчишек, – пробормотала Вероника, все еще пытаясь понять, что хотел сказать стюард: неужели в будущей армии наездников будут только мужчины?

Воробейка пожала плечами:

– Ну так стань мальчишкой.

Вероника аж перестала дышать и с удивлением уставилась на Воробейку. Стань мальчишкой…

Как все просто. И гениально.

Именно так Вероника и поступит.

* * *

Аура, первая столица королевства Пиры, располагалась на высочайшей вершине Пирмонта. Она была построена вокруг Вечного пламени, огромного колодца, где горел тот самый божественный огонь, в котором тысячу лет назад прошла испытание Нефира. И после того дня он не угасал, подпитываемый газами из горных расселин.

Вечный Пламень окружали скалы, пронизанные жилами драгоценных металлов. Пирейцы медленно выдалбливали прямо в склонах храмы и статуи, а вкрапления золота отражали свет пламени, даруя стенам золотой блеск, откуда и пошло название Аура, Золотой город.

Постепенно пирейцы расселились по вершинам горы, обживая места, добраться до которых могли только укротившие фениксов. Лишь когда угасло Вечное пламя, они отправились искать новые земли и богатства. В том, что пламень угас, многие видели знак: Аксура недовольна ими, пирейцы впали в немилость богини. До того каждый феникс вылуплялся в вечном огне, который был неотъемлемой частью жизни древних наездников. В том божественном пламени жизнь начиналась, в нем сжигали умерших; в его свете справляли праздники и играли свадьбы, отправляли обряды…

Новая королева Элизия понимала, что народу нужен не просто новый дом – они должны все начать сначала. После долгих лет, что возводили Пиру и обороняли ее границы – а она охватила весь Пирмонт и Предгорье, – Элизия наконец устремила свой взгляд дальше, на другие земли. И она постановила, что истинная цель ее народа – распространить свет Аксуры на все уголки мира.

Гремели битвы, заключались союзы, договора и проводились новые границы. И вот уже пирейские королевы выходили замуж за королей из долины, и возникла Аурейская – или, проще, Золотая – империя, и пирейцы больше не возвращались к высотам горного дома.

«Мифы и легенды Золотой империи и стран за ее пределами», собрание историй и отчетов из Архивов Мори, 101 г.п.и.

Глава 11 Сэв

Она назвала это предательством, а я – правосудием. Отравленный кубок – за отравленный кубок, смерть – за смерть. Королева – за короля.

Вскоре Сэв пожалел о сделке. Если соглашение с Трикс вообще можно назвать сделкой: помогать старуха принудила угрозами. Сэва так и подмывало сдать ее командирам, но он не сомневался, что повинница свои угрозы исполнит. С сослуживцами он сдружиться не успел, а Трикс, как он убедился на своем опыте, умеет подставлять.

Она умнее Сэва, и лучше ее не злить. Трикс знала, что он пытался бежать, и наверняка проследит, чтобы он не повторил попытки. Да еще повесит на Сэва уйму других преступлений, если он откажется помогать. Его обратят в рабство, если не хуже. Одно дело, когда ты анимаг в бегах, и совсем другое – когда ты анимаг, который скрывается в рядах бесценной имперской армии. Большинство анимагов отбывало повинность, пока не выплачивало империи «долг», неуплаченные подати. Срок доходил, самое меньшее, до десяти лет – все зависело от возраста анимага и преступления, на котором его поймали. Если маг, например, преуспевал благодаря своему дару – разводил стельских скакунов или натаскивал дорогих охотничьих соколов и не платил при этом налога, – то империя, считай, упускала горы золота. За подобное срок давали уже приличный. Детей и стариков заставляли служить меньше, но семьи без них терпели нужду. А когда же наконец повинность заканчивалась, бывшие узники вынуждены были платить вдвое больший налог до конца жизни.

Предатели, взятые в плен после Войны крови – анимаги, поддержавшие Авалькиру Эшфайр, – служили до самой смерти. Впрочем, некоторых казнили, признав слишком опасными. Сэв полагал, что если его поймают, то причислят к предателям, но вряд ли его грех так велик, чтобы его казнили. С другой стороны, к своей армии империя относится очень серьезно, а капитан Белден прослыл далеко не мягким человеком. И потом, в армию Сэв отправился после суда за убийство. Как пить дать, проступок ему припомнят: снимут голову с плеч, и вся недолга.

Положение безвыходное. Сэв это знал – как и Трикс. К добру или к худу, теперь он часть ее плана, и до тех пор, пока помощь старухе гарантирует избавление от воинской службы, он будет рядом.

Тем не менее план «уничтожить грязных имперских мясников изнутри» шел вразрез с наукой Сэва о выживании. Геройствуют дураки, а что может быть героичнее – или глупее, – чем попытка горстки повинников расправиться с двумя сотнями солдат?

Трикс воплощала задумку в жизнь уже несколько недель, и Сэв стал одной из многих деталей этого механизма. В роли повинницы Трикс следила за почтовыми голубями и уж точно читала капитанскую почту. Ей приносили доносы повара и ремесленники, юные гонцы и старые прачки – люди из каждой ячейки лагеря, и даже личный слуга капитана. Они передавали Трикс крохи сведений, которые старуха сплетала в единую сложную сеть, словно богиня судьбы Аниянкэ. И в эту паутину попались все, даже Сэв.

– С чего ты взяла, что получится? – спросил он у старухи спустя несколько дней после того, как она его завербовала.

Общаться с ней удавалось по ночам, когда, покончив с дневными обязанностями, почти все солдаты либо спали, либо прикладывались к кубкам и просто не видели, как их сослуживец по-приятельски общается с повинницей.

Жечь костры в ночное время по-прежнему запрещалось, но повинники устроили себе местечко для работы – сложив неровным кругом бревна под скудным светом луны. Трикс что-то мычала себе под нос, а Кейд рядом чинил упряжь: огромными ручищами ловко выполнял очень тонкую работу. Сейчас, склонившись над ремнями и зажав в зубах инструмент, он осторожно разбирал пряжку.

С виду погруженный в работу, Кейд хмыкнул.

– А с чего ты взял, что не выйдет? – чуть улыбнулась Трикс. Сэв искоса глянул на нее: согбенную, седую и совсем не грозную. Сплетница она что надо, но одно дело слухи собирать, а совсем другое – применять их в деле.

Трикс совершенно спокойно похлопала по бревну, приглашая Сэва присесть рядом.

– Не все битвы ведут топором и стрелой. Говорят, война закончилась шестнадцать лет назад, когда погибла королева-сестра, но не для меня. Я и по сей день сражаюсь. Это, – она приложила ладонь к цепи на шее, – мой доспех, а это, – она окинула рукой лагерь, – мое поле битвы.

По спине Сэва пробежал холодок. Он окинул взглядом спящих солдат, вообразив на их месте трупы.

– Ты все это время отбываешь повинность? – спросил Сэв. – Все шестнадцать лет?

– Шесть, – поправила старуха. От нее повеяло ледяным холодом, и Сэв решил не спрашивать, чем она занималась до этого. Жила в бегах? Подло рекрутировала других беспечных солдат? Да и не важно. Что бы Трикс ни совершила, повинности не заслуживал никто. Никто.

– Ты участвовала в битвах? – спросил он. – Как воительница? Наездница?

Охваченный не то возбуждением, не то страхом, Сэв сам не заметил, как эти слова слетели с языка.

– Чему ты удивляешься? Не все из нас удостоились чести красоваться на фресках во дворцах и храмовых мозаиках, как та же Авалькира Эшфайр в короне из перьев. У кого-то лучше получалось держаться в тени.

– Ты знала ее? Авалькиру Эшфайр?

– Была знакома с ней, – небрежно ответила Трикс.

Выпучив глаза, Сэв посмотрел на нее с уважением. Раз она встречалась с самой королевой, значит, была не рядовым бойцом, как его родители.